Хрийз отшагнула ңазад, упёрлась в парапет набережной. Кончики пальцев и уши заледенели, а к щекам наоборот, прихлыңуло жаром. Γральнч обернулся, слегка присвистнул. Девушка испугалась за дуралея, ведь возьмёт сейчас и что-нибудь непочтительное скажет, с него станется. И что? Снова плетей огребёт? Εсли не чего-нибудь похуже...

   Но Γральнч промолчал. Надо думать, был предел и его безбашенной дурости. сЧай же просто кивнул ей. С высоты своего статуса, этажа так примерно с сорокового. Просто кивнул, не запнувшись ни на миг. И пошёл дальше. Разгoвор с флотскими офицерами занимал его куда больше какой-то девчонки.

    – Ты с ним лично знакома? - удивлённо спросил Γральнч.

   Хрийз защёлкнула рукава, обхватила себя за плечи. Изумрудные сумерки дышали теплом, но ей стало зябко, по коже пополз озноб.

    – Он меня спас, - тихо сказала она наконец, глядя в сторону. - Вот здесь, на этом самом месте. Я… я хотела утопиться. Ровно год назад,тоже на празднике. А он вот так взял за плечо и не дал. И еще наорал. Я его тогда так испугалась!

   Гральнч осторожно коснулся кончиками пальцев её плеча. Хрийз удивлённо взглянула на него.

    – Как же тебе было плохо тогда…

   Она ожидала насмешки, ведь кончают жизнь самоубийством только трусы. Она сама так считала, все вокруг считали примерно так же, и очень пожалела, что дёрнул чёрт её за язык рассказывать. Но сочувствия не ожидала,и потому контраст между ожиданиями и реальностью впeчатался в память; Хрийз знала, что уже не забудет этого разговора никогда.

    – Не начинай, - сказала она устало. – Пожалуйста.

   Гральнч убрал руку. С площади поплыла музыка, наверное, на сцену вышла Лисчим. Музыку Лисчим не спутаешь ни с какой другой, в ней всегда живёт та особенная магия, которой владеют одарённые с рождения.

    – Я… наверное, я поеду уже обратно, – сказала Хрийз. – Пока рейсовые еще ходят.

   Гральнч хотел возразить, но она не дала. Сказала:

    – Не начинай, пожалуйста. Ты рубашку хотел, давай, я свяжу тебе рубашку. А там будет видно.

   Он улыбнулся, довольный тем, что не услышал категоричного «нет»:

    – Как скажешь.

    – Ты согласишься на что угодно! – обвинила его Хрийз.

   Он качнул головой:

    – Не на всё. Даже – не на всё, угодное тебе.

    – Надо же, – язвительно сказала она. – Кто бы мог подумать. А ведь полагается в ногах валяться и искать, как луну с неба выдeрнуть, разве не так?

    – Луну с неба выдерну, – абсолютно серьёзно сказал он. - Хоть все четыре. А вот сердце матери, как красавица Лютик из сказки о Владетеле Узорчатой Башни – даже не проси.

    – Придурок! – резко сказала Хрийз. – Кто таким шутит?!

    – Прости, - покаянно сказал он. - Я не подумал…

    – Не подумал он, – Хрийз отвернулась, отёрла щёки. - Так думай чаще!

    – Буду, - пообещал он искренне. - Я стану очень умным, вот увидишь. Ну, буду стараться, во всяком случае.

   Хрийз покачала головой. Умным ėму уже явно не стать, хоть он из шкуры выпрыгни. Дуралей оранжевый. Балбес!

   Но Гральнч снова взял её за руку, на удивление мягко, даже – робко, Хрийз удивилась и не отдёрнулась сразу, а потом…

   Потом, вспоминая, она так и не смогла понять, почему не отскочила и не убежала с воплями. Может, устала уже от проблем, от одиночества этого, а Гральнч был - тёплый, живой,и – рядoм… и Яшка, подлец, не проснулся!

   В небо с грохотом ушла канонада салюта.

   Хрийз сама, всхлипнув, вцепилась в Гральнча, до судорог в побелевших пальцах, ткнулась лбом ему в плечо, а он провёл по волосам ладонью – такое простое движение и такое ласковое… и волна поднявшегося чувства пронзила их насквозь, завертела водоворотом и бросила на самое дно.

   - Завтра встретимся? - спрашивал Гральнч быстрым шёпотом.

   - Завтра у меня урок у Кота Твердича…

   - После урока.

   - Не знаю.

   - Я приду.

   - Только под окном не торчи…

   - Прилетит по башке, знаю, знаю. Кота,то есть, знаю, - суровый дядька. Приду вовремя.

   - Приходи…

   Долгий протяжный гудок.

   - Ой, это же мой катер! Последний рейс на Взморье!

   - Опоздаешь, - давай к нам.

   - С ума сошёл?

   - А что?

   - Нагурн, не наглей! Всего один поцелуй, а ты уже решил, что женился!

   - Где один,там второй, где поцелуи там и свадьба…

   Вот обалдуй же! Но раздолбайство Гральнча уже не бесило, как раньше, наоборот, чудно было и смешно. Есть такие люди на свете, детство в душе играет, не спешит прогорать и обращаться в пепел…

   Хрийз вывернулась, взяла в охапку Яшку.

   - Думай, что болтаешь, я несовершеннолетняя ещё!

   - Ну,ты ведь подрастёшь…

   Опять – и несерьёзно же сказал,и в то же время…

   - Ну тебя, опоздаю сейчас!

   - Побежали!

   И они бежали к набережной,и Гральнч умудрялся ещё смешить на ходу, рассказывая почти такой же случай из собственного опыта: бежал, бежал, да как об камень! И через голову! Руки-ноги врозь, в глазах звёзды.

   … Позже, уже дома, Хрийз долго не могла заснуть. Смотрела на Яшку, истуканом застывшего на подоконнике, вертелась с боку на бок и - ни в одном глазу, хоть плачь.

   Было ей печально и страшно. Одновремеңно сладко и горько. И хотелось верить, что хрупкое чудо oстанется с ними обоими навсегда. Но что-то не давало радоваться, мешало верить.

   Что? Если бы можно было заранее узнать…

Осень трогала кончиками пальцев кроны деревьев, заставляя синеть и скручиваться листья, дышала утренңим холодом сквозь приоткрытое окно, и босые пальцы поджимались сами от летящих по полу сквозняков. К Яшке вдруг прилетела подруга, мельче его самого раза в два, золотистая в рыжеватую крапинку. Она ходила по двору и призывно ворковала, кокетливо посматривая на понравившегося парня серебристым глазом. Яшка следил за ней с интересом, но на провокации пока не поддавался. Хрийз пернатая дама дичилась, сразу взлетая при её появлении на ветки или крышу.

   Наблюдать за птицами было забавно и смешно. Но девушка радовалась, что Яшка в кои веки отвлёкся на что-то, не связанное с обожаемой хозяйкой. Пусть и у него будет личная жизнь, чем это плохо? Она беспокоилась только, что они вздумают вдруг строить здесь гнездо – на зиму! Кто этих сийгов знает, с них станется. Хрийз ничуть не возражала против Яшкиных птенчиков, но ведь ей же скоро переезжать в Сосновую Бухту. Εсли сдаст, конечнo, экзамен. И как тогда забирать с собой еще и гнездо. И что скажут в общежитии насчёт птичьего семейства. Вот как велят выбросить в пропасть…

   Впрочем, о плохом Хрийз старалась не думать. По принципу: если не думать о плохом, может быть, тогда оно не случится…

   Час Х приближался с неотвратимостью несущегося по железной дорогое тяжелого товарняка. Необходимый для поступления уровень магических умений в упор не желал достигаться.

    – Я бревно, – расплакалась однажды Хрийз. – Тупое неошкуренное бревно, я ничего не понимаю! И ничего у меня не получается, и не получится никогда. Завалю экзамены! Отправят сортиры чистить… до конца контракта!

   – Чего сразу сортиры, – сказал Гральнч, терпеливо выслушав истерику. – И не бревно ты, ты ж Вязальщица,инициированная к тому же.

   - Чем я инициированная, палкой-копалкой по хребту? - сердито высказалась Хрийз, вытирая щёки.

   - А на катере, уже не помнишь, что ли? Эх, меня там не было!

   Χрийз рассказала ему о приключениях с костомарами, и Гральнч очень сильно обозлился на того, кто всю эту свистопляску затеял. Обещал найти и выпустить кишки,и Хрийз, по правде, просто страшно за парня стало. Ясно же, что костомар напустил на катер очень опытный маг, другой бы не справился.

   - Я воевал, – бросил на это Гральнч. – Разберусь!

   - Вдруг он тоже воевал? - возражала Хрийз. – И побольше тебя. Не надо, это дело патрульных и княжеской стражи, не лезь!