Как он меня назвал?! Я понимаю, что "Света" не должно звучать при посторонних, но почему не "Бьянка"? Как на такое ответить?

– Спасибо… господин.

Девицы оборачиваются и синхронно, будто репетировали, призывно выпячивают свои выдающиеся формы. Явно рассчитывают на мужское внимание, но Даниэль не замечает, смотрит только на меня и садится.

Когда он успел притянуть себе второй стул?

И чашек на подносе две.

– Глянь, господин-то на князя похож, – толкает сестру более рослая девица.

Она вроде бы перешла на шёпот, но нам с Даниэлем слышно. Даниэль что-то наколдовал? Логично… Если девицы начнут обсуждать, что спереть, мы благодаря чарам будем в курсе.

Но сёстры обсуждают отнюдь не планы грабежа.

Услышав о себе, Даниэль вздрагивает.

– Не похож, – возражает другая сестра. – Ты тогда болела, а я князя на параде видела. На коне сидел, и сразу понятно, что князь. Я во второй ряд протиснулась, совсем близко. Когда он мимо проезжал и в мою сторону посмотрел, я от счастья чуть чувств не лишилась. А этот… с подносом приковылял. Да госпожа на королеву больше похожа, чем он на князя.

– Похож! Большой парад в следующему году, вот и увидим. Гевея, даруй его светлости исцеление.

– Долгих лет его светлости. Эх… Отец новой княгини через день после свадьбы помер. Вот какое благополучие такой брак принесёт?

– Раз князь выбрал девицу ла Соль, значит, знал, что делал. Может, она всё здоровье из родительской семьи забрала, оттого отец и помер?

– Бедняжка. Каково ей узнать, что стала невольной отцеубийцей?

Чего?!

Моя очередь дёргаться.

– Значит, Бьянкин папаша всё же умер… – вздыхаю я.

– Этого следовало ожидать, – Даниэль и приобнимет меня за плечи. – Тебе жаль?

– Нет…

Господин ла Соль пришёл к закономерному финалу, к которому скатывался, и его стремительное падение было не остановить, но всё же какое-то смутное чувство есть.

– Вот и хорошо, – хмыкает Даниэль. Он точно не сожалеет.

– В народе тебя любят, – меняю я тему.

– Да.

Даниэль улыбается, и улыбка выглядит искренней и счастливой. За ней явно не только гордость, но и ответная любовь к своей стране.

– Ты уже думал о том, что дальше?

Даниэль предусмотрительно закрывает нас полупрозрачным куполом.

– Думал. Вассальная клятва никуда не делась, мне достаточно обвинить предателя в измене, и магия отреагирует.

– Уверен?

– Нет, но меня другое беспокоит. Представь, что ты некромантка, севшая на шаткий трон. Если кто-то узнает твою тайну, то тебя не просто скинут, тебя казнят. Как ты себя обезопасишь?

– Соберу армию нежити, – отвечаю я не задумываясь.

– Да, – кивает Даниэль.

А что именно его беспокоит?

В целом понятно, что в княжестве заложена своего рода бомба, только вместо взрыва будет атака тёмных тварей.

– Ну и ты собери, – пожимаю я плечами.

– Шутишь?!

– Почему нет? – удивляюсь я. – Не армию нежити, ты не некромант. Собери каких-нибудь стихийных духов, благословенных божественных светлячков…

– Света, а ведь это… гениально!

– Не надорвись, гений, – спохватываюсь я.

Даниэль приятно удивляет.

– Я ничего не буду делать, – твёрдо обещает он. – Я буду пить укрепляющее зелье, выполнять упражнения и ждать вердикта твоего зеркала, Света. Но я прямо сейчас займусь расчётами, и надо освежить в памяти бестиарий, чтобы выбрать, кого собирать…

Поднявшись, Даниэль ставит поднос на стул и, придерживаясь за стену, уползает в сторону рабочего кабинета, скрывается за поворотом. И не скажешь, что утром Даниэль едва держался на ногах и перемещался на четвереньках.

Что же, он взрослый мужчина. Как бы мне ни хотелось, опекать и кудахтать над ним курицей-наседкой, я не должна изображать мамочку.

Лишь бы Даниэль себя не выжег…

Дни проходят одинаково, будто кто-то вжал кнопку повтора, и в глубине души мне хочется, чтобы кнопка оставалась нажатой подольше, потому что впервые после перерождения я чувствую, что жизнь наладилась. Иллюзия, конечно. Сегодня жизнь наладилась, а завтра нас найдёт враг или кирпич по темечку отправит меня на новое перерождение. Я больше не верю в стабильность, тем ценнее каждое отдельное мгновение.

И, пожалуй, сейчас я счастлива.

Утром я просыпаюсь, и меня встречает заваренный Даниэлем чай. Мы неторопливо выпиваем по чашке, и после утренней рутины из серии умыться-причесаться-одеться я почти час гоняю магию по энергетическим каналам, тренирую резерв.

Для меня стало неприятным открытием, что маги полагаются не на силу, разлитую в воздухе, такую близкую и доступную, а на силу, которую постоянно удерживают в районе солнечного сплетения.

Сравнение грубое, но в животе будто мешок устроен, причём дырявый. Пока своим вниманием закрываешь дырку, мешко держит набранную силу, а как отвлечёшься – начинает протекать.

Ещё до бегства из резиденции, когда Даниэль только начал меня учить, я втянула в себя силу, переключилась на очередную порцию теории, а когда вернулась к практике, резерв оказался пуст. Как объяснил Даниэль, резерв у всех дырявый, но со временем маги настолько привыкают держать набранную силу, что это становится чем-то само собой разумеющимся и больше не требует осмысленного контроля. А полагаться на магию вовне нельзя. Во-первых, в бою это катастрофическая потеря времени – враг уже бьёт, а ты ещё только черпаешь энергию на щит. Во-вторых, магии в воздухе мало, для энергозатратных заклинаний её банально не хватит. В-третьих, насыщать тело магией банально полезно, это улучшает самочувствие, продлевает жизнь и молодость.

Затем завтрак, который приносит племянник тётушки Куро, и Даниэль уходит в библиотеку.

Он всерьёз загорелся идеей противопоставить нежити призванных духов. Не знаю, что из этого получится, Даниэлю виднее. Меня успокаивает, что он действительно не устраивает экспериментов над собой, а исправно пьёт зелье, читает книги и просчитывает варианты.

Я же остаюсь предоставленная самой себе и продолжаю заниматься по учебнику, который я всё-таки купила. Иногда я отвлекаюсь на кино или на сестёр, которые раз в несколько дней приходят на поддерживающую уборку – стоило запустить шестерёнки машины быта, влить денежное топливо, и теперь всё крутится само.

После полудня племянник тётушки Куро приносит обед и забирает посуду, оставшуюся с завтрака. Расплатившись с мальчишкой медяшками, я иду наверх выманивать Даниэля из царства знаний на вкусные запахи.

Несмотря на важность расчётов, Даниэль находит время для меня. После обеда занимается со мной не меньше пары часов, а незадолго до ужина мы неизменно выходим на небольшую прогулку по ближайшим улочкам, и с каждым разом Даниэль шагает ровнее, увереннее, а прогулки становятся чуть дольше, маршруты извилистее. Да, Даниэль стремительно выздоравливает.

Вечером мы ужинаем тем, что вновь послала тётушка Куро, пьём чай и… расходимся по разным спальням.

На четвёртую или пятую ночь спокойствие разрывает крик.

Я подскакиваю, слепо оглядываюсь в ночной темноте, не могу понять, что случилось. Враги пришли? Крик из соседней комнаты, и кричит… Даниэль?

Да это не враги, это кошмарный сон!

Торопливо подвесив в воздух светлячок, я соскакиваю с кровати. Крик повторяется и стихает. Даниэль проснулся? Я всё равно выхожу в коридор и тихонько стучусь к нему в дверь, но в ответ только протяжный стон. Уже не сомневаясь, я вхожу, поднимаю светлячок повыше, и тусклый желтоватый свет озаряет спальню. Даниэль замотался в одеяло как в кокон, только голова торчит.

– Нет, нет, – повторяет он.

– Что случилось? – я сажусь на край кровати. – Хей, просыпайся.

Я бы тронула за руку или за плечо, но под закрученное одеяло не прорваться, и я провожу сначала по волосам Даниэля, потом по щеке. Как его разбудить? Не трясти же.

– Света? – он сам открывает глаза, но взгляд шалый, Даниэль ещё не отличает сон от яви.