— Какое это имеет значение?

— Для магов — огромное. Я до сих пор не представляю, в каком захолустье вы должны были вырасти, что с такой аурой и такой невероятной внешностью вы до сих пор не замужем или хотя бы не помолвлены, — Томин улыбнулся, и около глаз собрались тонкие морщинки, свидетельствующие о том, что из двоих братьев старший всё-таки он.

— Спасибо, лард Итлес, но у меня нет матримониальных планов. Точнее есть план не связывать себя узами брака с кем бы то ни было, — твёрдо сказала я.

Подташнивало от одной мысли, что я буду навсегда связана с каким-то незнакомцем, который может поначалу выглядеть милым и учтивым, а спустя пару месяцев после брачного обряда покажет свои истинные цвета. Синвер тоже умел обаять окружающих и далеко не сразу обнажал свой оскал. Насколько можно было судить, он — типичный представитель последнего поколения аристократов, жестоких, себялюбивых и наглых. А выйти замуж за простолюдина мне с титулом эрцегини никто не позволит. Была бы я каронессой — дело другое. Низшим титулам простителен мезальянс, особенно если сочетаться браком с деньгами. Это не осуждается. Но не эрцегам и тем более не эрцегам с такими обширными землями, как наши. И никого не волнует, что за последние годы земли оскудели и не дают урожая, а звери словно нарочно покидают леса, и даже рыбы в реках стало мало.

— Поверьте, ларда Амелия, вы не сможете устоять перед лучами моего обаяния и неотразимой силой моей красоты, —  задорно рассмеялся Томин, прерывая поток моих мыслей. Невольно улыбнулась в ответ, уж очень искренне он радовался. — Какая улыбка! Я сражён. Ларда Амелия, выходите за меня замуж. Я богат, молод, красив и обладаю замечательным покладистым характером.

Я непроизвольно приоткрыла рот от удивления и замешкалась с ответом.

— Про характер — это наглая ложь! Да и красоту такую скорее оценят вурдалачки, а в остальном всё так, — тоже рассмеялся Ийнар.

— Неужели вы всерьёз?  Мы же даже не знакомы…

— Конечно, всерьёз, разве можно шутить такими вещами? — с усмешкой подмигнул Томин. — Смотрите, вон и храм на перекрёстке, много времени не займёт: раз-раз, и едем дальше уже женатыми, с печатями

Ошеломлённая, я всё ещё смотрела на него во все глаза, отказываясь попадаться на удочку его обаяния.

— Вы шутите!

— Да нет же, вы будете замечательной женой. Опять же, секреты умеете хранить, это важное и редкое для женщины качество.

— Лард Итлес, прошу вас перестать меня смущать.

— Что же, ларда Амелия, завтра я спрошу вас ещё раз. Передумывать — это священное право красивых лард, а я настойчив.

— Лард Итлес, прошу вас оставить эти разговоры, — твёрдо сказала я. — Я не планирую связывать себя узами брака, это непозволительно в моём положении.

— Для вас я Томин. И что же это за положение? Любые проблемы решаются связями и деньгами, у меня в избытке и того, и другого.

— Отсутствие свободы не решается. Рее не помогли ни ваши деньги, ни ваши связи. Мне достаточно было провести год под властью одного мужчины, чтобы понять, что переходить под власть другого я не намерена.

В экипаже повисла тишина. Томин обдумывал мой ответ.

— В чём-то вы правы, моя дорогая, но вы забываете, что мужчины разные. Я не держу пленниц и не похищаю девиц.

— Конечно, и я рада, что это так. Но уверена, что стоит вам жениться, и вы начнёте ограничивать свободу вашей супруги так же пристрастно, как и… тот, кто ограничивал мою. Уверена, что это будет происходить под благозвучными предлогами, такими как забота и безопасность. А затем вы потребуете послушания и скажете, что стараетесь для обеспечения её безопасности, а она, неблагодарная, смеет иметь желания, отличные от ваших. Знаете, что будет дальше? Вы начнёте наказывать жену за непослушание, — я перевела взгляд на Ийнара — Вот вы, Ийнар, планируете выпороть Рею. Вам даже в голову не приходит проявить сочувствие к ней после всего произошедшего. Нет, только порка. Это такое типичное отношение мужчины к женщине…

У Ийнара дёрнулся глаз, мои слова его задели и разозлили, а значит, я попала в самую зеницу ока.

Мой отец был единственным известным мне исключением из озвученного правила, он всегда оставался мягким и добрым. В этом и состояла другая проблема — он был слишком мягок и добр, чтобы постоять за себя и за нас перед лицом опасности. Он же видел Синвера, знал его, но упреждающего удара не нанёс. Не решился. И теперь папа мёртв, а опекун безнаказанно третирует остатки нашей семьи.

— Вот поэтому, ларды, меня не интересуют брачные предложения. Прошу прощения, что разозлила вас, Ийнар, но вы злитесь именно от того, что я права.

Обстановка в экипаже накалялась с каждой секундой.

— Я не собирался пороть Рею буквально, — процедил Ийнар, недовольно скрестив руки на груди. — Но она действительно заслуживает наказания после всего, что сделала! Из-за её безрассудности пострадала вся семья и многие другие! Мы год её искали, бросив карьеру, дела и дома.

— Хорошо, пусть так. Рея оступилась и подвела вас, доставив своим исчезновением массу беспокойства. Неужели вы считаете, что вправе её за это наказывать после всего, что она пережила?

Ийнар отвернулся и долго смотрел в окно.

— Вы правы, ларда Амелия. Я не должен этого делать. Но мне ещё никогда не было так больно! Последние месяцы я думал, что она мертва… Вы не представляете, каково это.

— И вам станет легче, если вы сделаете больно ей? Неудивительно, что она ищет защиты у Эрика. Наверное, она предугадала такой вариант развития событий и ваше поведение.

Мой собеседник сжал кулаки и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы. Разговор его разозлил, и мне стоило замолчать, но не вступиться за Рею я не могла. Неужели сидящий передо мной мужчина не понимает, что его сестра и так жесточайшим образом наказана за свои ошибки?

— Вы понятия не имеете, через что мы все прошли.

— Это вы понятия не имеете, через что прошла она! По крайней мере, при всех ваших моральных страданиях никто вас не мучил, не морил голодом и не держал в кандалах.

Ийнар долго и пристально смотрел на меня, но я лишь упрямо выставила подбородок вперёд и решила выдержать его взгляд во что бы то ни было.

— Она неслучайно оказалась в этой ситуации, — наконец проговорил брат Реи. — Это закономерный результат её легкомыслия.

— Откуда вам знать, как всё обстояло на самом деле?

— Рею много раз предупреждали, что она действует неосторожно, — сурово посмотрел на меня лард Итлес, сдерживая гнев. — Но она никогда никого не слушала!

— Даже если так. Виновата не она, а тот, кто держит её в темнице!

— Поэтому его я убью, а её отшлёпаю. Чувствуете разницу? — вскинулся он.

— Лично я не сделала вообще ничего, чтобы оказаться в похожем с Реей положении. Если вы всерьёз не вмените мне болезнь и смерть отца, после которой некому оказалось за меня вступиться. Я не просто не водила знакомств с неподходящими людьми, я даже из дома не выходила! Может, меня тоже стоит отшлёпать за то, что попала в плен к жестокому тирану и вынуждена была подчиняться его воле? Вы же так прозорливы и умны, наверняка найдёте долю моей вины в случившемся. Сделать виновной жертву — это всегда так удобно!

Я пожалела о сказанном в ту же секунду, как прозвучали слова. Мне не стоило высказывать подобные соображения вслух. Мужчины терпеть не могут такие беседы, а мне не стоит злить своих единственных заступников и союзников. Но Рея уже заплатила за свои ошибки непомерную цену, и мысль, что после освобождения на её голову посыплются упрёки и обвинения, свербила изнутри и не давала отступиться.

Неужели они действительно не понимают, насколько тяжело и плохо Рее пришлось в плену?!

— Я не знаю всех обстоятельств и сочувствую вам, если всё произошло именно так, как вы говорите. Но это не значит, что Рея не навлекла на себя эти неприятности сама, — Ийнар немного помолчал. — Хотя ваша правда в том, что прежде чем делать выводы или что-либо предпринимать, я должен поговорить с Реей и… — он запнулся, — проявить сострадание. Вы правы: после года заточения последнее, что она должна увидеть от меня — это злость и ярость.