— Я не позволю к себе прикоснуться, — яростно прошипела Хрийз. — Никому — кроме моего жениха, господина тБови!

— Королева турнира принадлежит победителю, — тихо ответил Лае.

— Нет!

— И убить себя вы не сможете, — неумолимо продолжил лТопи. — Без вас стихия Жизни угаснет, едва народившись, мир наш погибнет, и Исход подготовить удастся не для всех: Империя запечатала на долгие годы. Чтобы чума из Третерумка не подмяла все, ведущие в Империю порталы через активированную врагом Опору… Простите меня, ваша светлость. Но кто-то должен был вам это сказать.

Воздух вспорол злой смех: смеялся младший Рахсим. Торжествующе, с полным осознанием превосходства.

— Вот ты подонок, Девнарш, — тихим, но страшным оттенком голосом сказала ему Хрийз. — Если ты убьешь моего мужчину, тебя убью я.

— Королева турнира принадлежит победителю, — напомнил ей старший посол.

— Любой может сразиться за ложе королевы, — вцепилась в букву древнего права Хрийз, ее несло, при всем желании она уже не могла остановиться, да и не хотела, если на то пошло. — В том числе и сама королева!

— Веселая будет драчка, — развеселился младший посол ещё сильнее. — Увечная девчонка против опытного воина! Ха!

— Да, — Хрийз по-прежнему говорила очень тихо, из последних сил сдерживая собственную разрушительную мощь. — Опытный воин — против калечной девчонки.

Ей было далеко до совершенного владения голосом, как у Рахсима старшего, но вложить свое отношение к подобному поединку она сумела. Смотрите, люди: опытный боец желает драться с больной девочкой, не так чтобы давно вставшей на ноги после смертельной болезни. Оцените его благородство и вкус его победы. Тошнит, не так ли?

— Эта девчонка вернулась из-за Грани, — продолжила Хрийз. — Где сумела справиться с другим дядей опытного воина, с пожирателем душ Даррегашем. Ты ещё помнишь его имя? Хорошо помнишь? Он уступил мне, стихийному хранителю этого мира. Если ты убьешь моего сЧая, то тебя убью я.

— А я тебя провожу, вкусненький, — радостно захлопала в ладошки Мила, до того внимавшая происходящему с похвальным тщанием, немыслимым для простой живой девочки.

Лицо Девнарша Рахсима начало меняться еще во время речи Хрийз. Но от слов Милы его залило синеватой бледностью. “Он тоже в ловушке, — подумала Хрийз мстительно. — Его слово, слово мага, обратной силы не имеет. Поединок — будет, и помоги Триединый моему мужчине одолеть негодяя и сохранить себе жизнь!”

— Полагаю, на сегодня наша встреча окончена, — объявила она.

Взяла трость и встала. С трудом, но сама. Вышла из зала — сама, принимая на спину горящие гневом и ненавистью взгляды послов. И только за дверью, когда уже не мог увидеть никто из чужих, позволила себе потерять сознание.

Очнулась в постели, поздней ночью. В окно заглядывала кровавая улыбка алого месяца, Рожка. По стенам полз мерцающий потусторонний красный свет — как кровь. Надо попросить задернуть тяжелые шторы. Лунный свет вытягивал последние нервы.

— Да, моя госпожа? — верная Лилар дежурила у постели, невозмутимая и собранная, как всегда.

Хрийз села, взялась за голову. Память о вчерашнем вечере не добавила здоровья. Голова болела…

— Закройте, пожалуйста, окно, Лилар… — попросила она устало. — И, если можно, согрейте счейг…

Лилар выполнила и то и другое. Вскоре Хрийз сидела в кресле, укутанная в заботливо поданный Лилар плед, и держала в руках горячую кружку. Вот тебе — статус. Княжеская дочь, стихийный маг. Не сотрудник Службы Уборки. Не ныряльщица на жемчужных плантациях. Даже не ученица мореходной школы!

Ни за одну из них не назначали бы поединков такие могучие мужчины как сЧай и этот Рахсим, чтоб его пополам разорвало. Они бы вообще даже не знали, оба, что есть на свете такая чужачка, попавшая сюда из другого мира, кому б сказать, чтоб живот не надорвал от смеха, через дырку в скале…

Хрийз вспомнила, как впервые увидела военные корабли из флота Островов, подходившие к причалам Сосновой Бухты.

На тот праздник жизни она смотрела со стороны и издалека, в рабочем комбинезоне, обнимаясь с верной метлой. И еще была чем-то недовольна, глупая. Ведь все у нее было ещё впереди…

Волки. Знакомство с Ненашем и Канчем сТруви. Признание отца. Война. Смерть в Алой Цитадели. Призрачное существование на Земле. И вот теперь — королева турнира.

В хорошую сказку попала. В добрую.

Хрийз размахнулась и швырнула кружку в стену. Удар, звон брызнувших в стороны осколков, темно-розовые потеки по светлой ткани обоев.

— Убью, — мрачно пообещала Хрийз. — Убью гада!!! Надеюсь, он слышит меня сейчас, магическим слухом. Кожей слышит, нервами, всей своей поганой душонкой. Ненавижу! Убью!

Ее трясло, в глазах темнело от злости и не выплеснутого бешенства. Лилар обняла девушку, прижимала к себе, гладила по мокрым волосам и узкой спине, шептала слова упокоения. Помогало слабо. Но Хрийз в конце концов все-таки разрыдалась, горько, и безнадежно, как плачут порой маленькие дети, уже осознавшие потерю близкого человека, но еще с нею не смирившиеся…

Лето покатилось вдаль в напряжённом ожидании. Чтобы не сойти с ума и отвлечься, Хрийз взялась вязать платье для Милы. Сначала она вытянула нити, как учила аль-нданна Весна. Потом начала работу. Маленькая неумершая капризничала: ей хотелось платье в пол, как у знатной дамы императорского двора на церемонии Алых Лепестков. Если бы сама девочка помнила, что это за церемония такая! Услышала звон, не зная, откуда он, а ты мучайся.

Славутич, посмеиваясь, объяснил, что такой церемонии нет и никогда не было, но нечто похожее описывается в Женских Историях для Романтического Настроения. Хрийз попросила принести из библиотеки что-нибудь из этого жанра. Мила с воплем сгребла всё себе и завалилась читать.

Девичьи романы. Про отважных воинов и смелых принцесс.

— К реальности отношения имеет мало, — улыбаясь, сказал Славутич. — Так называемый псевдоисторический антураж: одно время существовала волна интереса к былым временам, были очень популярны тематические балы, где все одевались в одежды той или иной эпохи, и разыгрывали сценки из исторических событий или выдуманных. Пользуется популярностью среди девиц интересного возраста до сих пор, хотя, конечно, уже не так, как в дни моей юности.

Хрийз не стала даже открывать. Зачем, когда перед нею сидит человек, помнивший Канча сТруви молодым и живым? Можно замучить расспросами о том, как одевались женщины при императорском дворе пару столетий назад…

Хрийз подозревала, что половину рассказанного Славутич на ходу придумал, только чтобы отделаться от девичьей темы. Вот про магию боевую — пожалуйста, всегда рад. А про цвет-фасон-модные тенденции — увольте. Проверить-тo всё равно было никак нельзя.

Лилар мало чем могла помочь — жизнь боевого мага не предполагает светских раутов. Но в одной из книг, случайно раскрывшейся на середине, Хрийз увидела рисунок. Графика. Только чёрный и оттенки серого. Но какая! Девушка стояла вполоборота, оперевшись на перила лестницы, ветер отбрасывал с её лица длинные волосы, сбивая их по концам в косу. И платье вилось по ветру, вроде простое, под горло, с длинными рукавами, в пол, как и хотела Мила, но из-под подола показывался краешек башмачка, а на кисти расстегнулся браслет, и ткань начала расправляться. Сам же браслет держался уже на честном слове, вот-вот упадёт и звонко брякнет в мраморную ступень…

Хрийз долго рассматривала рисунок, чувствуя знакомое горячее покалывание в кончиках пальцев.

Она свяжет такое платье. Она уже знала это.

Параллельно она потребовала от Лилар принести несколько боевых ножей и упорно тренировалась метать их в цель. Получалось отвратительно. Но каждый раз, когда клинок с хрустом входил в мишень, Хрийз представляла себе, что остриё пронзает живой глаз. Коричневый, с золотистыми искорками, глаз Девнарша Рахсима. Она понимала, что сможет ударить всего один раз, и то, скорее всего, с расстояния. И хорошо бы насмерть! Никого еще в своей жизни она не ненавидела так сильно.