… — Если есть существа, подобные Созерцающему, значит наш, человеческий эволюционный путь далёк от завершения. Мы – всего лишь ещё одно звено в бесконечной цепи превращений.

— Пока все вокруг будут превращаться в высших существ, ты, умник, так и будешь болтать, — съязвила Агата. — Всю свою эволюцию проболтаешь.

— За мою эволюцию не волнуйся, — ухмыльнулся Коньков. — Сыновья позаботятся о том, чтобы моя эволюция продолжалась. А вот за свою тебе стоило бы посуетиться и найти себе наконец нормального мужика… Но вот, что по-настоящему меня волнует. Люди веками гнобят друг друга по любому поводу. — Глядя на меня, он стал загибать бледные сухощавые пальцы. — Из-за цвета кожи, из-за религии или даже просто потому, что ты русский… Я читал историю Земли, и все последние века в северном полушарии только и нападали на русских – душили экономически, обкладывали базами, натравливали приграничные карликовые государства…

— Дело не столько в том, что русский – это русский, — сказал майор. — А в том, что, по мнению англосаксонских варваров, русские заняли слишком много места. Слишком много ресурсов получили в своё единоличное распоряжение.

— Просто русские с виду такие же, как и они, но другие внутри, — протянул Бурят. — Им не простили того, что они всегда предлагали миру альтернативу порабощению.

— Всё верно, — согласился Умник. — Но варвары-проходимцы по своей узколобости не учли одного – сила действия равна силе противодействия. И гораздо эффективнее дать что-то взамен, чем пытаться отобрать чужое силой. В Европе многие это понимали, только в мире тотальной лжи голоса разума почти невозможно различить.

— Неудивительно, что Россия в конечном итоге растворилась в Содружестве, как кусок рафинада в воде. — Макаров развёл руками. — А что такое Содружество по факту? Большой Китай. Китайцы мягко постелили…

— Китай – не самый плохой вариант, — заметила я. — Могло быть и хуже. Вымирающие русские выбрали из двух зол меньшее. Всегда, когда они поворачивались лицом на запад, под сладкие речи приходили «цивилизованные белые люди» и по своему обыкновению устраивали геноцид. Впрочем, это в итоге сыграло с ними злую шутку. Кое-где белому европейцу даже на улицу выходить опасно – обнесут, изобьют, а потом ещё и засудят новые смуглые хозяева. История – штука медленная, но справедливая…

— А мы? — Архип обвёл окружающих взглядом. — Мы мало того, что потомки русских, так мы вообще другие – выросли в другом мире с другими законами. Вы, люди, нас за один наш рост поставите к стенке…

Последняя реплика была адресована мне.

— Отставить базар, Умник, — жёстко скомандовал майор. — Она тут ни при чём, и не так уж она от нас отличается. — Он повернулся ко мне. — Фурия, а за что тебя, собственно, к нам прикомандировали? Шепчутся, ты куда-то не туда сходила.

— Прогулялась на свежем воздухе без спросу, — неопределённо ответила я и подняла глаза – все внимательно смотрели на меня. — В общем, я была в подземных туннелях недалеко от «кипятильника». И видела этого вашего Созерцающего воочию. Довольно интеллигентное существо.

— Что вы делали? — Архип подался вперёд и жадно впился в меня глазами. — Разговаривали? О чём?

— Скорее… Я бы назвала это… — Я пыталась подобрать подходящее слово. — Обменом опытом. Он показал мне, что он такое. Та форма, что мы видим – всего лишь оболочка, которую он надевает для нас, людей. Чтобы нам было проще его воспринимать. Сам он существует под… или над пространством и представляет из себя коллективный разум. Скорее всего. И там, за нашим пространством он путешествует между мирами, изучает их. Я бы даже сказала – коллекционирует.

Царила звенящая тишина – затаив дыхание, все слушали меня.

— Я видела… картины. Миры. Даже сейчас я не смогу передать их словами, я просто неспособна понять их огромность, — говорила я почти шёпотом. — Там было так много всего… Понимаете, я иногда думаю – что мы такое по сравнению с коллективным разумом, который ходит от планеты к планете и расставляет тут и там свои ве͐шки… из чистого, вечного любопытства. Он покрыл собой, вобрал в себя сотни и сотни самых разных миров, увидел дюжины разумных видов, но ещё даже не охватил и сотой доли нашей галактики…

Закрыв глаза, я вызывала в памяти те мелькающие картинки, пересекающиеся потоки мыслеобразов, за которые просто невозможно было ухватиться – можно было лишь проваливаться в их бесконечность.

— Это пугает меня, — вдруг сказала Агата. — Я смертна, мой век короток – и вся эта огромность пугает меня.

— А меня пугает другое, — прохрипел Бурят, и все, как по команде, вопросительно уставились на него. — Знаете, что у меня на уме? Слишком тут пусто. В доме – никого, кругом – ни души. Ворота загона распахнуты настежь. Кто-то же открыл их и выпустил скот. Зачем?

— Забрали с собой скотину и ушли, очевидно, — пожал плечами Умник. — А может быть, продали соседям и опять же ушли. Двести тысяч беженцев из Ла Кахеты – это не шутки. Увидев такую ораву, которая прёт через твои посевы, ты сам поневоле соберёшь вещи и дашь дёру вместе с ними.

— Дом, жители которого подались в беженцы, выглядит не так, — возразил Аркадий и обвёл помещение широким жестом. — Все вещи на месте, еды полно – пусть и протухшей уже. Консервы нетронуты. А наверху, в тумбочке даже кошелёк с деньгами остался, а уж деньги-то люди взяли бы в первую очередь. Дом не выглядит давно заброшенным.

— Здесь всё давно уже покрылось пылью, — пробормотала Молния. — Никого тут не было уже по меньшей мере несколько недель.

— Значит, он просто оставлен, — констатировал Умник.

— Ладно, ребята, пора на боковую, а то не выспимся, — сказал майор. — Бурят, дуй наверх, на дежурство. Через три часа я, потом Умник. Дамы сегодня отдыхают.

Макаров щёлкнул выключателем, и лампа потухла. В темноте зашуршала материя, бойцы поудобнее укладывались в спальных мешках. Едва слышно запищало, мелькнул зелёный огонёк – Аркадий, включив прибор ночного видения, прошагал через гостиную и, скрипя ступенями, отправился на второй этаж…

* * *

… Хлопнул выстрел, врываясь в сон. Я вздрогнула и открыла глаза в кромешной тьме. Тут же раздалось злобное шипение Молнии:

— Умник, ты что, долбоёб?!

— Такая куропатка была… шикарная, —раздосадованно протянул Архип в переговорнике. — Чуть раньше надо было, не попал на взлёте… Неужели тебе не хочется настоящего мяса?

— Идиот, — пробурчал у меня под боком Бурят, и вновь воцарилась тишина.

В предутренней темени я закрыла глаза в надежде досмотреть до побудки прерванный сон и вновь погрузилась в дрёму…

… Сквозь скомканное полупрозрачное сновидение в сознание протиснулся голос Молнии, сквозивший плохо скрываемым волнением:

— Оникс, к нам гости. На периметре со стороны поля движение, пеший, триста метров. Идёт прямо к ферме.

— Ага… Вижу, — отозвался в коммуникаторе Коньков. — Чапает сквозь сорняк. Безоружный. Фермер, что ли… Или рабочий. С балкона не разобрать.

Выбравшись из спальника, я сидела на полу и яростно растирала забитые песком глаза.

— Надо его выпроводить, он может нас скомпрометировать. — Агата напряжённо всматривалась в экран массивного лэптопа цвета хаки. — Бурят, займёшься?

— Никак нет, я километром севернее, за ручьём, — прошелестел Бурят. — Он до вас дойдёт быстрее, чем я вернусь из дозора.

Голос Оникса ворвался в эфир:

— Если это не хозяин – проводите его до ворот, он не должен совать нос в наши дела. В противном случае, готовимся к передислокации.

— Принято. Сами встретим. — Молния кинула в меня быстрый взгляд и впервые с момента сброса обратилась ко мне: — Фурия, пошли, поприветствуем гостя.

— Так или иначе, — заметила я, поднимаясь и разминая плечи, — нам, скорее всего, придётся отсюда сниматься и двигать в более глухие места, подальше от городков и ферм. Один свидетель быстро превращается в толпу зевак.

— Если только мы от него не избавимся. — Агата демонстративно щёлкнула рычажком индуктора на шоковом ружье.