Грохочущие шаги за стеной сливались в какофонию. Молния шмыгнула в кабинет и, захлопнув ноутбук, схватила его со стола. Тут же в хлипкую межкомнатную дверь со стороны коридора врезалось тяжёлое тело. Треснули и жалобно завыли доски, а через секунду дверь провалилась внутрь.

Громко падая, оскальзываясь друг на друге и цепляясь за ковёр, грязные, нечленораздельно орущие безумцы на четвереньках ползли в нашу сторону. Следом за ними в узкий дверной проём, толкаясь и пихаясь, лезли всё новые – оскаленные, вонючие, шумные. Молния отступала к балкону, поливая груду движущихся конечностей непрерывным сверкающим и грохочущим огнём, а я, не целясь, от бедра разряжала обойму винтовки. Отдача колотила в бок и по рукам, ватной подушкой уши заложило от грохота, гильзы горячими брызгами ложились на пол…

Секунды смешались в какой-то невнятный, суетливый, тарахтящий комок, мелькнула порхающая на ветру занавеска, яркое пятно солнца в белеющем небе, красно-бурая дранка – и вот мы втроём уже сидим на коньке крыши, а следом за нами, спотыкаясь о гонт и сползая со ската, рвётся стая чудовищ. Гром выстрелов и хриплые вскрики бешеных забивали голову протяжным свистом.

Почти бесшумно створы амбара в стороне от дома рывком выдернула из пазов огромная механическая сила, и из облака разлетающихся досок и щепок вверх метнулся чёрный рокочущий силуэт массивного глайдера.

Гильзы со звоном падали на черепицу, чудовища один за другим катились со ската и исчезали внизу, с балкона на кровлю с завидной ловкостью взбирались всё новые, а мы бок о бок пятились назад, на противоположную сторону крыши.

— Бурят, мы здесь, наверху! — Умник махал рукой нашей надежде на спасение.

— Перезаряжаюсь! — крикнула Агата, выщёлкивая очередную обойму.

Глайдер приблизился по дуге и завис напротив конька, над деревьями. Сдвижная дверь распахнулась, мы с Агатой переглянулись – без лишних слов, словно пушинку, она буквально забросила меня в просторный салон боевой машины, а я приняла из её рук оружие и помогла забраться ей. Умник нырнул в прохладную полутьму следом за нами – и с отчаянным хриплым воплем одно из чудищ сигануло за Архипом и серо-грязными руками вцепилось в его куртку. Плешивая голова злобно стучала гнилыми зубами в сантиметрах от его лица.

Машина вильнула в сторону, пара одержимых, прыгнувших было следом за первым, ухнули вниз, а Коньков, ухватив чудовище за руку, вывернул и дёрнул посильнее. Что-то хрустнуло, серый тюк потерял равновесие и завис над бездной, вцепившись в проём второй рукой.

— Сходи-ка погуляй!

Ухватившись за сиденье, Умник изо всех сил приложился подошвой в живот серой туши, и чудище, безумно вопя, вывалилось наружу.

От дома следом за глайдером бежали десятки доходяг – бежали упорно, пока не скрылись из виду. Спустя пару минут мы подобрали майора, и летающая машина понесла нас над заросшими полями, оранжево-жёлтыми коврами пожухлой травы и мелкими, почти пересохшими ручейками. Казавшиеся безлюдными земли таковыми не были – изредка под нами короткими чёрными тенями на сухой степной траве выделялись силуэты. Одинокие и нелепые, они бесцельно бродили внизу. Едва рокот нашей машины достигал их ушей, головы поворачивались, как на невидимых подшипниках, и десятки, десятки выпученных чёрно-красных глаз устремлялись в небо, полные немого голода…

* * *

… — Так запросто косить гражданских штабелями… — Коньков хмуро вертел в руках фляжку с водой, пальцы его дрожали. — Я на такое не подписывался…

— Оникс, зачем ты взял на дело идиота? — Аркадий, сняв нарукавник, осматривал бронепластину – на её поверхности выделялись отчётливые следы зубов. — Вот же скотина, чуть рукав не прокусил… И всё из-за Умника.

— Он лучший системщик в соединении, — спокойно и рассудительно ответил майор, лениво придерживая одной рукой штурвал мобильного командного пункта. — И неплохой стрелок, кстати.

— Стрелок из него паршивый, прямо скажем, — заявила Молния. — Дичи он не добыл, да ещё и всю группу подставил под удар.

— Это верно, — согласился Макаров и бросил взгляд на Конькова. — Ты расслабился, Умник, и повёл себя беспечно. Твоя ошибка могла нас всех погубить. Тебе есть что сказать в своё оправдание?

— Виноват, исправлюсь. — Коньков проглотил ком в горле, глядя в пол. — Такого больше не повторится.

— Чтобы не было двойных толкований, заявляю при свидетелях… — Командир был спокоен, как скала, твёрд и непоколебим. — Если твоя следующая оплошность приведёт к потерям в личном составе, я буду считать это преступлением со всеми вытекающими – с вынесением приговора и исполнением его на месте. Вопросы есть?

— Никак нет, — сказал хакер.

— Теперь ты, Молния. Ты ослушалась приказа и передала «Слепня» Фурии…

— При всём уважении, Оникс, разоружить бойца в зоне боевых действий – это не приказ, а вредительство. — Агата говорила твёрдо, уверенная в своей правоте. — Саботаж. Это могло всех нас погубить.

— Разумно, — кивнул майор. — Приказ и правда сомнительный, поэтому, ввиду открывшихся обстоятельств к его нарушению отнесусь со снисхождением… Теперь то, что касается всех – у нас тут набор одиночек, а мне нужна команда. С этого момента держимся по двое-трое, в дозорах – в том числе. Исключений не будет. Понял, Бурят?

Аркадий молча кивнул.

— Хорошо… Кстати, Умник, давай-ка уже приходи в себя и займись делом. Охотиться на дичь будешь после задания, а пока начинай охоту за сведениями. Мы и так уже целую ночь потеряли.

Коньков выудил откуда-то прибор, похожий на шлем виртуальной реальности, и нацепил его на гладко выбритую голову. Он молча вертел головой туда-сюда, а Молния погрузилась в изучение аппаратуры в корме. Сидя в наушниках, она сосредоточенно орудовала сенсором в окружении дисплеев, по которым двигались какие-то точки, пролегали линии, разворачивались разнообразные карты. Бурят, что-то задумчиво жуя, прилаживал покусанную бронепластину к рукаву.

— Фурия, — наконец нарушил тишину Макаров и уставился на меня через зеркало заднего вида, висящее перед обтекателем, — расскажи-ка нам, что это сейчас было? Ходила информация о гражданской войне, но вот такое… Я таких уродов в жизни не видал… Какой-то нейротоксин сделал это с людьми? Тебе что-нибудь известно?

— Да, я уже видела это раньше, — голос сорвался, а в горле пересохло. Перед глазами вставали не красные огни аварийного освещения, нет. Я почти чувствовала запах – смесь дерьма, пота и чёрт знает чего ещё, бьющий из тёмной камеры. — Я знаю, как всё это началось. Люди Альберта Отеро с помощью вашей коллеги, капитана Юмашевой… Знаете её?

— Фамилия знакомая, — бросил майор, — но вместе не работали.

— Они… Мы обнесли ту проклятую лабораторию, — продолжала я. — Конфедераты проводили эксперименты, скрещивали людей и местную фауну. Вшивали в них этих… паразитов. А потом «Фуэрца» всё это добро вывезла и притащила сюда, на материк. И, похоже, случилась утечка. — Я смотрела через бойницу вниз, на проплывающие под глайдером безлюдные холмы, а ласковые лучи разгоравшегося дня нежили лицо, играли на коже. — Всё это распространяется быстрее, чем пожар на сухом ветру.

— Похоже, передаётся контактным путём. — Бурят глухо постучал по вмятому нарукавнику. Все дружно посмотрели на эти отметины от зубов. — С этого момента следим в оба друг за другом. Что бы ни случилось, нас не должны покусать. Ни при каких обстоятельствах.

— Плохо дело, — пробасил Макаров, — очень плохо. Пока Врата отключены, эта дрянь за пределы Пироса не выйдет. Но, предположим, «Голиаф» вернётся за ранеными, и инфекцию притащат на Землю… Или того хуже – решат её поисследовать. Они это дело любят. Если произойдёт утечка за пределы Пироса – боюсь даже представить, что может случиться.

— Как знать, может уже произошла, — вполголоса пробормотала я и вдруг живо представила себе, как по Москве таскаются толпы безумных людоедов, пожирая всех подряд.

— Ла Кахету вытравили под корень, к центру ни один заражённый так просто не подберётся, — молчавший до того Умник подал голос. — Если только сами не принесут.