– Ты забыла, что я сказала тебе бежать без оглядки? – усмехается мадам и выразительно поправляет грудь в вырезе платья.

А?!

Это та самая мадам из кабака?!

Но я думала, что она объясняла Бьянке, как… консумировать брак. При чëм здесь побег? Здравствуй, очередное белое пятно?

– Я…

– Пригласи нас в дом, – приказывает она не терпящим возражений тоном.

– Нет, Жои, – вмешивается парень. – Ты уверена, что она не сможет управлять защитой внутри дома и не испепелит нас? Хочешь повторить забег Рыжухи?

У главной героини коровье прозвище?

В романе её звали по имени.

– Забираем их? – хмурится мадам и оглядывается на дорогу.

Снова доносится лошадиное ржание, гости прибыли не пешком.

– Дура что ли? Зачем куда-то ехать? Делом займись здесь и сейчас.

– Тоже верно, – мадам, и не подумав обижаться на “дуру”, расплывается в жёлтой, раскрашенной куревом улыбке.

Я ничего не понимаю.

Чего они хотят? Они ведь явно не от наместника, они сами по себе.

Мадам хватает главную героиню за руку и тянет за собой, и та… выглядит скорее подавленной, чем радостной, а ещё она на ходу свободной рукой развязывает узел на поясе.

Им нужен… ребëнок княжеской крови?! Но зачем? Они не понимают, что у конопушки не будет даже символической защиты, которую даёт статус законной жены? Значит, у них есть какой-то план. Возможно, они хотят использовать ребёнка как ключ к сокровищам династии, и я не про родовые драгоценности, а про коллекцию книг, столовое серебро, картины, мебель.

Даниэль…

Ужасно…

– Надо было слушаться меня, детка. А теперь… У-у-у…

К чёрту!

По-настоящему опасен только парень с жезлом. О, уже без жезла. Погасив искры, он отдаёт артефакт подельнице и хлопает Даниэля по плечу отвратительно дружеским жестом, откровенно глумится:

– Друг, я покажу твоей жене, что значит настоящий мужик, я могу долго. Ты будешь слушать, как она кричит подо мной до самого утра. Но ты не расстраивайся, тебя тоже ждëт горячая ночь, с Рыжухой, а потом, возможно, Жои захочет развлечься. Тебе понравится.

Мне уже не нравится.

Но я рада, что он выходит ко мне с голыми руками.

Нож на поясе.

Книжная Бьянка не обладала даром, и папаша, уверена, это выболтал. При главной героине я пользовалась защитой дома и лечебным зельем, но ничего не делала сама. Это очень хорошо – козырь всë ещё у меня в рукаве, и я медленно пячусь, изображая ступор от страха. Я почти не притворяюсь, мне очень страшно.

Но я продолжаю просчитывать варианты.

Раз парень пользуется артефактом, значит, сам он не маг. Или слабый маг. Короче, шансы, что на нём есть мощная защита, минимальны, а бить я буду в упор. Защиту слабого амулета осилю?

Шаг назад, ещё шаг.

Жезл у мадам тоже надо держать в уме.

– Милый, – она ласково проводит по щеке Даниэля. – Милая куколка.

Меня. Сейчас. Стошнит.

О том, каково Даниэлю, я просто не думаю.

– Куда же ты? – усмехается парень, догоняет, хватает меня за плечо.

Я послушно падаю ему в объятия и одновременно вытягиваю из окружающего пространства столько силы, что можно захлебнуться и сгореть одновременно.

Меня не заботит.

Я напрягаю свои энергетические каналы, заставляю их работать и проводить бешеный поток магии, но не выпускаю. Сила копится где-то в районе солнечного сплетения, и я чувствую, что меня распирает, что я вот-вот лопну. Ещё чуть-чуть, ещё капельку.

Чужие руки шарят по спине, спускаются ниже.

– Ты тоже бревно? – ухмыляется парень. – Два бревна, что бы вы без нас делали?

Пора!

Я вот-вот начну терять контроль, и больше не медля, я разом выплёскиваю чистую энергию.

Помня опыт с ложкой и маслом, помня, как руны слились с аурой Даниэля – или не аурой? – я бью не по коже, я бью силой будто копьём, направляю вглубь тела, куда-то за грудину. Может, надо было бить по сердцу?

Оставлять врагов живыми смертельная ошибка, но отнять человеческую жизнь…

Парень падает.

На вид он без сознания. Я перешагиваю и бегом припускаю по лестнице. Мой расчет простой – добежать и вырвать жезл раньше, чем мадам отреагирует, но я не учитываю героиню. Именно она вырывает у растерявшейся мадам жезл и посылает искрящийся заряд прямо мне в лицо.

И снова я вижу в её глазах злорадное торжество.

Сознание будто отключается, но руки действуют. Мгновение стычки разваливается на вереницу стоп-кадров. Вот я бесполезно закрываю лицо ладонями, вот пальцы сжимают планшет. Вот комок искр влетает в тыльную сторону планшета, экран с моей стороны разрывается изломами трещин.

Но я всё ещё жива и цела!

Я швыряю планшет в мадам. Она всё ещё растерянно хлопает глазами – идеальная мишень. С расстояния в три шага даже мазила не промахнётся. Я попадаю, куда хочу – в лицо. Удачно получается, уголком точнёхонько в лоб.

Ойкнув, мадам отшатывается.

Из трёх противников выбыли два. Или парень уже очухивается? Я не могу позволить себе обернуться, я сосредоточена на главной героини. Она выше, крепче. В драке она меня прихлопнет, но она напугана, а я…

Я втягиваю магию и наношу удар.

Между нами расстояние, да и сил я не вкладываю меньше, удар выходит немного смазанным сам по себе, так ещё и героиня успевает отшатнуться. Но всё равно ей достаётся. Она с криком сгибается и, потеряв равновесие, вываливается с террасы за перила.

– Ах, ты…

Я обречённо оборачиваюсь.

Парень всё же встал и ковыляет ко мне, с каждым шагом всё бодрее и увереннее. С ним я уже не справлюсь…

Я сошла с ума?! Мне просто нужно в дом! Даже дверь распахнута.

Я поворачиваюсь к Даниэлю, благо он всё ещё в кресле, только пледа и простыней лишился. Сейчас я закачу его на кресле…

Его рука уже не лежит на подлокотнике, а, скинутая, безвольно висит, но с пальцев упрямо срывается чёрная молния. Росчерк разрезает воздух. На лице парня успевает мелькнуть выражение изумления и обиды, и парень исчезает, словно его никогда не было. В траве, где он стоял, остаётся серое пятно.

У меня подкашиваются колени, но пересиливаю себя, затягиваю Даниэля под защиту стен, краем сознания отмечаю, что мадам из поля зрения пропала.

Я опускаюсь на пол, приваливаюсь к мужу, прижимаюсь щекой к его бедру и тихо всхлипываю.

И внезапно ощущаю прикосновение его пальцев.

Сморгнув пелену на глазах, я роняю слезу. Крупная капля стекает по щеке, оставляя влажную дорожку, за ней стекает вторая, третья.

– Я так испугалась, – жалуюсь я.

Ещё один всхлип, и меня прорывает. Я крепче вцепляюсь в колено Даниэля, буквально впиваюсь пальцами. Уткнувшись уже не щекой, а носом, я реву, выплëскиваю весь тот ужас, что испытала. Ненавижу, когда меня пугают. Я готова кричать, бить кулаками по полу, и меня не заботит, как я в этот момент выгляжу со стороны.

Я забываю про Даниэля. Точнее, я забываю про его недуг, про его беспомощность. Близость мужа дарит ощущение безопасности, я чувствую его поддержку, пусть только эмоциональную.

Он со мной, он на моей стороне, он рядом, а мелочи не стоят внимания.

Я глубоко вдыхаю:

– Мне уже лучше, – заверяю я и поднимаю взгляд. – Даниэль.

Я не вижу эмоций на его лице, теперь я даже не уверена, что прикосновение было, а не примерещилось. Его рука висит, как всегда, безвольно и бессильно.

Я оглядываюсь. Мы в доме – это очень важно.

Я снова смотрю на мужа.

– Прости, я заставила тебя понервничать, – я раздвигаю губы в механической улыбке.

Меня всё ещё немного потряхивает, но уже отпускает, и я, держась за подлокотник кресла поднимаюсь. Даниэль, оказывается, сидит набекрень, только чудом ещё не свалился, и сидит даже без символической тряпочки на бëдрах.

– Извини, – повторяю я и набрасываю очередную простынку из заметно похудевшей стопки, заодно помогаю сесть ровнее.

– Тебе не холодно? – плед, наверное, на улице? – Ещё что-нибудь накинуть?