— “Маленький принц”? Неожиданный выбор, ари, — голос чуть более хриплый, чем ему стоило бы.

— С этой книгой меня познакомила женщина, которую я любил.

А вот теперь сердце явно сбилось с ритма.

*

Он знает.

Возможно или нет?

Агенор уверял, что невозможно. Информация похоронена слишком глубоко, причём в некоторых случаях похоронена — в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Нынешний “скромный министр внутренних дел” Новой Гвады, Чёрный Лис Агенор был хорош в своём деле. Иногда даже слишком хорош.

По всему, Танатос не мог знать.

Но, кажется, всё же знал.

“С этой книгой познакомила меня женщина, которую я любил”, — его слова порвали её на части. И видит космос, такими заявлениями не бросаются просто так. Не на их уровне, не в этой игре.

Леди Авалон понадобилось всё её хладнокровие, чтобы удержать себя в руках.

— Очень мило, — только и сказала она. — Полагаю, я могу попробовать поискать для вас книгу, но это займёт какое-то всемя. Мы успели сделать несколько официальных голограмм и помахать руками роботам-проекторам. Так что вы можете отдохнуть после полёта.

— О, разумеется, я ведь так устал, — эта ирония кажется знакомой и колет где-то под сердцем застрявшим осколком кривого зеркала.

Кто знал бы, как же он болит…

— Таков порядок, ари Танатос. Пресс-конференция через два часа, и я должна позаботиться о безопасной экскурсии для вас, если уж наши планы изменились. Сейчас непростые времена.

— Я могу о себе позаботиться, миледи.

— Все мы имеем слабости, ари. Даже боги. Кумиры падают, никогда не слышали? Потому прошу вас, не будьте слишком самонадеянны.

Напряжение вокруг них внезапно сгустилось, как статическое электричество. На миг в его взгляде промелькнуло нечто опасное, тёмное — и пропало.

— Верно, миледи. Каждый имеет свои слабости... К слову, в порядке экскурсии не откажусь взглянуть на ваши знаменитые яблони. Любопытные растения, как мне говорили.

В какую игру они тут играют?

— Мне казалось, вы ненавидите их.

— Возможно, по той же причине, по которой вы — любите. Но ненависть сама по себе очень интересное явление, миледи. Иногда чувства, яблоки, вирт-друзья и люди — совсем не то, чем кажутся. Так что я, пожалуй, рискну.

— Рискнёте? — она теряла контроль над ситуацией, и это не казалось приятным ощущением. Сейчас инициатива была в руках ари Танатоса, который играл на её слабостях, как на нотах.

— Попробовать одно из яблок. Разумеется, если только из ваших рук… Как в первый раз.

В горле встал ком.

— Я не понимаю вас, ари.

Он жёстко усмехнулся и сделал шаг, вторгаясь в её личное пространство. Ей пришлось призвать всё своё самообладание, чтобы остаться на месте.

— Ой ли? А мне кажется, очень хорошо понимаете, миледи. Эта игра, в которую мы с вами играем, мне хорошо знакома. Да и вам, пожалуй, тоже. Но не рассчитывайте, прошу, что Гвада сможет использовать эту мою слабость дважды. В этот раз мы будем играть по моим правилам, потому… Надеюсь, ваши яблоки действительно так хороши, как вы с его высочеством рассчитываете, миледи. Вам не стоит разочаровывать меня... До встречи на пресс-конференции.

Леди Авалон стояла посреди космодрома, глядя, как он идёт в сторону распорядителя. Она совершенно ничего не понимала и знала наверняка только одно: сейчас ей нужна минутка наедине с собой.

А ещё, пожалуй, задать пару вопросов. И, кажется, кое-кто действительно задолжал ей ответы.

*

— Миледи, — Агенор и его улыбка были привычно ослепительны. — Как продвигаюся наши общие дела? Я, к слову, видел первые голо с приветственной церемонии. Выглядело очень… объединяюще. Как-то сразу начинаешь верить в любовь и дружбу между нашими нациями. Что скажете?

“Что вы — беспринципная скотина, мой принц,” — очень хотелось сказать ей. Но она не стала, разумеется. И не из-за уважения, субординации или прочих мифических штук. Просто было бы странно осуждать рыбу за то, она плавает в воде, или хищника за поедание мяса.

Разумеется, Агенор — беспринципная скотина.

Другим в политике не позволяет удержаться естественный отбор.

“Вы обещали” — ближе к истине, если разобраться. Но тоже наивно и глупо.

Никто никому ничего здесь не должен, держать слово — в том числе. Но всё же…

— Я не готова снова ставить на эту карту, мой принц.

— Простите? — он научился разыгрывать непонимание задолго до того, как она — ходить.

Но и леди Авалон все эти годы была прилежной ученицей.

— Не стоит тратить время, ваше высочество. Мы с вами для этого слишком занятые люди, так почему бы нам не поговорить прямо? Вы сообщили Танатосу, кто я… Кем я была. Именно потому он пришёл.

— Я обещал вам не делать этого — и, уверяю, не делал. Я честен в своих обещаниях.

Ох уж эти честные политики… Она позволила себе тихонько рассмеяться.

— Мой принц, право, мне казалось, мы знаем друг друга чуть лучше этого.

Принц Агенор склонил голову набок и стёр парадную улыбку с лица, как иные снимают костюм. Он небрежным жестом откинулся на спинку своего голокресла, налил себе коллекционного виски и выудил из подлокотника сигару.

— Что же, если вы хотите повернуть это таким образом… — протянул он, затягиваясь. — Извольте.

Леди Авалон тихо порадовалась тому, что, видимо, они всё же поговорят серьёзно: принц, которого пропаганда последние годы рисовала образцом здорового образа жизни, страдавшим за народ в режиме нон-стоп, позволял себе демонстрировать свои запрещённые привычки, равно как и лицо без парадной маски, только при особенных обстоятельствах.

И особенному контингенту.

— Я очень осторожен с обещаниями, миледи, и всегда держу слово, — сказал он холодно. — Вопрос, конечно, в тонкостях трактовки… Но детали — извечная проблема людей. Они никогда не вникают в детали. Тем не менее, я обещал не сообщать Танатосу, что вы живы, и сдержал обещание.

— Он знает.

— Сомневаюсь.

— Мой принц, право слово…

— Сомневаюсь, что он знает наверняка. Но, возможно, догадывается. И пытается проверить.

Она даже головой покачала, не зная, что хочет больше: восхититься этим ублюдком или сломать ему пару костей.

— То есть, вы не сказали ему наверняка. Вы решили сыграть с ним в игру. И со мной, потому что мне вы не сказали вообще ничего. Хотели добиться натуральной реакции?

Он медленно затянулся и выпустил кольцами дым.

— Повторяю: я никому ничего не говорил. Информация бывает и случайной, миледи. И, если ари Танатос внезапно услышал какой-то нелепый слух, из-за которого примчался сюда — это не моя проблема.

— Разумеется, — она постаралась вложить в это слово всю иронию, на которую только была способна.

— Разумеется, — невозмутимо подтвердил Агенор. — Однако, если уже так удачно обернулось, позаботьтесь, чтобы эта игра была сыграна, как должно.

Она сжала кулаки.

— Я больше не играю на этом поле.

— Правда? Мне казалось, что подписать этот договор — наша общая цель, ради которой все средства хороши.

— Не слишком ли много в моей жизни целей, ради которых хороши все средства? — она не должна была этого говорить, видит космос, но слова вырвались прежде, чем она успела прикусить язык.

— Мы — верные слуги гвадского народа. И для исполнения нашего долга априори хороши любые средства. Но в данном случае от вас не требуется ничего особенного. Право, в некотором смысле одного вашего присутствия уже достаточно.

— Вы всерьёз в это верите? Думаете, после всего он снова попадётся в эту ловушку?

— А он не уже? Он здесь, в нарушение построенного Канцлером плана. Прилетел, как по щелчку пальцев… Знаете, миледи, должен признать: я не хотел бы кого-то так любить. Это больше похоже на проклятие. Мне поистине повезло не быть настолько эмоциональным. Я видел записи вашего последнего боя; он не смог вас убить, даже когда на кону стояло почти всё. Это было впечатляюще, кто бы спорил. Но сейчас, спустя столько лет и событий? Надо признать, что вы поистине роковая женщина.