— Это точно единственный вариант? — Я почесала в затылке. — В пустыне обитают не очень дружелюбные твари, и мне не очень-то хочется встречаться с ними нос к носу…

— Я всё понимаю. Но за нужную тебе информацию придётся пойти на некоторый риск. И ты будешь не одна – я выделю людей.

— Я и так не одна. Но лишние руки, конечно, не помешают…

Альберт встал из-за стола, давая понять, что наш разговор близится к завершению.

— В таком случае, завтра утром я буду ждать тебя у транспортного депо Олиналы. Провизия, оружие и транспорт к тому времени будут готовы.

— А что за транспорт? — поинтересовалась я, поднимаясь следом за ним.

— Багги. Вам нужно будет пересечь пустыню.

— Багги, говоришь? — протянула я, вспоминая выгрузку из «Фидеса», его просторный ангар и технику, которая была доставлена перед самым отлётом с Земли. — Оставь багги себе, у нас есть кое-что посерьёзней…

… Торговый док Новой Венеции был гигантской мутной лужей, кишащей судами. Они громоздились, покачивались, с шелестом тёрлись друг о друга и норовили влезть одно на другое, словно стая разноцветных моржей, греющих бока на тесной льдине.

Люди ловко скакали с борта на борт, таская на себе огромные тюки, потемневшие от времени сети с каким-то барахлом внутри, видавшие виды дощатые ящики и картонные коробки. Тут же, по внешнему периметру мостков под матерчатыми навесами расположились торговцы.

— Ну, и где же твой корабль, Данила? — окликнула я своего попутчика, разглядывая буйство красок в прямоугольной бухте.

Нам только что вернули оружие – мой пистолет-пулемёт вернулся в сумку, а Данила сунул за пояс неказистый шестизарядник. Сзади, как тень, дышал в затылок молчаливый охранник, приставленный к нам до самого отплытия – на всякий случай. Мой попутчик окинул взглядом водный базар, посветлел лицом и неопределённо махнул рукой.

— Вон она, моя красавица! — сказал он и направился вдоль мостка, рассекая толпу, как бульдозер.

В гуле хаотичной людской массы тонули зазывные крики, пахло рыбой, пряностями и по͐том. Обеими руками прижав к животу свой рюкзак, я пробиралась сквозь шумную толпу за Данилой, и вскоре мы добрались до серпантина и спустились к самой воде. Лёгкие волны лениво облизывали доски, поросшие бордово-изумрудным ковром скользких водорослей. В сторону распахнутых створок шлюза, протискиваясь через узкий коридор средь лодок, еле-еле плыл крупный тупоносый баркас с высокими бортами. Наполовину свесившись с его носа, могучий толстяк в промасленной капитанской фуражке хрипло матерился на судёнышки помельче и требовал расступиться, грозясь отправить их владельцев на дно, на корм краборакам.

Запрыгнув на ближайшую лодчонку, Данила помог мне взобраться на борт и, показывая чудеса эквилибристики, принялся уверенно перемахивать с одного судна на другое. Я старалась не отставать, еле удерживая равновесие на танцующих под ногами посудинах. Наконец, оттолкнулась от последнего борта и, подхваченная крепкими руками Данилы, я очутилась на короткой палубе небольшого аэроглиссера болотного цвета.

В задней его части, будто уши, торчком стояли два решётчатых пропеллера, а спереди закрытая кабина выпирала вперёд, будто утиный клюв.

— Ну как, нравится? — с гордостью спросил Данила, открывая дверцу и впуская меня внутрь.

— Очень, — честно ответила я, пробираясь сквозь узенький проход вперёд, к паре кресел под обтекателем.

Кабина была забита под завязку ящиками, тюками и мешками. Пилот отвязал швартовочный трос и плюхнулся рядом. Поплевав на ладони, сунул ключ в зажигание и провозгласил:

— От винта!

Затрещал стартер, мотор громко чихнул, выплюнув сизое облако дыма, и взревел, словно газонокосилка. Один винт начал раскручиваться, набирая обороты и наполняя воздух басовитым гулом. Следом за ним ожил второй, обдувая спину.

— Теперь главное – никого не замять! — крикнул сквозь гул моторов Данила и принялся аккуратно выруливать из закутка.

Ювелирно миновав все препятствия, обогнув разнокалиберные торчащие носы, он провёл гидроплан через створ ворот. Давешний баркас уже выползал на большую воду, мой пилот крутанул штурвал и по крутой дуге совершил обгон…

Над водой висел густой туман, и Данила ежесекундно поглядывал на экран сонара, ориентируясь во мгле исключительно по приборам.

— Итак, мы на свободе. Штурман, прокладывай курс, — полушутливым тоном приказал он и выудил из бардачка старую, видавшую виды карту.

— Нам нужно обойти Сайрен с юга и дойти вот досюда. — Я указала точку на юго-восточной окраине города, сверившись с электронной картой Такасимы.

— Да тут совсем рядом, — махнул рукой Данила. — Я-то думал, тебе надо куда-нибудь под Ингу… Доберёмся за полчаса.

Деревня, укутанная непроглядной дымкой, осталась позади, и сбоку пополз отдалённый берег, а редеющий туман начал редеть и рваться на клочья, словно грязная вата. Данила закрыл обтекатель, поддал газу и вздохнул:

— Вот так решишь перед отъездом деньжат поднять, а тебя обставит мешок жира с одышкой. Надо было мне на армрестлинг пойти, там бы я им всем руки пообломал. — Он продемонстрировал крепкий бицепс, взглянул на меня искоса и вопросил: — Ну, рассказывай, кто ты такая? Чем добываешь на хлеб?

— Ты, конечно, извини, но тебе не всё ли равно? — буркнула я. — Достаточно, что я отбила и вернула тебе твои деньги. Ты в ответ поможешь мне, и на этом всё – разбежимся, как в море корабли.

— Я просто поговорить пытаюсь.

— Болтовня – не мой конёк, — отрезала я, глядя поверх его головы.

— Да уж, заметно…

Он замолчал, уставившись на воду. Аэроглиссер вкатился в узкое устье, и по сторонам поползли заросшие берега. Машина подскакивала на лёгких волнах, мелкие брызги били в обтекатель…

Мы приближались к месту назначения. В просветах между деревьями, словно призраки, то и дело мелькали остовы покосившихся вышек связи и стальных опор ЛЭП. Густая сеть речушек, как выяснилось, была очень удобным способом перемещения. Почти сотней километров выше по течению эти переплетающиеся протоки объединялись в величественную реку Аматею, которая брала исток в непроходимых горах на юге.

Состоится ли встреча с бывшим сотрудником фонда? Что он скажет, когда увидит меня с поддельным письмом? Наверняка пошлёт подальше – по крайней мере, я бы так и сделала. Но что я буду делать в этом случае?

Так или иначе, Данила очень вовремя и к месту попался мне – пешее путешествие через город или даже в обход, по лесам, создавало ненужные риски. А вода… Находясь на воде, я могла не беспокоиться о том, что за мной увяжется полиция. По крайней мере до тех пор, пока они думают, что я на суше…

Катер сбавил обороты, нырнул левее, к берегу, и вскоре его широкий нос уткнулся в стену высоких густых камышей.

— Вот и всё, — сказал Данила. — Ближе не подойдём, отсюда тебе придётся пешком идти.

И тут же, будто из-под земли, на берег из густых прибрежных кустов высыпала стая коренастых гиеноподобных собак. Они подскакивали на месте и скалились острыми серыми зубами, облаивая аэроглиссер, но вскоре двигатели машины затихли, собаки тоже успокоились и принялись прохаживаться вдоль берега, искоса поглядывая на нас.

— Голодные, поди, — со странной лаской в голосе заметил Данила. — Целыми днями по берегам шарахаются, рыбу ловят. А мы им тут добычу распугиваем своими катерами.

— Отлично, — протянула я. — Теперь нужно решить, как мне самой не стать их добычей…

Я оценила стаю в полдюжины особей. С оружием и протезами у меня вполне были шансы на успех.

— Почему-то я до сих пор не видела собак? — спросила я. — В городе должно быть полно еды – свалки, мусорки. Если уж собакам и собираться стаей – так именно в городе, разве нет?

— Собаки неглупы, они чуют – от людей в городе добра не жди. Или застрелят, или зажарят и съедят. Поэтому они тоже уходят, и правильно делают. И мы тоже скоро уйдём.