Как бы то ни было, вчера и сегодня полегче, у меня появилось свободное время.

Отдохнуть, как посоветовал Даниэль? Купить у Системы самоучитель боевой магии для начинающих?

Сколько я не выходила из дома?

Чувствую себя добровольной узницей.

Главная героиня больше не объявлялась. Куда она делась, я не знаю – когда я выглянула проверить, её уже не было. Мадам из кабака тоже не объявлялась. Они отступили или выжидают?

Планшет прыгает в руку раньше, чем я додумываю вспыхнувшую идею – зачем мне рисковать с деревней? У меня есть Система, куплю, например, разовый портал, развеюсь не в столице, а в провинциальном некрупном городке, закуплюсь продуктами. Отличный план! Только… как сказать Даниэлю, что я бросаю его на несколько часов? И потом, чтобы развлекаться в городе нужны деньги.

Листая результаты поиска, я нахожу одноразовые камни переноса по пять карат за штуку – пожалуй, годится. Покупать не спешу, просто на будущее бросаю в закладки.

Чайник закипает, я заливаю заварку и задаюсь вопросом – а с какой радости я должна сидеть на кухне, на табурете? Раньше я старалась не уходить далеко, потому что боялась, что не услышу, как меня зовёт Даниэль. Понятно, что не голосом, а звоном колокольчика. Но теперь он в порядке, тревожная краснота исчезла, а целебное зелье, позавчера назначенное "Око" восстанавливает тело на физическом уровне – ушла проблема с желудком, с почками. Из-за сердца придётся принимать дольше…. Но я отвлекаюсь. Раз нет причин кудахтать как наседка, я могу пройти наверх.

Давно хотела провести время на балконе. Правда, в моих фантазиях Даниэль был рядом со мной….

Из холла доносится грохот.

Я выскакиваю как ошарашенная.

– Даниэль?!

Где он?!

Мужа нигде не видно, а ведь он спокойно сидел…

Я оббегаю диван.

– Даниэль!

Он либо неудачно сменил положение и соскользнул, либо попытался встать, причём я ставлю на то, что он решил, что осилит пешую прогулку. Ну вот чем он думал? Уж если вставать, то что страховкой и надёжной опорой. Я уже гуглила – для реабилитации даже специальная штука изобретена, человека подвешивают, и он ходит, разрабатывая ноги, но не нагружает их своим весом. И я нашла у Системы подходящий артефакт – амулет невесомости.

Но говорить Даниэлю, что он… поспешил, всё равно грубовато. Он и без моих "надо было", уверена, чувствует себя неловко.

Даниэль на полу, лежит тылом кверху, простынка при падении соскользнула, и всё, что должно быть скрыто, выставлено на обозрение. Поза получилась как нарочно унизительная.

Я оторопело смотрю, как он пытается то ли приподняться, то ли перевернуться за счёт рук, однако сил не хватает, и Даниэль упрямо дёргается, но только выбивается из сил. Ну вот что с ним делать?

– Даниэль, подожди, – прошу я.

– Ыа йам, – рявкает он с отчаянной злостью.

Мда.

– Сам так сам, – миролюбиво соглашаюсь я и прикусываю язык, чтобы удержать за зубами очередной непрошеный совет. Даниэль явно не в том состоянии, чтобы услышать и согласиться.

Я очень сомневаюсь насчёт "сам". Дышит он уже тяжело, а мраморный пол холодный. Даниэль опускает голову, упирается лбом в камень. Но помощи не просит. Ну да, после такого грозного рыка просить втройне неловко.

Глупое упрямство, но то, что Даниэль не ноет, не требует, вызывает уважение, и я про себя вздыхаю. Вот что делать? Тон Даниэля был мне неприятен, но я бы тоже рыкнула на любого, кто застал меня в таком щекотливом положении.

Надо что-то такое сказать, чтобы Даниэль мог принять помощь, не теряя лица.

Только вот я рта открыть не успеваю.

– Уйи!

– Уйти? – переспрашиваю я.

Не в силах ответить, Даниэль приподнимает голову и кивает.

– Как скажешь. Когда понадоблюсь, зови, – хоть кто-то из нас должен сохранять разум, но получается у меня откровенно плохо, и я срываюсь, едко добавляю. – Пожалуйста, не застудись.

Даниэль шипит что-то совсем неразборчивое.

Ну, как хочет. Я ему не мамочка, а он не малое дитя. Я спокойно отворачиваюсь и ухожу обратно на кухню к своему остывшему чаю. Опять восседать на табурете, да?

Тьфу.

Я подогреваю чай.

На табурет я не сажусь, подхожу к небольшому окошку с унылым видом на хозяйственные постройки и краешек неухоженного сада. Дорожки тоже давно не видели ухода, и между плитами прорывается трава. На ветку ближайшего куста приземляется хохлатая чёрно-белая птица размером с ворону. Вскоре прилетает ещё одна и – надо же – держит в клюве серебристую рыбёшку. Картинка за окном оживает и больше не кажется унылой.

Я с удовольствием наблюдаю за пернатой парочкой, пока из холла не доносится вымученное:

– Ианка!

Надо полагать, "Бьянка"?

Я делаю последний глоток, ставлю чашку на стол и выхожу:

– Даниэль?

В холле кое-что изменилось. Даниэль уже не лежит, он всё-таки справился и теперь сидит, привалившись к дивану, бёдра прикрыты простынкой, голова запрокинута на сиденье, ну и дышит Даниэль как паровоз.

– Да? – я останавливаюсь на расстоянии.

Он переводит взгляд на меня и жестом просит подкатить кресло на самодельной платформе с колёсиками.

– Хорошо, – подкатить не трудно. – Даниэль, давай я помогу тебе вернуться на диван? М-м?

Вот зачем я его уговариваю?

Даниэль соглашается. Заметно, что он не хочет принимать от меня помощь, но эмоции уже поутихли, и он способен услышать голос разума.

– Сейчас, – улыбаюсь я.

– Аибо…

– Пожалуйста, – хмыкаю я, и мне кажется, что мир восстановлен.

Когда я обнимаю мужа за пояс, и мы отказываемся лицом к лицу, Даниэль улыбается, и его улыбка открытая, светлая.

Но когда я напрягаюсь и на миг зажмуриваюсь, поднимая Даниэля, а потом открываю глаза, обнаруживаю, что улыбка исчезла. Даниэль не стал хмурым, нет, просто… спокойным.

– Ты как? – уточняю я.

Он кивает.

– Я рада.

Я присаживаюсь рядом, замираю в ожидании – Даниэль приобнимет или…? Или. Он вроде бы не отстраняется, не избегает случайных касаний рука об руку, но и не открывается. И я начинаю чувствовать себя лишней. Впору… сбежать? Пока что на кухню, а в будущем…

Отдышавшись, Даниэль указывает на лист бумаги и карандаш. Я подаю вместе с планшетом, который сыграет роль мини-столика. Даниэль будет диктовать? Даниэль неуклюже обхватывает карандаш. Пальцы его не слушаются, и он просто обхватывает карандаш пятернёй. Я видела, что маленькие дети порой также держат фломастеры.

Ещё одна попытка, и Даниэль коряво, но узнаваемо выводит:

"Комнаты?"

Ха…

Я обвожу взглядом холл. В нашем распоряжении двухэтажный особняк, а мы живём в… прихожей, если проводить аналогию с квартирой. И не важно, что холл по размером как несколько квартир. С одной стороны, Даниэль прав. Наш нынешним вариант обитания отдаёт душком бездомности и неустроенности. С другой стороны, мне удобно, что в холле простор, я могу обойти диван с любой стороны, он не притиснут к стене.

Но Даниэль написал "комнаты", во множественном числе. Это намёк, что дальше ночевать со мной в одном помещении он не хочет.

– Второй этаж отпадает, – пожимаю я плечами. Сам Даниэль не поднимется, кресло не заедет, а я не затащу.

Даниэль согласно кивает.

Я продолжаю:

– Есть комнаты для слуг.

Даниэль снова кивает в знак, что спальня горничной или лакея его всецело устраивает.

– Хочешь посмотреть и выбрать?

Выбирать не хочет…

– Ты уже выбрал?

Снова нет.

– Подойдёт любая?

Да.

– Хорошо, сейчас я застелю и помогу тебе перебраться, – а потом выберу комнату себе, и в отличии от Даниэля я первым этажом не ограничена, могу занять даже господские аппартаменты. Ну, да…

Разумеется, я останусь на первом этаже.

Я встаю, кошусь на деревянное кресло. Так и тянет попросить Даниэля не пытаться пересесть без меня, но я сдерживаюсь – указывать взрослому человеку неправильно. Хотя… именно мне потом поднимать этого взрослого человека с пола.