— Крепость стоит – значит, пока не принесли, — сказала Молния вполоборота. Несколько секунд она молчала, всматриваясь в один из тревожно мерцающих экранов. — Но у нас сейчас есть проблема посерьёзнее. Вот, ловите эфир.

Она нажала несколько клавиш, провела пальцем по сенсору, и в салоне заговорили многочисленные голоса на английском языке.

— Там целый улей жужжит… Немного смикшировано, — будто извиняясь, произнесла Молния, сделала ещё несколько нажатий – и остался только один голос, искажённый помехами. Нейр любезно синхронизировал речь на мой родной русский, и я услышала:

… — Принято, «Метеор»-четыре. Возвращайтесь в расположение. Конец связи… — Пауза в несколько секунд – и голос отчеканил: — «Магистраль», на связи «Каскад».

— Слушаю вас, «Каскад». — В эфире появился второй голос – отчётливый и ясный баритон.

— Срезали воздушную цель над хордой в сто девятом… — Всплеск помех ворвался в эфир, почти заглушая слова, через секунду голос вновь набрал силу: — … не установлена, но таких у аборигенов нет. Модель не опознали, реестр молчит, но качество исполнения – на высоте. Мы его вообще чисто случайно засекли… Вооружения отсутствуют – скорее всего, связной или разведчик. Алгоритмы не вскроем – нужно оборудование. Приём.

— Принято, «Каскад». «Метеора» с неопознанным дроном – на базу. И пусть по маршруту захватят «Арбитра» с зачистки, они там для вас сотню бешеных угомонили. Опять… Откуда они только берутся?

— Предположу, что собираются в окрестностях глобалмаркета у Тарсодо – там запасов жратвы на полвека вперёд, поэтому кто-нибудь туда да забредёт на свою голову… Давно пора сровнять его с землёй.

— Пора, только ставка не даёт добро. Так что пока ждём и подметаем то, что просы͐палось.

— Принято, «Магистраль». Что по голозадым? Маршрут чист, сюрпризов не предвидится?

— Как сиротская слеза. Оборванцев с трассы изрядно пощипали и отогнали на север. Дохляков нет, заодно перещёлкали по пути всех гражданских. Тральщик прошёл рано утром, закладки отсутствуют, так что можете спокойно возвращаться… Всё, «Каскад», нас могут слушать. Переходите на петагерцовые частоты верхнего уровня, с этого момента все коммуникации – через «Берту». Отбой…

Голоса оборвались. Из причудливых словосплетений следовало следующее: войска Конфедерации чувствуют себя как дома, активно работают в полях и совершенно не стесняются выбираться из столичной крепости. «Голозадыми» и «оборванцами», судя по всему, обзывали бойцов местного сопротивления, которым здесь приходится несладко. «Фуэрца дель Камбио» потеряла отвоёванные было позиции и теперь вела партизанскую войну, применяя мины и устраивая засады. Войну фактически без фронта и против всего мира. Пару месяцев назад в роскошном кабинете Альберта в центре оживлённой столицы я представляла себе всё совсем иначе…

— Итак, — сказала Агата, до того погружённая в аппаратуру, сняла наушники и повернулась в кресле. — В нашей сети хорошая такая брешь. Один дрон из семи мы потеряли. Это не так страшно для разведработы, но теперь конфедераты будут целенаправленно искать владельцев. Считайте, что о нашем присутствии уже известно.

— Значит, наше время на исходе, — нахмурился майор. — Что-нибудь можешь сказать о характере радиопереговоров? Что-то примечательное есть?

— В основном – вялотекущие бои на севере и рейды на востоке – методично расчищают шоссе между Ла Кахетой и ближайшим космодромом от бывших людей… И от людей тоже, — добавила Молния.

— Гражданских убивают? — спросил Бурят.

— Да всех без разбору, — махнула она рукой. — Стреляют во всё, что движется. У них там нет задачи разбираться и спасать кого-то.

Рутинно, каждое утро выходят в дозор, словно дворники с лопатами на уборку снега после ночного снегопада, подумала я. Но зачем?

— Зачем им эта дорога? — спросила я. — У них же есть аэропорт под боком, там вполне хватит места, чтобы развернуться.

— Вопрос хороший. — Агата одобрительно посмотрела на меня и подняла вверх палец в перчатке: — На космодроме можно посадить целый флот или…

— Или здоровенный «Голиаф», — закончил фразу майор.

— Если эта махина сядет – в небо ей путь заказан, слишком тяжёлая. — Я покачала головой. — Тут что-то другое…

— А я тоже кое-что нарыл, — неожиданно заявил Умник, не отрываясь от экрана лэптопа. — Покопался в их насквозь дырявой сетке, и вот, что выходит: наш Рихард Фройде – перебежчик. Ушёл от конфедератов почти сразу после высадки. — Умник наконец поднял взгляд, встречая удивление на лицах. — Похоже, не выдержал их… методов работы. Дезертир. Дальше два варианта – либо его съели, либо он примкнул к повстанцам. Его ищут и пока не нашли, поэтому я склоняюсь в пользу второго варианта – более того, они как-то узнали, что он наш агент, поэтому если найдут и расколют – ущерб сложно будет оценить.

— Молния, забудь про конфедератов, — приказал майор, мгновенно сориентировавшись в ситуации. — Пока они не посадили все наши дроны, слушай повстанцев. Что-то там было про север, верно? Теперь примерно понятно, куда нам обратить свои взоры.

— Ну вот, Умник, можешь же работать, когда захочешь, — с ленцой протянул Бурят…

* * *

Глайдер размеренно гудел антигравами, по широкой дуге огибая столицу с запада. Все вокруг, кроме меня, были заняты делом – Молния в наушниках, Умник в гарнитуре с лэптопом на коленях, Оникс за штурвалом. Лишь Бурят привычно прикрыл глаза – казалось, он использовал любую возможность для того, чтобы подремать…

А ведь они совершенно обычные люди, промелькнуло у меня в голове. Вся моя жизнь на Кенгено, Каптейне и Пиросе прошла под знаком мифа о россах – о сверхсуществах, недосягаемых полубогах, сошедших со звёзд. А реальность оказалась куда прозаичнее и… человечнее. Они так же боятся, ошибаются, устают. Совсем как мы, земляне…

Периодически за обтекателем, искажая вид, радужными переливами вспыхивало маскировочное поле нашего летающего командного пункта, а я задумчиво глядела через амбразуру вниз, на мёртвые холмы, оставленные поля с замершими на них тракторами, заброшенные дома и высохшие под палящим солнцем асфальтовые дороги с небрежно брошенными, покрывшимися пылью и песком машинами. А ещё повсюду лежали тела. Тут и там они разноцветными горочками вспухали из оранжевой сухой травы – оборванные, растерзанные, брошенные на произвол судьбы в мире, где не осталось никого живого. Где даже некому их похоронить.

Может быть, где-то были люди, но под нами, в разорённом мире, где победила смерть, их просто не могло быть. Здесь всё было сожрано. Те, кто когда-то были людьми, сожрали здесь всё и всех и пошли дальше. Неутомимые, как волки. Ненасытные, словно саранча…

… — Оникс, там люди! Живые! — воскликнула я, прижимаясь к иллюминатору, и дрёму, которая медленно окутывала разум монотонными пейзажами, моментально сдуло, как резким порывом ветра. — За ними гонятся!

Фигур было много, не меньше десятка – они бежали вдоль оврага, но людьми были только двое. Женщина и мужчина. Одетые в запылившиеся охотничьи комбинезоны, они неслись по кромке петляющей ложбины и, завидев глайдер, принялись прыгать и махать руками. Это были люди – и их последняя надежда на спасение только что пронеслась над их головами.

— Там люди! — повторила я. — Нам надо вернуться!

— Нет, — тихо, но со сталью в голосе сказал майор, неотрывно глядя вперёд сквозь обтекатель. — Мы не будем никого спасать, Фурия. У нас есть приказ, и мы должны его выполнить.

— Но там же люди, за ними гнались…

— У нас только два варианта: помогать всем или не помогать никому. Мы не сможем спасти всех и каждого, поэтому должны быть беспристрастны. Поверь, я искренне разделяю твои чувства и желание помочь, но это не наша война.

— Если захочешь, — прохрипел Бурят, — сможешь заняться спасением мира после того, как найдём клиента. Но я бы тебе не советовал. Здесь всё слишком далеко зашло.

— Эверест, — внезапно сказал Умник с несвойственной ему серьёзностью. — Знаешь, что чувствует человек на вершине самой высокой горы вашего мира? Эйфорию. Ощущение близости к богам. А знаешь, что убивает тех, кто покоряет Эверест? — Он выжидающе уставился на меня. — Не подъём. Их убивает спуск. Гора обманывает, усыпляет, даёт почувствовать себя победителем, а потом забирает своё. Одно неверное движение, утерянное равновесие, обычная усталость…