Где-то зубодробительно скрежетал металл, слышался лязг. Передо мной появилось хмурое морщинистое лицо с аккуратной бородкой. Профессор Мэттлок смотрел мне прямо в глаза.

— Нам грозит большая беда. Ты знаешь, что делать, Томас…

Ослепительная вспышка раскалённым клинком вонзилась в моё естество. Снова тьма – но теперь в ней была боль. Знакомая, земная, живая боль…

… В каюте «Виатора» царил полумрак. Ровный гул двигателя стал уже привычным фоном, будто был частью моей жизни, но я чувствовала здесь себя гостьей. Всему виной была разлапистая пальма в массивном вазоне прямо перед прямоугольным обзорным окном. Она давно занимала эту каюту, составляя в путешествиях компанию дяде Ване, одинокому старику в механическом теле, который намедни взялся помочь мне в том, чтобы перебраться с одной планеты на другую.

Пальма возвышалась, раскинув в стороны свои острые листья, раздувшись под самой крышей каюты, словно невообразимая зелёная паутина, подсвеченная снизу ультрафиолетовой лампой. Она мерно покачивалась и поскрипывала, намереваясь наброситься на меня, незваную гостью в её каюте, сомкнуть свои листья на моём горле и душить, душить…

Краем глаза периодически поглядывая на пальму, я лежала на заправленной корабельной койке и почёсывала след от универсальной прививки ПК-18 под ключицей. Вакцинацию проходили все отбывающие на Каптейн, что я сделала вполне легально и по всем правилам. В очередной раз повторив про себя заученные номера радиочастот для связи с кораблём, которые мне продиктовал дядя Ваня, я перечитывала кем-то — наверное, Рамоном — оставленную мне в больнице Ла Кахеты книгу.

«… Знаешь, — сказал он, — в известном смысле предки всегда богаче потомков. Богаче мечтой. Предки мечтают о том, что для потомков рутина. Ах, Шейла, какая это была мечта – достигнуть звёзд! Мы всё отдавали за эту мечту. А вы летаете к звёздам, как мы к маме на летние каникулы. Бедные вы, бедные!..»

Я фыркнула. Бедные… Посмотрел бы он на меня сейчас, летящую не к маме на каникулы, а прямиком в ад, из которого когда-то сбежала.

Но звёзды… Они всегда манили людей именно потому, что были недосягаемы. Потому, что всегда были той самой первой, детской заветной мечтой, и одновременно – последней. Которая только и оставалась у взрослых уже людей, когда исчезало, рассыпалось в прах под гнётом рутины и разочарований всё остальное. Человек, лишённый всего, поднимал голову и видел их – непомерно далёкие сигнальные огни других миров, дающие надежду на перемены к лучшему. Подняв голову к небесам, человек после очередного падения вставал и шёл дальше…

Но стоило человеку получить возможность прикоснуться к этим переменам, он разменял мечту, поставив её себе на службу, и перестал волноваться за будущее Земли. Он отвязал от неё собственное будущее. Так это было, когда наконец-то синим пламенем вспыхнули самые первые Врата, открывшие людям путь к системе Луман. Целый месяц ликований, веселья, объятий и поцелуев – когда все люди истерзанной конфликтами планеты Земля позабыли о разногласиях, дотянувшись наконец до своей мечты, ощутив её близость как никогда ранее.

Человечество разбрасывало семена, и они прорастали – на Кенгено хлынул целый поток людей, мощная и организованная лавина, которая при поддержке государств обрела строгий технократический облик. Миграция была стройна, выверена и распланирована до мелочей, массовое строительство школ, больниц, заводов и инфраструктуры напоминало ставшее уже легендами советское обустройство своих периферийных республик, когда в первой половине двадцатого века встала задача поднять их до уровня центра.

Созданное с нуля Министерство Колонизации организованно набирало специалистов самых разных профессий – от школьных учителей до архитекторов, от механизаторов до нейрохирургов, и на контрактной основе отправляло их покорять новый дружелюбный мир, помогать жителям Новой Земли обустраиваться и удобрять почву для развития взаимовыгодных экономических отношений со Старой Землёй…

А потом, после Лумана, настала очередь Каптейна.

К орбите звезды, на землеподобную планету побежали те, кто пресытился земными порядками. Искатели свободы, вольные колонисты, жаждущие освобождения от замшелых, забронзовевших порядков, предвидящие неизбежный перенос её пороков на Кенгено. Самые прозорливые знали, что Министерство отслужит свою службу и уступит место зубастому капиталу, который в итоге и станет пожинать плоды совместного труда человечества. Так уже не раз было в истории.

Каптейн-4 стал вольной землёй. Пасмурная, влажная и изобильная, она дала людям возможность начать всё с нуля и попробовать создать новое общество, основанное на свободе и равноправии. Но всё это было красиво лишь на словах. Следом за романтиками на Каптейн устремились потоки людей с изнанки общества. Проще говоря, отребье – контрабандисты, наркоторговцы, фанатики и маньяки. Они-то и погрузили «свободный мир» в хаос.

Вялая гражданская война здесь началась после того, как Конфедерация попыталась распространить на Каптейне свои законы и порядки. Сначала власти решили запретить свободное владение оружием – не получилось. Было уже слишком поздно, пущенные изначально на самотёк процессы приобрели масштабы лавины, а население, которое и раньше было не прочь, пострелять друг в друга, плевало на любые попытки насаждать власть. Вооружённый гражданин не хотел оставаться без защиты от вооружённого грабителя. Жители одной общины не желали оставаться безоружными, пока другая община смазывает собственные пушки, чтобы осуществить право сильного.

Через некоторое время на Каптейн прибыли наёмные полицейские отряды с Земли. Вооружённые до зубов колонисты ответили пулями, и в дело вмешалась уже армия. Множились схроны с оружием, люди уходил в бега, а полицейских и военных стали отлавливать и отстреливать. Итогом бравого наскока центральной власти стало сидение в защищённых «внешних» городках, через которые шло централизованное авиаснабжение молодой колонии…

Много лет спустя, когда самые первые жилые модули спускались к поверхности Джангалы сквозь её плотную атмосферу, в числе первых на фронтир пришли именно шерифы, набранные из числа сотрудников силовых ведомств Конфедерации. Правительство Сектора решило не повторять былых ошибок…

Небольшие «внешние» городки Конфедерации на Каптейне были укреплены рвами, колючкой и окружены заборами, полицейские участки превратились в настоящие крепости, ставшие базами для точечных вялых вылазок, а казённые учреждения обросли стенами с вышками. К тому времени преступность за пределами охраняемых территорий цвела махровым цветом. Три десятка «зелёных зон», в числе которых была и стотысячная столица Комендатуры, оставались оазисами порядка в этом злобном мире.

Военные же просто выдавили местных с прилегающих к «внешним» городам территорий в глубь лесов, но Каптейн, словно губка, всё также впитывал отребье со всех уголков Сектора. Они прибывали на кораблях транспортных компаний, частников, полувоенной Ассоциации Вольных Пилотов, а то и самого Космофлота – ведь даже с одного космомигранта можно было состричь весьма крупную сумму денег. Оружия же меньше не становилось – его с огромным удовольствием всем сторонам конфликта продавали крупные корпорации, ведь для них не было ничего более священного, чем прибыль…

Я захлопнула книгу. Уж кто-кто, а я знала, что ждёт меня внизу. Не мечта, не каникулы, а зубастый голодный зверь, от которого я когда-то сбежала, а сейчас возвращаюсь в его пасть. Добровольно.

* * *

Гермостворка окна выбралась из паза и с жужжанием лениво поползла вниз. «Виатор» задрожал, затрясся. Сначала едва слышно, потом всё отчётливей затрещал сгоравший снаружи воздух – объятый огненным куполом, корабль входил в атмосферу. Я бросила последний взгляд на пальму, вскочила с койки и выбралась в коридор. Дядя Ваня привычно располагался в самом центре рубки управления, следя за всеми приборами и индикаторами одновременно.