Он всматривался в глаза напротив, гадая, может ли заброшенная одним из тройных агентов дезинформация быть правдой. Леди Авалон — Лиана Брифф, та самая Ли. Да или нет?

С вероятностью в девяносто процентов, это всё было просто очередной игрой Агенора. Как и всегда, просчитанной на много ходов вперёд, взвешенной и продуманной. Существовал ли на свете более надёжный способ затащить именно Танатоса сюда? Едва ли.

Веритас был против этого визита. Фобос был против. Эрос сказала, что Танатос — идиот, если позволяет так играть собой… Но тот, кто забросил эту наживку, прекрасно знал: Танатос придёт. Даже если существует хотя бы тень вероятности, даже если это ложь, шитая белыми нитками.

Не существовало никаких доказательств того, что леди Авалон могла бы быть Лианой Брифф. Разный рост, и вес, и цвет глаз, и отпечатки пальцев. Разные вирты. Даже при современной медицине, чтобы так перекроить живого человека, надо поставить его жизнь под угрозу. Сколько там дают на успешное извлечение из спинного мозга вирт-гнезда? Семьдесят процентов за успех? И это при условии, что пациент изначально полностью здоров — что едва ли можно было сказать про Лиану Брифф. Учитывая их последний бой, она была всё, что угодно, но не “полностью здорова”.

Всё так. Тем не менее, леди Авалон появилась в поле зрения спецслужб примерно в то же самое время, когда умерла Лиана Брифф. Конечно, возникла леди не просто так, а с довольно длинной историей. Не общеизвестной, но такой, какую может раскопать любой сильно желающий. Леди Авалон, настоящее имя — Каталина Лейден, была арестована в числе прочих активистов восстания цветов и отправлена в одну из дальних колоний с неблагоприятным климатом на исправительные работы. Там же получила свои травмы. Героиня войны, единственный командир, который сумел одурачить Родаса — что надо ещё исхитриться сделать, стоит признать. Защищала систему десять и проявила в тех сражениях поразительную храбрость.

Если бы кто спросил Танатоса, он сказал бы, что леди Авалон как будто сама раз за разом бросалась в объятия смерти; смерть же, в свою очередь, то ли не отвечала взаимностью, то ли, наоборот, была слишком очарована яблочной леди, чтобы вот так сразу забрать её.

Яблоки… О да, знаменитый яблоневый сад леди Авалон. И стиль полёта. Не полностью идентичный манере летать Лианы Брифф, но… Танатос знал её слишком хорошо, чтобы не заметить на немногочисленных записях знакомых приёмов. Конечно, причиной такого совпадения может быть принадлежность к одной лётной школе. Но точно так же возможно, что отличия продиктованы новой техникой, новым виртом и, возможно, тренировкой с другой командой.

То есть, пилот может быть тем же самым.

Вероятность низкая, разумеется. Почти что ничтожная. Наверняка всё это было всего лишь игрой принца Агенора, который всегда умел извлекать максимум выгоды из тех карт, что у него на руках. “Он знал, что ты прибежишь, как преданная тупая собачонка, — сказала Эрос. — Они с этой леди Авалон будут морочить тебе голову, чтобы протащить договор. Сам не понимаешь? Не будь тупой собачонкой. Тобой играют, как по нотам!”

Веритас с Фобосом молчали, но Танатос буквально кожей чувствовал, в какой степени они согласны с сестричкой Эрос.

Он и сам это понимал, что уж там. Информация пришла не напрямую, а через левый источник, потому обвинить Агенора в дезинформации в итоге не получится. Опять же, репутация у леди Авалон и правда была однозначная, тут не место вопросам и увёрткам. Такая действительно ради блага отечества кого угодно изобразит, о чём угодно соврёт и любую биографию на себя натянет. Не похоже, чтобы у леди были в таких вопросах принципы или тормоза.

Но всё же… Совпадений тоже было много. Как минимум достаточно, чтобы признать — вероятность есть. А уж Танатос был из тех, кто умеет просчитывать вероятности.

Шанс на то, что это была она, мизерный, призрачный, но Танатос был готов за него ухватиться. Он был согласен бежать, как “тупая собачонка”, и даже вилять хвостом и гавкать в такт — и всё ради этого крохотного, смешного шанса. И ему было действительно плевать, кому там смешно или неприятно: после всего пережитого чужое мнение о собственной персоне волновало его в самую последнюю очередь.

Он сам не знал, что скажет или сделает, если это всё же она. Он не позволял себе думать так далеко. Просто пошёл, потому что неплохо знал Агенора. И этот ублюдок был умён, о да. С него бы вполне сталось задумать эту игру намного раньше. Оставить Ли при себе, но не совсем для шантажа — а как козырь, на будущее. Не мог ведь не понимать, что Ли всегда будет для Танатоса слепым пятном.

И теперь, накануне подписания определяющего будущее сотрудничество договора, было бы логично вытащить этот припрятанный козырь из рукава.

И вот она стоит перед ним. Покрытое шрамами лицо, холодные глаза… Запах волнения и стресса, шока и предвкушения. Учащённо бьющееся сердце. Следы многочисленных вмешательств в организме, но даже ему сложно сказать, каких именно — слишком много, слишком разных.

Проценты скачут перед глазами, смешиваются, графики скользят на внутреннем экране, постоянно меняя числа.

Реакция её тела неоднозначная. Может быть свидетельством страха — во что слабо верится, учитывая подтверждённую биографию леди Авалон. В том числе многочисленные сражения в системе десять, участие в партизанской деятельности, а также столкновения с Альфа-Вихрем и Альфа-Родасом. С такой биографией человека сложно заподозрить в трусости. С другой стороны, страх — не показатель отсутствия храбрости. Только люди с особенными психическими расстройствами, психопаты, адреналиновые наркоманы и прочие интересные категории личностей не испытывают страха в принципе. И конечно, очень часто именно такие делают карьеру вроде леди Авалон.

Но не обязательно дела обстоят именно так. Порой люди сохраняют способность бояться и действовать вопреки страху — что, по сути, и есть храбрость. Возможно, миледи из таких.

А ещё очень может быть, что всё это игра. Если вся эта история с “якобы Лианой Брифф” действительно является сценарием Агенора, то вполне очевидно, что он проинструктировал свою агентессу, как та должна себя вести. И нашли способ вызвать нужные реакции.

Всё так. Но ещё могло быть, что это она.

Она.

И эта мысль оказалась ослепительной, обжигающей, сбивающей с ног.

На самом деле, Танатос понятия не имел, что сделает, если это действительно окажется она. Он слишком запутался в этом — предательстве, любви, смерти… вине.

О да, вина.

Он мог сколько угодно злиться, что она предала его, но у этой правды была и другая сторона, уродливая и приходящая по ночам в гости: в конечном итоге, он не защитил её. Сколь бы важна ни была причина, как бы необходимо ни было сохранить интересы восстания, смерть Ли была точкой излома. И он даже не подозревал, насколько этот надлом серьёзен, пока не появился шанс, что она жива. Только тогда это осознание упало на него, тяжёлое, как тёмная материя.

И теперь он стоял перед женщиной, которую не имел ни единого шанса узнать — он не видел её в реальности.

Что, впрочем, не мешало ему любить её больше жизни… как минимум, своей. И ненавидеть больше жизни… как минимум, своей.

И помнить каждую проклятую секунду.

Он не мог знать наверняка, она это или нет. Но собирался выяснить наверняка в ближайшее время… и не собирался тратить это самое время на дурацкую приветственную речь. Вместо того…

— … Я не отказался бы от небольшой экскурсии.

Леди Авалон явно не пришла в восторг от его предложения, но возражать не стала.

— Воля ваша, ари. Что вы хотели бы увидеть?

— Определённо, Герцогский венец, Дом Совета и… пожалуй, Брайдину. Самый великий университет галактики с самой огромной библиотекой, как устоять? Не удивился бы, найдись у вас издание “Маленького принца” с Земли Изначальной.

Её сердце дрогнуло.

Интересно.