Я слушала, как они проносятся мимо, эти чёрные иглы искусственного роя. Каждая – идеальный убийца. Без сомнений, жалости, прошлого и будущего. Подчинённые одной задаче – найти живую цель и уничтожить её, – они будут выискивать её, чтобы уничтожить ценой собственного существования.

И вдруг до меня дошло. Я смотрела на мехапротезы, на фасетчатую маску в углу, и вызрела, прорвалась наружу кривым зеркалом леденящая, отвратительная параллель.

«Это тебе никого не напоминает, Елизавета Волкова?» — мысленно спросила я у себя самой…

… — Тётенька, не надо…

Голос – мой голос – дрожал. Маленькая и напуганная, я стояла, держась за ручку двери и смотрела снизу-вверх на себя изрядно повзрослевшую, пошатывающуюся в такт движениям несущегося сквозь ночную тьму вагона. Я-она стояла ко мне спиной, держа пистолет у виска уцелевшей рукой. Другая рука, наполовину оторванная, свисала страшной и бессмысленной плетью из кибержил и синт-волокон.

Постояв некоторое время, я аккуратно обошла её, недвижимую, и заглянула в бледное лицо. Оно было бесстрастно и не выражало никаких эмоций, заплаканные глаза пустой человеческой оболочки смотрели прямо перед собой, в никуда. Она застыла без движения, а я медленно вышла в узкий коридор, посреди которого с тихим треском помаргивала сорванная лампа, повисшая на проводе. Дверь в соседнее купе была открыта, и я вошла внутрь.

Марк, целый и невредимый, сидел на койке, уложив ногу на ногу. При моём появлении он тепло улыбнулся.

— Привет, Лиз, — беззаботно сказал он. — Как поживаешь?

— Я так скучаю по тебе, — прошептала я. — Ты пришёл за мной? Теперь мы уйдём отсюда вместе?

Маленькой ладошкой я попыталась дотронуться до него, но не смогла – он был совсем рядом и невероятно далеко, рука утопала в пропасти бесконечного расстояния между нами.

— Нет, малыш, ещё рано, — сказал он. — Но мы обязательно будем вместе. Потом. Когда-нибудь.

Я присела напротив него – нас теперь разделял небольшой откидной столик и метр безбрежной бесконечности.

— Когда? — спросила я.

— Это зависит от тебя.

Хотелось схватить его за руку и больше не отпускать. Вместо этого схватившись маленькими пухлыми пальчиками за подол платьица, я принялась нервно теребить его.

— Но у меня не получилось тогда, я совершила ошибку, — пролепетала я.

— Мир решил, что у тебя есть незавершённое дело.

— Какое?

— Наверное, защитить тех, кто тебе небезразличен. Ты должна быть с ними, пока они есть.

Марк перегнулся через проход и мягко погладил меня по голове. Я опустила взгляд.

На фоне белых детских сандалий по полу расплывалась кровавая лужа.

Со стороны тамбура раздался гром выстрела…

… Я вскочила, обливаясь холодным потом. В звенящей хрусталём тишине лампа аварийного освещения ритмично мерцала бледным красноватым светом, словно пульсация огромного чёрного машинного сердца.

За металлическими перегородками, в одной из комнат послышался отрывистый выкрик Оливера:

— Кто стрелял?!

— Ты тоже слышал? — приглушённо отозвалась Софи. — Значит, мне не показалось?

Сердце моё колотилось, я всем телом ощущала злую красную пульсацию, поэтому тут же, разбрасывая потное постельное бельё, распахнула дверь и выбежала из комнаты. В том конце коридора напротив в леденящем молчании с раскрытыми ртами застыли Софи и Оливер. Из проёма между нами показалась взъерошенная голова Василия с опухшим лицом.

— Вы чего тут творите? — недовольно пробурчал он.

— Здесь Эмиль, — сдавленно пролепетала Софи, тыча пальцем вниз, в лестничный проём.

Босиком, в одних трениках и майке в коридор вышел босой Василий и зашлёпал ступнями по грязному полу. Так вот, оказывается, кто бродит по ночам и пугает людей? Нет, что-то не вяжется… Не вяжутся с этим застывшие в ужасе лица Уэста и Толедо. Василий проследил за их взглядами и присвистнул.

Вмиг оказавшись возле товарищей, я увидела Эмиля. Он распластался у подножия лестницы на животе, разбросав в стороны конечности, а на полу собиралась лужа крови, тонувшая в красном свете ламп, и оттого почти незаметная. Табельный пистолет лежал в метре от тела и всё ещё дымился. Тут же, рядом, на полу валялась единственная гильза.

Василий ссыпался с лестницы, двумя пальцами пощупал сонную артерию на шее наёмника.

— Самоубийство? — Он окинул взглядом место, задержав его на пистолете. — Может, не выдержал груза ответственности за гибель ребят?

Невозмутимый и сосредоточенный словно скала, он, казалось, видел подобное ежедневно. Глядя на неестественную позу, на пистолет, лежащий как-то не так, вспоминая его характер, я вдруг шестым чувством поняла: он себя не убивал.

— Здесь кто-то есть помимо нас, — похолодев, пробормотала я, и рука сама потянулась к бедру, где когда-то давно был пистолет.

— Ну, ещё три человека… Да, четыре, про Рамона забыл. — Василий почесал растрёпанную седеющую шевелюру.

Тяжёлый железистый запах постепенно наполнял помещение, примешиваясь к ощутимому мужицкому душку. Здесь вообще было нечем дышать – сейчас я это прочувствовала в полной мере. Захотелось сломать стену и убежать – пусть даже в лапы ночных тварей. Я сделала глубокий вдох, затем выдох… Вдох… Выдох… Спокойно, вот так…

Я аккуратно повернула голову Эмиля набок. Горло не было пробито пулей – оно было разорвано. Кто-то или что-то вывернуло целый кусок мяса, и из раны обильно сочилась кровь, расползаясь по гладкой металлической поверхности. Эмиль не мог кричать – было просто нечем.

— Смотри! — полушёпотом воскликнула я. — Это не выстрел. Его загрызли!

Василий присмотрелся поближе, а затем с невероятной прытью оказался в коридоре. Оглянувшись по сторонам, ткнул в меня своим пистолетом и приказал:

— Ты, держи ухо востро. Если увидишь мирметеру – стреляй, да смотри в стены не попади. А если белый халат – обожди немного… Всем стоять тут, никуда не уходить. Я сейчас переоденусь и вернусь.

Через две минуты напряжённого ожидания Василий, одетый по форме и с пистолетом в кобуре. Никого не обнаружив ни в спальном крыле, ни в холле, шеф охраны встал посреди зала.

— Одна из этих тварей всё-таки нашла щель и пробралась внутрь, — бормотал он. — Это плохо. Если пролезла одна, то смогут и другие, а там – пиши пропало…

Царившая вокруг духота пахла пылью и канализацией. Три прохода – и каждый из них был тёмен, оттуда мерещились какие-то звуки.

— У нас пара часов точно есть, — заметила я. — Но сперва надо найти эту тварь… Или тварей. В узких коридорах и на дистанции у нас преимущество, так что предлагаю отправиться прямо сейчас. Вот только куда?

— Сначала к учёным, — решил Василий. — Надо проверить, что все целы, а потом пойдём на поиски. А тело мы с тобой… — Он повернулся к Оливеру Уэсту. — Прости, имя забыл – у меня на имена память слабовата… Мы с тобой отнесём этого в холодильник к остальным.

— К остальным? А сколько их у вас там? — спросил Оливер.

— Не знаю, штук пятнадцать, наверное. — Безопасник неопределённо махнул рукой. — Там все подряд – и подопытные, и парни Рамона… Как ни крути, не оставлять же его на жаре… Кондеи ночью не работают, а мы тут живём, как никак…

Наша маленькая процессия выдвинулась через общий зал в столовую, к лестнице в крыло для учёных. Замыкая группу с пистолетом наготове, я беспрестанно оглядывалась по сторонам. В каждой подсвеченной алым нише, в каждом тёмном ответвлении коридора мне чудился шорох твёрдых мощных лап, стрёкот крыльев и клацанье жвал. Воображение так и норовило повредить меня в рассудке, подбрасывая всё новые звуки.

Жалкая сотня метров по бордовым коридорам показалась мне вечностью, но наконец мы добрались до жилого лестницы и преодолели один длинный пролёт. Василий постучал кулаком в одну из дверей, шеренгой выстроившихся вдоль стены. Совсем как в нашем крыле, только расположенные зеркально.

— Кто там? — раздался настороженный голос Шена.