… Слайд перед глазами сменился. Я лежала возле противоположной стенки пещеры, а нависшая надо мной тень протягивала железную плошку с водой.

— Погоди, я только что была там… — просипела я, ткнув рукой в стену.

— Это провал в памяти, — ответил рослый человек. — Дыши глубоко и размеренно. Если у тебя пока нет воспоминаний, за которые можно было бы зацепиться, сосредоточься на текущем моменте. Сейчас три вещи имеют значение. Восстановить электролит, подняться на ноги и встретить людей, которые ждут. Вам предстоит сделать общее дело.

— Люди?

— Те, кто называются твоими друзьями, — пояснил человек.

— А вот с этого момента подробнее, — нахмурилась я. — Ничего не знаю ни о каких друзьях. Не уверена, что вообще могу кому-то доверять. Включая тебя, кстати.

— Они скажут то, что собираются, а поверить или нет, решать только тебе.

Незнакомец кивнул поверх моей головы, где мшистый проход плавно поворачивал в сторону, а невидимый отсюда источник света набрасывал на ворс мягкую люминесцентную вуаль.

А что, если я смогу отсюда увидеть, кто там? У меня ведь уже получалось раньше…

Прямо за каменной стеной, едва очерченной мелом на чёрной трёхмерной доске, проступали пара силуэтов с плавающими очертаниями, и ещё один поодаль. Три человека. И было между ними что-то четвёртое, несоизмеримо большее и оттенившее собой всё, но в другом спектре, будто пропущенное через зернистый фильтр.

Что-то тянуло меня вперёд, как ток тянет электрон. Ноги понеслись сами, словно я стала частью этой цепи, замыкающейся в ярком гроте, а вспугнутый мох под ногами затухал и съёживался. Узкая пещера выбросила меня в ярко освещённый грот, посреди которого возвышалось сияющее древо. Высотой в полудюжину метров, оно изливало свет – это существо, похожее на исполинский суставчатый гриб, произраставший из огромного бугристого камня, изрытого отверстиями размером с мяч. Корни тянулись из отверстий, свиваясь с другими и вытягиваясь плетёным стволом к сводам пещеры. Вокруг вспыхивали и гасли в воздухе порхающие лепестки, кружащие в тишине. Уникальный и неповторимый подземный биом зачаровывал и гипнотизировал, а понизу стелился уже знакомый мерцающий ковёр.

Казалось, ворсинки мха соревновались друг с другом в красочности, посылая и отражая сигналы, меняясь оттенками и освещая стоящих прямо на живом ковре старика с тростью и коренастого мужичка средних лет с седеющей щетиной и редеющими волосами. Оба были облачены в неказистого цвета многослойные костюмы со множеством карманов. Им явно было жарко, и они явно заждались меня…

Во все глаза разглядывая меня, мужчина ростом повыше утёр пот со лба.

Старик проскрипел, облокотившись на трость:

— Над нами сегодня сошлись звёзды, не иначе.

— Судя по выражению лица, у тебя масса вопросов, — сочувственно улыбнулся морщинами тот, что помоложе. — Также, как и у нас… Ты ведь нас ещё помнишь?

— Всего-то полгода назад я в последний раз навещал вас в палате, Лизавета, — вполголоса пробормотал старик. — Но как вы изменились… А я за это время изрядно растерял зрение. В этих пещерах глаза быстро лишаются остроты…

— По нынешним временам если ещё жив – то уже хорошо, — иронично заметил второй.

— С вашими вылазками к поверхности удивительно, что живы мы оба, — парировал старец.

— Я без солнечного света не могу, мне витаминов не хватает, — не остался в долгу тот, но посерьёзнел и пристально вгляделся в меня. — Лиз, во-первых, тебя надо приодеть. Здесь температура ещё куда ни шло, но наверху в таком прикиде делать нечего…

Только теперь я обратила, во что была облачена. Серая от воды майка налипла на плечи мокрым тряпьём. Шорты превратились в мятую тряпку, с которой вода стекала по отсвечивавшему бликами биотитану. Холодно мне, впрочем, не было.

— А во-вторых, — продолжал человек, — ты хоть скажи что-нибудь. Язык-то они тебе, надеюсь, не отрезали? Мы же целую вечность не виделись. Вопросов-то, наверное, вагон…

— Какое сегодня число? — спросила я наконец.

— Сколько там по Земле, Василий? — слепо щурясь, вопросил профессор.

— Двадцать восьмое февраля сто сорок шестого, — ответил второй мужчина.

Змейкой подсознание бежало среди туманных островов воспоминаний, слепо металось в поисках образов, связанных с этим человеком.

— Вроде вспоминаю ваши лица, но это, кажется, было тысячу лет назад. — Я силилась вызвать в памяти имя седеющего мужичка с добродушным голубоглазым лицом. — Вы говорите про какие-то полгода, но из них я помню от силы полтора часа…

— Как показывает практика, — устало усмехнулся старик, — за полтора часа многое может случиться.

— Самое раннее… — Я старательно выуживала крупицы образов, словно сдавала самой себе невероятно важный экзамен. — Помню, как появилась в лаборатории, в капсуле. Место напоминало что-то вроде фабрики или хранилища людей. Девушка по имени София разбудила меня… Она говорила о нападении на планету. Принуждала меня работать на неё… Она заманила меня в странное место, где мои двойники… Копии, которые…

Я запнулась. Которые – что? Пытались забрать мою жизнь? Быть может, душу? В любом случае, происходящее с трудом укладывалось в голове, и в особенности та энергия, которой я пользовалась накануне… А может, всё это обман? Вдруг этот старик сговорился с той самой Софией, и они решили совместными усилиями задурить мне голову? А этот Василий… Кто он вообще? Одно имя – и больше ничего. И реален ли он? Может, они все – иллюзии?

— В твоём случае всё начиналось с восстановления памяти, — с сочувствием в голосе пробормотал старик. — Паранормальные способности, которые проявились позже, не позволяли оставить тебя на свободе, поэтому тебя изолировали и начали изучать. А когда стало ясно, что против Ковчега готовится силовая операция, в ход пошли генетические наработки… Времени было очень мало, и псионический щит нужно было разработать в кратчайшие сроки, за полгода… Я помог запустить этот проект и, когда проекту присвоили уровень секретности, я ушёл…

— Почему? — спросила я.

— Макаров и Матвеев… Они увидели в тебе не человека, а прототип оружия. Пси-щит любой ценой. Я не мог участвовать в этом конвейере, где живой разум рассматривают как канифоль для паяльника… В надежде на то, что однажды подвернётся случай ускользнуть с планеты, я решил взять артефакт и спрятать его внизу. Я знал, что здесь есть люди и надеялся их встретить…

Я огляделась. Порхающие в вышине лепестки странных мотыльков кружились вокруг дерева. Условно съедобным здесь был разве что мох, и при этой мысли неожиданно запел желудок, сообщая о голоде.

— Как вы? — участливо поинтересовался старик. — Мне кажется, или вы всё ещё не в ладах со временем?

Урчащий желудок – это хорошо. Он напоминал о том, что я жива, а это – не сон. Значит, не глюки. Хорошо. Я буду улыбаться и кивать. Я буду притворяться той, кем они меня помнят. Пусть думают, что их доверие работает. Это мой шанс выведать правду, прежде чем я снова всё забуду.

Мимоходом отметив, что вспомнила имя старика, я сказала:

— По крайней мере, я вспомнила вас, Владимир Алексеевич. И мне нужно, чтобы вы рассказали мне, что со мной происходит, пока я снова не забыла всё… У меня такое чувство, что это может случиться в любую секунду.

— Вы живёте в текущем моменте, и уже одно это – повод для радости. Опухоль… Вернее, то, что классифицировано как опухоль, активно работает с мозгом, вызывает перегрузки. Ваши приступы похожи на падение в колодец и карабканье обратно. Воспоминания могут восстанавливаться со временем… Уверяю, вы будете долго переосмысливать свою историю. Как, впрочем, каждый из нас… Но на моей памяти вы единственная, кто смог побывать внутри Стража и остаться в живых… — Старик взволнованно сжимал наконечник трости. — Вы просто магнит, который притягивает события… Если мы выживем, пообещайте, что поделитесь со мной своей омниграммой.

Змейка воспоминаний о последних полутора часах тем временем добралась до встречи со странным огоньком в необычном месте. Внутренний голос подсказывал, что старику можно доверять. Я же сомневалась, но пока не видела, как он сможет использовать против меня мои слова.