Теперь уже я вздыхаю, ставлю подушку, чтобы удобнее опереться спиной, скрещиваю ноги, Розика пересаживаю на коленку и принимаюсь перебирать розовый мех, это успокаивает, ведь, кажется, я догадалась, к чему клонит Розик.

– Я внимательно слушаю, – подбадриваю его я.

Наверное, тяжело предлагать хозяйке сдохнуть.

– Хозяйка, двое менталистов из пяти считают, что проблемы с восприятием действительности у тебя будут прогрессировать. Единственный способ избавиться от последствий причинённого вреда – естественное перерождение. А в качестве компенсации оно будет гарантированным.

– Что?

Оператор через Розика уведомляет меня, что гарантированно убьёт?! Ну, знаете! Я стискиваю кулаки, закипаю и одновременно понимаю, что сделать-то ничего не могу. Я оператора в глаза не видела, ему баннера на Литнете хватило.

– Минимальное вмешательство Системы, хозяйка. Ты гарантированно родишься в благополучной состоятельной семье, ты будешь долгожданным ребёнком, твои родители будут тебя любить. На протяжении всей жизни операторы будут оказывать тебе незримую помощь. Если у тебя есть пожелания по поводу следующего перерождения, оператор их учтёт.

Вообще-то звучит очень заманчиво: стереть воспоминания, забыть всё плохое, возродиться и начать с чистого листа. Да, я буду беспамятным младенцем, но я получу счастливую жизнь. Не факт, что найду настоящую большую и чистую любовь, зато от серьёзных бед меня уберегут. А настоящей любви я и без вмешательства Системы не нашла.

Забуду Гедана…

Не то, чтобы жаль. Кто мы друг другу? Несостоявшиеся деловые партнёры? Я вполне здраво оцениваю, что мы, по большому счёту, чужие, хотя и не безразличны друг другу. Гед вот меня защищать бросился, Берой назвал.

Нет, это отговорки. В голове не укладывается, что я, такая, какая я есть сейчас, с грузом памяти, ошибок, решений, достижений, исчезну. Я готова принять, что тело – это сменная оболочка, но я не готова считать свою личность дешёвкой, которую можно отбросить ради неведомой будущей жизни.

– А если я не хочу?

– Это совсем не страшно, хозяйка. Ты уснёшь и…

– И не проснусь, – жёстко заканчиваю я. – Да, проснётся младенец, чистый лист. А меня, Риты, не будет.

– Хозяйка…

И без вмешательства Системы можно родиться в благополучной семье. Если перерождение – естественный ход вещей, то к чему спешить? К чему отказываться от этой жизни?

– Розик, менталисты уверены, что проблемы с восприятием действительности уберутся после естественного перерождения, так?

– Да, хозяйка.

– Тогда какая разница, случится перерождение сейчас или через несколько десятков лет?

– Не знаю, хозяйка.

– Узнай, – пожимаю я плечами. – Ты ведь можешь общаться с оператором? Передай, что я против вмешательства в мою нынешнюю жизнь, а для них это шанс посмотреть, будут ли проблемы с моим восприятием действительности усугубляться или нет.

Я, наконец, беру колокольчик, легко встряхиваю. Раздаётся негромкий, приятный слуху мелодичный перезвон. Трудно представить, что тихий звук можно услышать из-за двери, но створка почти тотчас открывается. На пороге не Лара.

Служанка могла слушать, о чём я говорила с Розиком?

По лицу не поймёшь, выражение отстранённое.

– Леди?

Наверное, я поторопилась, определив вошедшую, как служанку. Девушка одета в желтовато-белое глухое платье, волосы полностью скрыты под приплюснутым колпаком, вместо передника фартук.

– Я бы не отказалась от чая, – я начинаю с простой просьбы.

– Да, леди. Как вы себя чувствуете? Желаете, чтобы я пригласила целителя немедленно?

Возможно, личных слуг в госпиталь не пускают? Да нет, это бред какой-то.

– Ты…, – «вы» точно неуместно.

– Простите, леди. Я младшая помощница целителя, Симона.

– Рада познакомиться, Симона. Скажи, а почему рядом с тобой нет моей личной горничной? Всё же, ты помощница целителя, а подавать чай работа слуг.

Ну же, скажи мне, где Лара.

– Что вы, леди. Создавать для вас комфорт моя работа. К сожалению, мне неизвестно точно, что случилось с вашей личной горничной. Насколько я слышала, её забрали как свидетеля.

– Свидетеля? За дуэлью наблюдали десятки заслуживающих доверия аристократов. Почему понадобилось задавать вопросы простолюдинке?

Симона тушуется, но всё же отвечает:

– Леди, вероятно дознавателей будут интересовать события, предшествовавшие дуэли.

Да, могла бы и сама сообразить, что лорды обстоятельств вызова не знают, а дознавателям очень захочется узнать, где этот дурак добыл «шоколадную фигурку». Умом парень, конечно, не блещет, но не мог же он связаться с Изнанкой? Лично мне при всей моей антипатии к братцу хочется надеяться, что кто-то ему «помог». Но братец-то ладно, о нём пусть герцог беспокоится. Меня же волнует, всё ли в порядке с Ларой. С одной стороны, она всего лишь свидетель, с другой – она простолюдинка в обществе с довольно жёстким сословным устройством. А с третьей стороны, чья-то дурная голова может задаться вопросом, а не Лара ли дала лорду фигурку, и тогда из свидетельницы она превратится в подозреваемую.

– Симона, где моя одежда? – лежу я в нижней сорочке.

– Леди?

– Ты ведь понимаешь, что прорыв – это настоящая катастрофа? Несмотря на проблемы с самочувствием, я должна также ответить на вопросы дознавателей.

– Но леди, дознаватели обязательно навестят вас здесь, в госпитале. Господин целитель сказал, что вам следует отдыхать.

Я продолжаю оглядываться в поисках одежды. Справлюсь я с костюмом сама? В крайнем случае Розик как-нибудь поможет.

– Кстати, что со мной?

– Эмоциональное и магическое истощение, леди. Вам прописаны ванны с успокаивающим отваром, и…

– И чай тоже успокаивающий, – заканчиваю я за Симону.

– Простите, леди. Сию минуту.

Не зря я в начале чай просила.

Симона выходит, прикрывает за собой дверь. Я решительно спрыгиваю с кровати. Резкое движение оборачивается вспышкой головокружения. Я придерживаюсь за тумбочку, сглатываю. Бешеное вращение постепенно замедляется.

Шкаф, похожий на гардеробный, слева, и мой костюм действительно ждёт меня. Я успеваю вытащить его, но не начать одеваться.

– Леди, – с укоризной окликает меня Симона, вносит поднос с чаем.

За ней в комнату входит статная женщина в возрасте, одета похоже, желтовато-белое платье как под копирку отшито, и сплюснутый колпак на голове, а вот вместо фартука на женщине светло-жёлтый жилет с длинными полами и широкими карманами. Старшая помощница целителя? Вероятно, да. И всем своим видом она излучает крайнее недовольство моим самоуправством.

Я расправляю плечи.

– Симона, подай леди платье.

Это она про убожество, висящее рядом с костюмом? Как будто две простыни сшили, оставив отверстие для головы, потом спереди дополнили пуговицами и пристрочили безразмерные рукава. Тянет сказать, что платье не моё, но явно же больничное, причём, уверена, аристократкам приносят новое.

– Хм? – предостерегающе прищуриваюсь я.

– Леди, приветствую вас. Я ваш лекарь, Дьяна.

Я запуталась. Нет, разницу между целителем и лекарем я уже уяснила. Целитель маг, а лекарь – нет. Но почему диагноз мне ставил целитель, ухаживает за мной его помощница, а командовать пришла лекарь?

– Рада знакомству, – вежливо отвечаю я.

– Леди, я сообщу дознавателям о вашем желании побеседовать. Не беспокойтесь, ваше ожидание займёт не больше пяти минут.

Развернувшись, лекарь вышла. Я оторопело смотрю ей вслед. Кто-то из дознавателей уже в госпитале? Чёрт, мне же не они нужны, а Лара. Хотя… Вот как бы я её искала? Экипаж госпиталь мне не предоставит, на наёмный у меня денег нет. У меня вообще денег нет. Расплатилась бы, допустим, серьгами. Но куда ехать? Вот у дознавателей и выясню. Я чувствую, как в крови вскипает адреналин.