— Ну, на троих…

— Нет уж, это последний. Падла Кацман меня с запасом прокатил, а из-за этой сучки я вынужден колоть заначку. Ох, я бы её прямо там, в карцере… Если бы только главный разрешил… Ну, хотя бы на ушастом отыгрался.

Внутри меня что-то щёлкнуло. Прошло ещё несколько секунд, и второй голос сказал:

— Как ни крути, всё-таки мне жаль этого лопуха Отто. Он был неплохим парнем так-то, всё в благородство играл…

— Да с чего вдруг жаль-то? — отозвался Маккейн. — Он – поганый нюхач! Был крысой и закончил, как крыса. Я не задумываясь удавил бы его ещё раз…

Сознание стало кристальным, абсолютно ясным, внутри меня будто заработала какая-то программа, и я, придвинувшись к доктору, ловко выхватила гранату, которую он зачем-то всю дорогу держал в руке. Хадсон выпученными глазами смотрел на меня и отрицательно мотал головой, и где-то в глубине души я мимолётом удивилась, насколько легко справлялась теперь с протезами. Сжав губы, я развернулась и вдоль стены направилась обратно – ко входу в корпус.

Я чувствовала невероятный прилив энергии, кровь закипала и бурлила в жилах. Ничто было не в силах остановить меня, и я уверенным шагом стучащих по деревянному полу протезов проследовала к лестнице на второй этаж. Пока я шла по длинному коридору, в сторону от меня шарахнулись пара ребят и, ускоряя шаг, скрылись где-то за моей спиной.

… Дверь. Ещё дверь. Ещё одна… Здесь. Внутри помещения гоготали, а из щели под дверью бил яркий свет. Я аккуратно распрямила усики гранаты, вытащила чеку и, прижав скобу к цилиндру левой рукой, зажмурилась и сделала глубокий вдох. Подняв протез правой руки, постучала в дверь, открыла глаза. С той стороны затихли, бас Маккейна произнёс:

— Кто это ещё, на хрен, припёрся?

Дверь распахнулась. Гарри Маккейн возвышался надо мной, а лицо его расплывалось в самодовольной ухмылке.

— Ба, да вы посмотрите, кто к нам пожаловал! А мы тебя уже обыскались! Ну заходи, выпьешь с нами…

— Сейчас, милый, — почти шёпотом произнесла я. — Только паразитов вытравлю…

Легонько взмахнув рукой, я разжала протез, и металлический цилиндр, отскочив от паркета, покатился в центр комнаты. Рывок в сторону – я прислонилась спиной к стене и, зажмурившись и открыв рот, прижала руки к голове. Из помещения раздалось:

— Мля, да это же…

Оглушительный хлопок со стекольным звоном сотряс помещение, уши ватой забил свистящий гул, а из дверного проёма брызнули пластиковые осколки. Вслед за взрывом из комнаты последовал утробный рёв. Пора!

Путаясь в ткани, я нащупала твëрдую ручку скальпеля, резким движением сорвала с него обмотку и вошла в помещение.

Внутри столбом стояла пыль, по полу была разлита пенная лужа с плавающими в ней рыбьими ошмётками, а прямо посреди комнаты, сидя на заду и схватившись за голову, корчился Гарри Маккейн. Двое его приятелей стонали и хрипели на кроватях, между ними стоял столик с закусками. Сквозь гул в ушах я слышала трёхэтажный мат. Мною овладело дикое возбуждение, руки дрожали – вот он, мой счастливый шанс! Отто, ты будешь отмщён!

От всей души размахнувшись, я что было сил пнула Маккейна в челюсть протезом ноги. Хрустнуло, и здоровяк повалился навзничь. Рухнув на колени рядом с ним, я дёрнула кверху голову вопящего что-то Гарри и со всего размаху всадила скальпель ему прямо в горло. Брызнуло красное. Ещё удар, и ещё, и ещё… Это тебе за Отто, за моего друга…

*Чавк, чавк, чавк*, — звуки заполняли мою черепную коробку до самых краёв, переливались через край. Я вошла в раж и била его острым лезвием, а он лежал на полу и даже не пытался защититься, булькая кровавыми пузырями из пробитой гортани. Я не могла остановиться, брызги горячей крови с каждым ударом орошали металл протезов, робу и лицо…

… Из бесконечного кровавого безумия меня выдернул последний предсмертный хрип Маккейна. Издав какой-то неестественный свистящий звук, он испустил дух. Будто бы очнувшись ото сна, я услышала топот ботинок где-то в коридоре, швырнула скальпель на пол, в три прыжка оказалась у окна и, оттолкнувшись от столика, сиганула вниз. Кувырок, примятая трава и хруст осколков выбитого стекла – и привычный уху транслятор летит куда-то в темноту…

Больно не было, адреналин ослеплял меня, я вскочила и увидела прямо перед собой доктора Хадсона. Он вцепился в свои взъерошенные волосы и ошарашенно смотрел на меня круглыми, как блюдца, глазами.

— Lisa, are you fuckin’ insane?!

— Доктор, нам некогда! Бежим отсюда!

Не было времени копаться в траве в поисках переводчика, поэтому мы быстро обогнули здание. Выглянув из-за угла, я заметила, как со стороны ворот ко входу в корпус трусцой бежала охрана. Когда они скрылись из виду, я устремилась к воротам, а Хадсон, тяжело дыша, последовал за мной. Добравшись до ворот, я увидела нескольких охранников в полной экипировке. Пара человек стояли на крыше КПП, ещё двое внизу при виде нас подняли стволы, и зычный голос скомандовал:

— Halt! Who goes there?!

— Hudson here! — крикнул доктор. — The runaway's with me, she's been hunted!

Из дверей КПП вышел начальник охраны Симмонс.

— Holy hell, doc… It's not the best time to bring visitors. The whole camp will be here at any moment… Gosh, girl, what happened to you?! — Он всплеснул руками. — You're covered in blood! Are you hurt?

— Нет, я в порядке! — воскликнула я, поглядывая назад. — Но мне нужно уходить из лагеря!

— Where are you off to?! It's pitch darkness there… Besides, there will be very hot here, next to the gate. You should get back to your room.

Хадсон заговорил:

— Eric, she doesn't belong here anymore… In the end, she will be safer on the outside.

— Goddamn, what am I doing… — пробормотал Симмонс. Крикнул вполоборота, глядя куда-то поверх наших голов: — Open the gate, Igor, let the girl out!

Механические ворота с лязгом шевельнулись, образуя небольшой зазор. Я выпалила:

— Спасибо большое!

— Do not thank me, thank him. — Он указал на угрюмого Хадсона. — You'd better be going, we've got company…

Симмонс взял автомат наизготовку и передёрнул затвор, а я проследила за его взглядом – сквозь полумрак от корпусов в нашу сторону шагала дюжина вертухаев. Протискиваясь в щель ворот, я в последний раз обернулась и посмотрела на спины Симмонса в бронежилете и стоявшего рядом с ним доктора Хадсона, уперевшего руки в бока. Его серая рубашка с коротким рукавом выделялась в ночном мраке, а силуэты позади них были уже совсем близко.

Я покинула периметр интерната, и ворота со скрежетом задвинулись в паз. Мне вдруг стало невыносимо одиноко, я была совершенно крошечной здесь, за стеной. Обернувшись на дорогу, исчезающую во тьме где-то за лучом прожектора, я услышала зычный голос Симмонса:

… — Gentlemen! I know what you're up to, and it's my duty to stop you!..

Не дожидаясь дальнейшего развития событий, я торопливо заковыляла прочь от ворот. Когда глаза привыкли к темноте, я начала различать дорогу, уходящую лесную чащу, и клочья тумана, стелющиеся в низинах по бокам от насыпи. Адреналин сходил на нет, а его место, всё моё тело постепенно занимала вяжущая боль.

Где-то за спиной раздался выстрел, и я вздрогнула. Оглянулась и увидела далёкие ворота и луч прожектора, освещавший небольшой кусок дороги. Оглушительной канонадой застрекотали автоматы и одиночные выстрелы, и через полминуты всё стихло. Со стороны леса, приближаясь, доносился гул многочисленных двигателей, а меж деревьев мелькали лучи фар.

Оскальзываясь и спотыкаясь, я быстро спустилась с дороги, прошла несколько десятков метров, а когда насыпь скрылась из виду, привалилась к дереву и тихо заплакала…

… — Полагаете, у меня был выбор, профессор?

В тихой полутьме коридора по лицу Рональда Мэттлока пробежала тень.

— Выбор есть всегда. — Он немного помедлил, взвешивая слова. — Но, к сожалению, бывает так, что, избавляя этот мир ото зла, мы сами впитываем зло в свою душу. Понимаете, если где-то убыло, то где-то обязательно прибыло. Второй закон Ньютона.