Марк оживился, в его карих глазах снова вспыхнул робкий огонёк. Идея явно пришлась ему по душе.

— Погнали. Спорим, я тебя сделаю?

— Даже не надейся. И, Марк… — Я мягко коснулась его руки. — Помни про время. Следующий поезд только утром. Если мы не успеем на этот маглев, шансов догнать его уже не будет.

Марк ногой задвинул сумку под кровать. Я накинула куртку, схватила со стола мобильник и сунула его в карман, мы вышли и заперли за собой дверь. На улице уже темнело – зимний день только-только пошёл на увеличение, и солнце в это время года заходило рано. Вся импровизированная площадь с огромной ёлкой в центре сверкала и переливалась разноцветными огнями. Звонко смеялись дети. Дальше по улице кто-то жёг бенгальский огонь, играла музыка, из-за модульных домов тянуло ароматным шашлыком.

Схватив с земли пригоршню снега, я слепила снежок и с размаху пустила его Марку прямо в лоб. Тот обиженно айкнул и дал ответный залп. Разгорячившись, мы метали друг в друга снаряды, а через пару минут к нам присоединились несколько ребятишек, и в пылу боя я забыла обо всём на свете.

Словно ребёнок, я резвилась в снегу, каталась в нём, чувствуя свежесть сквозь ткань. Холодный комок за шиворотом, хруст снега под коленями, собственный смех, звонкий и настоящий… Я задорно кричала и хохотала, отправляя в полёт снежок за снежком. В дуэли с Марком я одержала уверенную победу, после чего попала под артобстрел юных бойцов вражеской крепости. Вскоре, повалившись спиной на белое покрывало, я таращилась в чистое звёздное небо и болтала руками и ногами, рисуя снежного ангела…

Резко раздался пронзительный телефонный звонок. Я села в сугробе, вынула из кармана мобильник и приняла вызов. С той стороны донёсся взволнованный голос профессора Мэттлока:

— Лиза, они уже здесь! Они пытаются вскрыть шлюз, я не знаю, сколько он продержится, но Иван был прав – они тут не для того, чтобы нас спасти! Вам надо выбираться. Вы должны найти одного человека, моего друга…

Из трубки доносились гулкие металлически удары. Резко выдернутая из беззаботного детства, я пролепетала:

— Но как же…

— Нет времени! Его зовут Владимир Агапов, профессор астрофизики, Москва. Найдите его, он вам поможет…

— Но…

— Я отключаюсь! Поспешите!

Связь оборвалась. Сердце бешено забилось, и я взглянула на часы – время без десяти семь. Марк выставил будильник на восемь, так что мы наверняка успеем, если выдвинемся прямо сейчас. Уворачиваясь от снежков, Марк радостно хохотал где-то за снежной крепостью.

— Марк, быстрее сюда! — позвала я.

Собранный и подтянутый, он уже стоял рядом.

— Иди в номер и хватай сумку, мы улетаем. Они пришли на корабль.

Марк сорвался с места и скрылся в полумраке. Я вернулась к ховербайку и положила руку на блестящий бок летающей машины. Нам предстояло преодолеть почти двести километров по холоду, и я тихо попросила, обратившись к чёрному зверю:

— Дружище, ты меня никогда не подводил, не подведи и теперь. Я в тебя верю всей душой.

В отдалении ребятня восстанавливала порушенную крепость, рядом постепенно вырастал огромный снеговик. Из-за угла появился Марк с сумкой на плече, а я оседлала байк и надела шлем.

— Ну что, Марк, готов к ночным покатушкам?

— Ох-х, там наверху ведь ещё холоднее, чем здесь, да? — спросил он, упаковывая сумку в багажник.

— Да, намного. Там нас подстерегает ночной ветер, — сказала я и опустила забрало шлема. Мир окутало зелёное свечение фасеточных линз, и я завела двигатели.

На площади шумели люди и мелькали горящие бенгальские огни, откуда-то доносилась новогодняя песня, а ховербайк неторопливо набирал высоту. Один из маленьких тёмных силуэтов возле снеговика махал рукой нам вслед…

… Пустую и безлюдную строительную площадку давным-давно забросили. В углу огромной грудой были беспорядочно свалены бетонные блоки, в стороне ржавел разобранный до костей грузовик, а в самом центре на широких рельсах дремал гигантский жёлтый облезлый кран. Его стрела с безвольно висящим тросом едва покачивалась на ветру, нависая над полусгнившим складским корпусом, который так и не достроили за ненадобностью – фабрика микропроцессоров, которую здесь возвели почти сразу после третьей волны переселенцев, довольно скоро была скуплена на корню одной из межпланетных корпораций и обанкрочена. Теперь эта корпорация монополизировала весь рынок микроэлектроники на Пиросе и давила любое местное начинание в отрасли импортом, взятками, а то и обычным рэкетом…

Я остановила чёрный безликий седан посреди площадки, выбралась из-за руля и открыла багажник. Заметно вздрогнув, из багажника на меня смотрел человек. С животным страхом смотрел единственным широко раскрытым глазом – второй заплыл синеватым кровоподтёком. Человек силился что-то сказать, но его рот был надёжно перемотан тряпкой, служившей кляпом, руки – скованы магнитными наручниками, а некогда белая накрахмаленная рубашка – разодрана и испачкана в крови.

— Узнаёшь это место? — негромко спросила я.

Мужчина пробежался непонимающим взглядом единственного глаза по мне, затем – по тёмному каркасу здания, возвышавшегося позади меня.

— Хотя куда тебе… Для вас ведь это всего лишь цифры в отчётах…

Схватив за шиворот, я выволокла его наружу и вынула из-за пояса пистолет.

— Пошёл. Вон туда, в ворота.

Мужчина послушно захромал в указанном направлении, а я последовала за ним. Он не сопротивлялся, будучи уверенным, что достаточно лишь оттянуть время, но он не знал о том, что об этом знаю я. Вторая цель должна была прибыть сюда где-то через полчаса, поэтому у меня была уйма времени, ведь я уже проделала основную часть подготовительных работ.

Сквозь распахнутый створ ворот мы вошли в полумрак просторного помещения. Здесь всё было в точно таком же упадке, как снаружи – сваленные по углам кучи металлолома, запах ржавчины и тлена. Остановив мужчину, я освободила его руки, он обернулся.

— Теперь садись у колонны, руки за спину, — махнула я пистолетом в сторону дальнего угла ангара.

Почёсывая запястья, под прицелом он прошагал к колонне и остановился в смиренном ожидании. Заломив его руки, я приковала их к стальной опорной свае. Молча, без всякого сопротивления, он сполз на пол и сел на пыльный бетон. Я стянула с него кляп, и он тут же проникновенно затараторил:

— Я понимаю, сейчас тяжело… Я не осуждаю тебя за похищение, всем нужны деньги. Мой брат заплатит выкуп, можешь не сомневаться. Столько, сколько нужно!

— Деньги-деньги-деньги… Все вы лопочете одно и то же… Пытаетесь откупиться. — Я усмехнулась, достала из-за пазухи небольшую коробочку и спросила: — Кроме очередного финансового предложения у тебя есть что сказать на прощание?

— На прощание? — Мужчина был обескуражен, взгляд его метался по моему лицу. — П-почему на прощание?

— Потому что примерно через двадцать минут ты будешь мёртв.

— Ты не сможешь этого сделать. Ты же хороший человек, я по глазам вижу!

— Ошибаешься, — устало возразила я. — Ты совсем меня не знаешь.

— Почему ты хочешь меня убить? Зачем это тебе?

— Ты работаешь на «Ти энд Ти», возглавляешь пресс-службу.

— Д-да, но какое отношение это имеет к тебе?

— Твоя компания задушила эту фабрику, не дав ничего взамен. Тут работало шесть тысяч человек, и все они отправились на улицу.

— Но это же всего лишь бизнес… Заводы закрываются, это часто происходит. Нерентабельные производства исчезают, открываются новые…

Он явно не осознавал, о чём речь. Просто не был способен. Такие люди – богатые, лощёные, обласканные судьбой, – не знают иной жизни. Они должны самолично опуститься на самое дно, чтобы увидеть, каково там.

— Из этих шести тысяч человек четыреста не смогли найти работу и обеспечивать семью, — произнесла я, вспоминая вводную контракта. — Трое из них свели счёты с жизнью. У одного из них от туберкулёза умер маленький сын. Туберкулёз – в двадцать втором веке! Можешь себе такое представить?