Способ он найдет! Угроза подействовала. Хрийз вспыхнула и убежала, заливаясь слезами. В своей комнате упала на постель, как была, в одежде и обуви, долго рьщала, не умея успокоиться. Верная Лилар сидела рядом. Хрийз благодарна была ей за молчание…

Позже пришел князь. Присел на краешек кровати, взял за руку. Хрийз, растравившая себя до самых печенок, собиралась лежать, уткнувшись в подушку, до конца мира. Но тут не выдержала. Вылезла из-под одеяла, сунулась под родную руку и там затихла.

С тихим шелестом влетели в комнату птицы — Яшка и две его дочки. Птенцы уселись на подоконник, а Яшка спикировал прямо на кровать, подошел, переваливаясь с лапы на лапу, к хозяйке и прищипнул клювом одежду.

Хрийз погладила его по жестким перьям, и сийг довольно забормотал, жмуря оранжевый глаз. Не одна. Есть те, кому без нее будет плохо. Снова до слез, если вдуматься.

— Я не хочу замуж, отец! — сердито буркнула Хрийз, отстраняясь. — Да еще так… по приказу!

— Ты — стихийный маг, тебе нельзя приказать, — ответил князь.

— Правда?

— Правда.

— Но я чувствую здесь что-то, — она запнулась, не зная, как выразить обуревавшие ее эмоции.

— Что-то, — кивнул он. — Да. Твой первенец унаследует фамилию Каменногорских и княжество. Это — есть, об этом неплохо бы подумать.

— Подумать! — возмутилась Хрийз.

— Именно — подумать. Отца наследника или наследницы не получится задвинуть в темный шкаф. Он, по меньшей мере, будет оказывать влияние на ребенка, так или иначе. И если этот человек окажется недостойным, для княжества настанут не лучшие времена.

Возразить очень хотелось, но Хрийз не могла найти слов. Логика была, и была она, можно сказать, железной.

— А каков критерий достойности? — спросила Хрийз наконец. — Происхождение?

— Выбирая между «хочу» и «надо», слушай свое сердце, дочь, — серьезно сказал князь. — Сам я женился по любви… но у моей матери, помимо старшего, законного мужа, были консорты. Бывает и так. Не считается чем-то плохим, кстати. Много мужей — много детей. Особенно если уровень энергии души понижен.

— Я не смогу выйти замуж за двоих или троих сразу! — воскликнула Хрийз. — Это как-то… даже думать об этом как-то… Вообще! Никогда в жизни.

— Маленькая ты еще совсем, дочь, — сказал он, обнимая ее и притягивая к себе. — Ребенок. Не понимаешь взрослой жизни…

— Не понимаю, — сердито буркнула Хрийз. — И не хочу понимать!

— Поймешь когда-нибудь. Всему свое время.

Хрийз вздохнула. Так они и сидели оба, в обнимку, молчали, не было нужды в словах. Яшка снялся с постели и перелетел к дочкам, те подвинулись, давая ему место на подоконнике. Зеленовато-оранжевый зимний свет из окна отчеркивал блестящей линией птичьи силуэты.

А где-то там, в море, шла война. В нее не верилось, о ней не хотелось думать, но война не собиралась растворяться в воздухе или проваливаться в глубины морские без следа.

И она неумолимо приближалась к Сосновой Бухте.

Целью врага была Алая Цитадель.

Световой день значительно прибавился, морозы ослабли, хотя метели убираться за северный край мира не спешили. Однажды с моря пришел очередной свирепый буран и за два дня завалил снегом. Окно, выходившее во внутренний садик, залепило почти полностью, лишь в самом верху оставалась чистая полоска. Сугробы по краям очищенных дорожек встали едва ли не в человеческий рост.

Хрийз полюбила бродить вокруг замка, особенно по западным склонам. Отсюда, с широких заснеженных террас, город был виден как на ладони, за городом простиралось до самого горизонта застывшее море, таинственно мерцавшее в темное время суток освещением подводных улиц города. И еще отсюда прекрасно просматривалась Алая Цитадель.

Хрийз чувствовала ее. Кожей, нервами, всем своим существом. Проклятый гиперпереход к метрополию Третерумка набирал мощь рывками, как будто где-то в мире стоял алтарь, с которого направлялась энергия из выпотрошенных душ — прямиком сюда. Хрийз голову сломала, пытаясь найти нужные книги в замковой — громадной! — библиотеке. Книги все время попадались не о том и не такие, а уроки по общей теории магии, занимавшие изрядное время, не давали ответа. Уроки вели когда Лае, когда Кот Твердич, но каждый день, и Хрийз значительно продвинулась в понимании столь сложного предмета. Ель и Желан учились вместе с нею, иногда на занятиях оставался Гральнч. Лае морщился, наблюдая старшего Нагурна, но не гнал его, как бы ему ни хотелось. Кот Твердич вел себя невозмутимо и спокойно, как всегда.

Его свадьба с Елью прошла скромно, в замковом Храме Триединого. Со стороны Ели пришел отец и братья, а у Кота Твердича живых родственников не осталось, и поэтому пришла Дахар. Мог бы придти и Ненаш, но у Ненаша нарисовались внезапные и очень серьезные проблемы.

Канч сТруви не стал его наказывать за дерзость и неповиновение слову старшего.

Доктор его отпустил.

Теперь Ненаш был сам по себе упырь, а не чей-то. Все говорили, что сТруви поступил с ним чрезмерно жестоко: если младший не готов к самостоятельной жизни в качестве проводника своей стихии, то ничем хорошим это, как правило, не заканчивалось. Ненаш стиснул зубы и держался на одном упрямстве. Хрийз его как- то видела мельком: он изменился до неузнаваемости. Из лица ушла пухлощекая детскость, взгляд стал строже и неистовее, и, кажется, он даже в плечах раздался слегка и подрос. Неумершие взрослеют внешне в двух всего случаях: медленно, естественно, так сказать, с течением времени, и рывком, в результате тяжелых обстоятельств; с Ненашем происходило второе. Он замкнулся в себе и сторонился живых, наверное, если бы не Пельчар, он сорвался бы когда-нибудь до смерти, а так ему было ради кого жить.

И еще Ненаш как-то высказался о Сихар в том духе, что теперь-то ему уже ничто не помешает. Сихар знала, донесли добрые люди, и заметно нервничала по этому поводу, но старалась держать лицо и своего страха не показывать.

Хрийз думала, что зря ворошить прошлое, смерть Сихар не вернет Фиалку, а сама Сихар давным-давно пожалела о собственной глупости, из-за которой погибла Фиалка. Кстати, еще не факт еще, что она выжила бы с тем артефактом. Не бывало еще такого за всю историю Третьего мира, чтобы проводник стихии Смерти родила дитя от живого и осталась бы жить.

На удивление, подобных союзов отмечено было в веках не так уж и мало, но все попытки неумершей женщины родить ребенка от любимого заканчивались ужасно. Хрийз нашла в библиотеке сборник «Ночных сказок» — местный фольклор о потустороннем, страшном и неизведанном донес сквозь века жуткие истории об умертвиях, о новорожденных младенцах-выродках, живущих за счет жизненных сил доноров, и о прочей подобной нечисти.

Отгремевшая война добавила своих историй, уже — документально зафиксированных. Волосы дыбом поднимались от следственных протоколов, медицинских обследованиях, системах защиты.

— Стихия Жизни, — сказал Славутич, увидев в руках Хрийз одну из книг по этой теме, — так же страшна и опасна, как и стихия Смерти. Я бы сказал, что вы тратите время зря; вместо того, чтобы учиться чему-то полезному читаете сказки. Но в основе этих сказок — зерно истины; еще живы те, кто был свидетелем некоторых из описанных там историй. При желании, можете их найти и расспросить. Когда появится на это лишнее время.

Славутич пропадал в бесконечных поездках. Он хотел увидеть Двестиполье, Дармицу и другие княжества Третьего мира. Он пропал в Небесном крае на добрый десяток дней и вернулся оттуда помятым, будто его дикие звери рвали. Подчинился или нет ему Храм Белодара, Хрийз не отважилась спросить.

… А в храме Триединого Вечнотворящего горел живой Огонь, воплощение стихии, текла по специальным желобкам-линзам Вода, нерушимым гранитом стояла стихия Земли и Воздух пел несравненной музыкой Лисчим, вечной девочки, дочери Пельчар и Ненаша, ученицы покойного Деня лТопи. И Ель в алом свадебном платье вступила в круг Изначальных Сил со стороны стихии Жизни, а со стороны Смерти вошел строгий Кот Твердич, и аура его полыхнула на миг истинной тусклой серостью неумершего, тут же скрывшейся под маскировочной сетью искусно сплетенного флера. Суровый старый священник с военной выправкой объявил их мужем и женой, и Славутич тихо сказал стоявшему рядом князю: