— Потому что, если полиция узнает – штрафы будут. Нельзя мясом животного торговать в городе, незаконно это. Да мы бы и не торговали, если бы хорошие люди не просили. Они нам заказывают, а мы возим… Много лет назад всё смеялись – какой на западе человек глупый, всё с собой позволяет делать. — Гагик с досадой покачал головой. — Кормить себя дерьмом позволяет, в рабство себя отдаёт, рассказывая о правах и свободах. А теперь оглянись вокруг – здесь всё то же самое!..

Время летело почти незаметно, а леса и поля под нами постепенно разбавлялись разноцветными пятнами всё более плотной застройки, слившейся в конце концов в один необъятный городской массив, уходящий за горизонт. Воздушные трассы здесь перекрывали одна другую, аэромобили двигались снизу и сверху, параллельно, перпендикулярно и навстречу нашему движению. От тысяч летящих сквозь дымку огоньков рябило в глазах.

Внезапно музыка отключилась, и голос из стереосистемы произнёс:

— Внимание, вы находитесь в зоне интенсивного движения. Максимальная разрешённая скорость: пятьдесят километров в час. До бесполётной зоны: пятнадцать километров. Рекомендуется перейти на автопилот и внести координаты места назначения. В случае, если автопилот не задействован, займите нижний ярус потока, возьмите правее и сбавьте скорость.

Гагик, поглядывая сквозь лобовое стекло, принялся одной рукой нажимать на панель сенсорного дисплея. Через полминуты он отпустил штурвал и откинулся на сиденье. Спохватившись, схватился вдруг обеими руками за голову и воскликнул:

— Лиза, красавица, я совсем забыл! Куда тебя отвезти?!

— Я здесь в первый раз, и сама не знаю, куда пойти. — Я пожала плечами. — Наверное, в какое-нибудь относительно тихое место. Есть же тут такие?

— Есть, найдём! — воскликнул шофёр. — Гагик знает этот город, как свои пять пальцев!

Я глядела вниз, на слившиеся в светящееся покрывало кварталы мегаполиса. Через несколько минут мы приземлились на крышу многоуровневого паркинга в каком-то спальном районе. Вокруг возвышались дряхлые дома средней этажности, перемежаясь с серыми высотками из стекла, металла и бетона.

— Здесь очень тихий и спокойный район. Ну, по сравнению с другими частями города. — Гагик достал потёртую жёлто-оранжевую карточку с надписью «Утомлённому – отдых», нацарапал на ней набор цифр и протянул мне. — Если что – звони в любое время дня и ночи! Постараюсь помочь. А если не получится, то постараюсь получше! Вот, на карточке хорошая гостиница – недорого, клопов нет, тихое место. Я там останавливался пару раз. Ну, а мне пора! С наступающим Рождеством!

Я нашарила в кармане деньги и спросила:

— Гагик, сколько с меня?

— Нет-нет, ничего не нужно! — Он страстно замахал руками. — Денег с тебя не возьму за красивые глаза!

— Спасибо, Гагик. Счастливого тебе пути!

Я вышла наружу и хлопнула дверью. Тут же открылась задняя створка, и оттуда, прихрамывая и держась за поясницу, выбрался Вардан. Немой вопрос отпечатался у него во взгляде, он открыл было рот, чтобы задать его, но понял – сейчас наши пути разойдутся навсегда. Сейчас – не время и не место заводить новые знакомства. Безраздельно властвует ветер дороги, разносящий людей в разные стороны, словно семена одуванчика.

Едва заметно кивнув мне, он влез на пассажирское место. Глайдер взмыл ввысь и скрылся в потоке искр, разрезающем на части вечернее небо.

Мне везло – наверное, как никогда раньше. Словно из ниоткуда возникали люди, помогавшие мне двигаться по пути к цели. В этом не было моей заслуги – возможно, удача была утешительным подарком от старушки-судьбы за гибель Марка, но меня это вполне устраивало. Это лучше, чем ничего.

Но удача – ненадёжный союзник, который мог отвернуться в любой момент. Нужно было куда-нибудь приткнуться и заночевать, пока её подарок не иссяк.

Прильнув к ближайшей стене, будто укрывшись от гудящих над головой глайдеров, от дождя из осколков света и звука, я вгрызалась взглядом в цифры на яркой карточке. Первый шаг сделан, время идти дальше.

Я спустилась на лифте вниз и вышла из здания паркинга.

Приближался праздник, и московские улицы были заполнены людьми. Мне казалось, что на меня все смотрят, но вскоре это неловкое ощущение исчезло. Я была для них таким же призраком, как и они для меня. Разница была лишь в том, что я это осознавала, а они – нет. Они были частью этого муравейника, щепками, трясущимися в огромном стальном тазу. Секундный взгляд – и я больше никогда не увижу этого человека, он растворится в толпе также внезапно, как возник мгновением ранее.

Тут и там в потоке я замечала людей, которые сильно отличались от массы своим внешним видом. Светящиеся бионические глаза, сияющие отполированным хромом руки, ноги или даже голова, странные причёски и полупрозрачная одежда – похоже, в большом городе многие старались выделиться из толпы, приковать к себе взгляд, пусть даже на секунду – у них это получалось, и их воспринимали совершенно нормально. А вернее, индифферентно – в плотном потоке людей все были заняты собой и своими мыслями. А ещё все глядели себе под ноги. Было грязно, на тротуаре валялся мусор – осколки стекла, обрывки бумаги и полиэтилена. Воздух был наполнен запахами выхлопа и гари.

Сверившись с интерактивной картой на пересечении двух улиц, я нашла искомую гостиницу, выбрала направление и побрела вдоль тротуара. Вскоре стало ещё оживлённее, приходилось лавировать в потоке людей, а высокие дома сменились высоченными небоскрёбами, стены которых, покрытые рекламными экранами, упирались, казалось, в самое небо.

У стен, а местами прямо посреди тротуара стояли горящие бочки, возле которых грели руки грязные люди, одетые в лохмотья. Фасады зданий были усеяны небольшими магазинчиками, мерцали огни неоновых вывесок, в высоте двигались голографические проекции, сменяли друг друга рекламные слоганы и названия разных брендов. Горящая огнями массивная крытая галерея, перекинувшаяся прямо через улицу, соединяла два небоскрёба-близнеца, а со всех сторон струилась какофония звуков – выкрики рекламных болванчиков, агрессивная и зазывная музыка, гул автомобилей, людской гомон. Сквозь лавину звуков иногда прорывались различимые выкрики:

«Шаурма! Люля-кебаб!»

«Нейрофоны недорого!»

«Девочки на любой вкус!»

«Игровые автоматы и ставки! Заходи, не прогадаешь!»

«Окунитесь в мир виар-фантазий!»

Вдоль забитой машинами дороги с гулом пролетел крупный патрульный квадрокоптер, лавируя между протянутыми поперёк улицы проводами и рекламными растяжками. Следом за ним, будто дожидаясь разрешения невидимой диспетчерской, из переулка вынырнул дрон поменьше с подвешенной плоской коробкой. Вереницей пронеслись ещё пара аппаратов, поперёк улицы прожужжал ещё один, и ещё… Все они тащили коробки самых разных форм и размеров – плоские, прямоугольные, квадратные. Беспилотники служб доставки жужжали над головой, а люди у горящих бочек провожали их голодными взглядами.

Впереди, возле фасада очередной лавки я заприметила припаркованный у обочины бело-голубой фургон, мигающий яркими проблесковыми огнями. Возле него стояла группа полицейских в синих костюмах, щитках и наколенниках с тяжёлыми автошокерами наперевес. Стараясь вести себя естественно, я расслабленной походкой проследовала мимо полицейских, двое из которых шумно заламывали какого-то пьяного балагура. Ещё двое тащили в фургон смуглого мужчину – судя по всему, хозяина лавки. Тот вяло упирался и ломающимся голосом пытался что-то объяснить:

… — За что меня? Я ничего не нарушил!

— Это эпидстанция будет разбираться, нарушил ты или нет, а мы тебя должны задержать до выяснения. Огурцы, которые ты под лаваш режешь, кривые? Кривые!

— Мамой клянусь, покупал у «Овощтрейда», одобренные!

— Овощтрейдовские прямые и длинные, а у тебя кривые и короткие. Значит, контрафакт! А ну, пошёл!

— Я не виноват! Мне подкинули!

Торговец получил палкой под рёбра и исчез в чреве фургона, а дверь с лязгом захлопнулась. Коп прицепил дубинку к поясу и покосился на меня. Для камер я была невидима, но вот у человека могли возникнуть вопросы. Я отвернулась, шагая в том же темпе, что и шла, мысленно прося о том, чтобы полицейский не начал меня сканировать и не наткнулся на блокиратор. Отойдя достаточно далеко, я выдохнула, пружина моего тела разжалась, и вскоре впереди показался искомый переулок. Гостиница, судя по табличке возле тёмной арки, располагалась там, и я свернула во тьму.