— Вы думаете, это — Сихар? — тихо спросила Хрийз.

А самой стало настолько неуютно от таких подозрений, что кожа пошла мурашками. Сихар ей зрение вернула, возилась с нею, когда еще никто не знал ничего. Или Сихар сразу узнала? Или что? Врач — такая профессия. Можешь исцелить, значит, можешь и убить. Просто потому, что в силу профессиональных навыков своих знаешь, куда ударить и как скрыть следы. И Яшка ее действительно ненавидит люто.

— Когда-то давно, когда я был на несколько лет младше тебя, — начал князь, — побочная ветвь нашего рода, Ирис-Каменногорские, решили взять власть в свои руки. У нас с ними всегда были, мягко говоря, разногласия. Давняя, застарелая вражда, в замковой библиотеке есть летопись, почитаешь на досуге. Тогда погибла вся моя семья — вроде как от несчастного случая, сам я выжил лишь чудом. У

Ирис-Каменногорских оказалось больше прав: я — сын консорта, они — ведут свою ветвь от младшего внука первого князя Сиреневого Берега. Но их поддержали не все, началась гражданская война, года на два примерно это все растянулось. Когда я вернулся, молодой дуралей с раслином на шее не по возрасту, — он покачал головой, вспоминая, — то приказал казнить дядю, Желана Ирис-Каменногорского, и его старшего сына, потому что все указывало именно на них, немало людей свидетельствовало против них, а оба они оказались слишком горды, чтобы оправдываться. Когда человек, стоя на лобном месте, отказывается оправдывать себя, — это всегда впечатляет.

Хрийз внимательно слушала, понимая, что этого ей не расскажет ни один учебник и ни одна книга.

— Долгие годы я был уверен, что воздал злодеям по заслугам, — князь покачал головой. — Но когда к нам пришел Третерумк… Человек, которому я верил, как себе, считал братом и от того поручил защитить жену с детьми… Он их сдал в Алую Цитадель, не моргнув глазом. И я бы снова остался в неведении, если бы одна моя девочка не выжила. Хрийзтема Старшая, именно она. Этот человек… изворачивался до последнего. Что могли стоить слова искалеченного ребенка против заслуженного ветерана битв с Небесным Краем? Высшего мага. Уважаемого не только в княжестве, но и в Империи человека. Но мне хватило ума поверить дочери, а не ему. И уже перед смертью он кричал, задыхаясь от злобы, как он ненавидит и меня и весь мой поганый род, всех Каменногорских, вообще, побочные ветви тоже. Повышенная смертность в годы войны никого не удивляла, и легко можно скрыть свои преступления, списав их на врага, чем этот человек и занимался. Когда-то мой дед обидел его деда — не дал должность и титул, которые тот уже присвоил себе в мыслях своих. Отчего воспитал своего внука в ненависти как свое подобие; его проклятие до сих пор на мне.

Больше всего на свете я боюсь покарать невиновного, дочь. Понимаешь?

— А я думаю, — тихо сказала Хрийз. — Про Младу. Ведь как удачно бы вышло. Убила — из ревности. Концы в воду. Она невиновна, отец! Ее использовали. Не знаю как — магия? Но в Жемчужном Взморье стоит клиника Сихар, а Млада — нелюбимая невестка. Они ссорились постоянно, точнее, Сихар ее подавляла, я это хорошо помню.

— Может быть, это Сихар — у нее есть мотив, — медленно сказал князь. — А может быть тот, чьего мотива мы не знаем и даже не можем себе его представить. Надо ждать, — он медленно сжал кулак. — Негодяй подставит себя сам, надо только выждать момент и поймать его с поличным! Чтобы уже наверняка знать, что это он. Чтобы воздалось тому, кто виноват, а не тому, на кого упало больше всего подозрений.

Хрийз кивнула. Она думала примерно так же.

— Вы позволите, ваша светлость? — подала голос Лилар.

Хрийз обернулась на нее, она совсем забыла, что Лилар рядом. Но куда бы та ушла от своей подопечной? Князь кивнул ей:

— Говорите, Лилар.

Неправильная горничная обошла стол, села напротив, сложив руки домиком.

— Ситуация выходит на очень опасные обороты, — серьезно сказала она. — Ваша дочь — последняя в роду, ее потенциальные дети представляют собой угрозу для злоумышленника, кем бы он ни был. Ее нужно защищать сильнее, чем это делается сейчас.

— Лилар, простите, а что вы обо мне в третьем лице говорите! — возмутилась Хрийз. — Я не вещь, я живая!

Князь положил ладонь ей на запястье: молчи и слушай. Хрийз нехотя подчинилась.

— Что вы предлагаете? — спросил Бранислав

— Предлагаю закончить с игрой в мореходную школу, — жестко сказала Лилар.

Хрийз дернулась, но отцовская рука удержала ее.

— Не то время и не те обстоятельства сейчас, — продолжила неправильная горничная. — И учиться нужно совсем на другом уровне уже: глупо стихийному магу работать простым штурманом на промысловом судне, — вместо того, чтобы постигать азы своей стихии! Еще глупее — и опаснее! — учиться магии бессистемно, по случайно отобранным в библиотеке книгам. Нужны хорошие учителя, хорошая защита и…

— Постельный режим! — ввернула Хрийз, не удержавшись.

— Прищепку на язык, — невозмутимо завершила фразу Лилар.

— А что, полезный артефакт, говорят! — улыбнулся князь. — От многих проблем позволяет избавиться…

Хрийз сердито молчала. Внезапно нарисовавшийся чулан строгого содержания поверг в отчаяние. А дальше что? Замуж, чтобы нарожала наследничков?! И как накаркала.

— Нужен муж, — безжалостно продолжила Лилар. — В крайнем случае, обрученный жених. Чтобы неясности никакой больше не существовало. Чтобы родня мужчины подключилась к защите.

Хрийз молчала. А что еще ей оставалось?! Орать «какой еще жених, вы обалдели, я не хочу и не пойду ни за какой замуж?!» Так ее и послушают. Сейчас прямо. Уже. Броситься чуть погодя башкой из окна на скалы и тем облегчить работу негодяев, хлопотавших о том, чтобы правящий род прервался насовсем? Заманчиво, но обидно, и там же, на Грани, еще Канча сТруви встретишь, как пить дать. Тот в жизни страшный до дрожи, а уж после смерти…

Князь долго молчал. Думал. Сам он женился когда-то по любви, и до сих пор не мог забыть свою княгиню. Он не хотел для дочери договорного династического брака, но… Слишком много «но» в последнее время возникло, и в словах Лилар был свой резон. Стихийного мага нельзя принудить к браку, но можно уговорить. Минусы высокостатусной жизни: простолюдинам — проще, хотя и у них нередки проблемы со старшими, не одобряющими выбор молодых.

— Что сама думаешь, Хрийз? — спросил он наконец.

— Я… — Хрийз запнулась.

В самом деле, не орать же? Но как объяснить им, что мореходная школа — не игра и не баловство, что промысловое судно — не блажь, что замуж — совершенно не хочется, хотя в голове возник образ кое-кого, кому в качестве жениха все обрадуются… кроме самой невесты, наверное… а хотя… да в бездну эти мысли, о чем я думаю!

— Мне нужно остаться в школе, — сказала Хрийз, стараясь, чтобы в голос не пробралось отчаяние. — Мое место там, я чувствую это. Когда я в море… я… как будто нарушаю что-то. Какую-то связь врага с Алой Цитаделью. Они теряют ее. Она и так слабее, чем им хочется, а тут еще я. Я не знаю, как объяснить! — беспомощно выпалила она. — Но в школе — Желан и Ель, мои младшие. Когда мы вместе, мы сильнее. Поверь, отец! Это очень важно, очень!

Лилар покачала головой, но промолчала. Она-то не чувствовала ничего, и потому не верила, считая учебу княжеской дочери блажью. Ей объяснять — бесполезно. Но может быть, поймет отец? Он — хороший человек, сильный маг, умудренный боями и жизнью, не может быть, чтобы он не понял!

К вечеру мороз ослабел, и, хотя холод все равно оставался силен, по сравнению с утром казалось, будто ветер стал намного теплее и не хлещет больше лицо, а ласково гладит. Небо вновь укрыли плотные облака, зеленовато-оранжевые от уличного освещения над городом, непроглядно-темные над морем и горами. Князь позвал на прогулку, Хрийз не посмела отказаться, хотя, откровенно говоря, хотелось упасть в постель и там страдать по поводу всего, сегодня сказанного.

Но Хрийз сразу поняла, что поступила правильно.

Из морозной ночи величаво выступил крупный белоснежный конь с крученым рогом во лбу. Хрийз уже видела его раньше, но — не так близко.