— Э-эх! — махнул рукой Василий и протянул мне появившийся из-за стеллажа невзрачный рюкзак. — Вижу, тебя убеждать бесполезно. Если ты так и намерена таскать её с собой, хотя бы освободи себе руки…

Дядя Ваня прервал Василия:

— У нас, похоже, появился неожиданный союзник.

— Да ну! — удивился Василий. — Откуда у нас здесь союзники?!

Динамик некоторое время молчал, а потом сообщил:

— Из Двойного Разлома Надюша рестранслирует новый сигнал. Объект вышел из гиперпространства над полюсом полминуты назад… Телеметрия отличается от всего, что мы здесь видели…

— Это земляне, что ли? — недоверчиво пробормотал Василий.

— Стиратель. — В механическом голосе, казалось, звучала странная смесь ужаса и торжества. — Прямо над северным полюсом… Лиз… Помнишь, ты когда-то собиралась ему отомстить? В числе прочих… Теперь у тебя есть такая возможность.

Иронию скрипучий динамик не передавал, но она отчётлива чувствовалась в его словах.

— Что за Стиратель? — переспросила я.

— Я думаю, что это оружие, — проскрипел динамиком дядя Ваня. — Иначе чем оно занимается и для чего нужно?

— Хреновина, что сожгла Циконию и Кенгено, — Брови Василия сошлись на переносице. — Если сейчас эта штука спалит планету, нам тут точно нечего будет ловить. Но… Там, наверху, такой переполох обеспечен, что до «Виатора» никому не будет дела…

— Нас просто никто не заметит, — удовлетворённо констатировал старик…

* * *

Рюкзак, который мне выдали, был не очень удобным, но вместительным. Следом Вася снял с полки крохотного чуланчика серый контейнер на ремне и кинул под ноги.

— А вот это нам предстоит отсюда вынести, — сказал он.

— Что это? — спросила я.

— «Книга судьбы».

Всё это началось, кажется, в орбитальном музее над облаками, но детали тех дней не то, что ускользали – их просто не было. Лишь одна картина – далёкий шпиль над облаками, в которые была погружена парящая платформа. Не было в последующем калейдоскопе места, где я задержалась бы хоть на неделю, безостановочно следуя в неведомые дали после того, как в моей жизни появился этот предмет. Я ещё дышала, и потому итог ещё не был подведён, но всё это привело меня сюда. В глубокую задницу.

— Я, конечно, подписалась вам помочь, но ты сам её потащишь, — заявила я.

— А почему не ты? — усмехнулся он.

— Потому что я к ней на пушечный выстрел не подойду. Чего мне стоило связаться с этой дрянью… И вообще, почему бы Агапову её не забрать?

— Он приволок её вниз, а наша с тобой задача – вывезти, — сказал Василий. — У Володи сейчас есть заботы и поважнее.

— Это какие ещё?

— Меньше знаешь – крепче спишь, — невозмутимо отрезал он. А затем обратился к мозгу в ёмкости: — Иван, нам пора выдвигаться. Пересаживайся…

Под койкой что-то зажужжало, будто разом ожила стая крупных комаров.

Облепленный крошечными чёрными зёрнышками, из темноты вылетела графитовая коробочка. Проследовала в воздухе через комнату и опустилась на пол перед металлической конструкцией. Коробочка раскрылась, и из неё в воздух стали подниматься многокрылые механические мухи. Небольшие, размером со спичечную головку, они роем взмывали вверх, подвластные какому-то общему импульсу. Словно стая птиц в мурмурации, облаком они перемещались то в одну сторону, то в другую, и наконец спустились к бронекуполу и облепили его со всех сторон ровным слоем. Их серебрящиеся крылья застыли, скользнули по корпусу и вновь затрепетали в едином ритме.

— Приходится с собой док-станцию таскать, — прохрипел динамик. — Не очень-то удобно…

А затем «пчёлы» с жужжанием набрали обороты.

Неуклюжее шасси щёлкнуло, и капсула с мозгом внутри отделилась и поднялась в воздух сотнями летающих механизмов. Рой дронов-мух перестраивался, удерживая в воздухе громоздкий предмет с человеческим мозгом внутри, и пускал в стороны гибкие отростки от стаи, будто плавные подобия рук. Взмыла и коробочка, а рой переливался и менял форму, коробочка по спирали двигалась вокруг капсулы, которая оставалась в воздухе, будто прикованная. Так птица задерживала голову в пространстве, ведомая внутренним гироскопом.

— Многофункциональные полиморфные дроны, — наконец пояснил динамик сквозь равномерное жужжание многих и многих микроскопических двигателей. — Комплект в большом дефиците, поэтому нам дали только один.

— В дефиците? — изумилась я. — Его здесь вообще быть не должно. Если только у них нет подземной суперфабрики.

— Всё гораздо прозаичней, — пожав плечами, сказал Василий. — Это сверху. Одна из тех полезных вещей, которые удаётся раздобыть на поверхности.

— Грабежом занимаетесь? — хмыкнула я.

— Берём ровно столько, чтобы хватило для выживания… Никто не погиб, — заверил он и усмехнулся. — Но нельзя недооценивать электромагнитный импульс. Это слабость любой цивилизации.

— Я тебе устрою – электромагнитный импульс! — вдруг захрипел динамик. — У меня в домике последний предохранитель остался!

— Ладно тебе бухтеть, Ваня. Двум смертям не быть, а одной не миновать.

— Вот же щегол, — скрежетнул дядя Ваня, не разделив такого фатализма. — Лучше бы спасибо сказал за то, что я вам транспорт обеспечиваю…

— Ты в первую очередь себе розетку обеспечиваешь. — Василий торжествовал, раскусив истинный мотив мозга в кастрюле. — А всё остальное уже вторично.

Старик ничего не ответил, но я почти слышала его недовольное сопение. Приподнявшись в воздухе и удерживая коробочку рядом с собой, он отделил от облака плеть и коснулся ручки входной двери.

— Классная штука, — мечтательно протянул Василий. — Мне бы такие пчёлы в хозяйстве пригодились… Например, на даче. Они тебе слив чистят, а ты, знай себе, в потолок поплёвываешь… Или в огороде… Что-то соскучился я по огороду и по запаху помидоров… И по мурманским белым ночам…

Василий погрузился было в мечтания, но одёрнул себя и быстро вышел наружу. В громоздком пуховике и свитере мне было на удивление легко двигаться. Сумка лежала передо мной. Немного помедлив, я присела и распахнула её, открывая свету тусклые металлические пластины. Они висели горизонтально на некотором расстоянии друг от друга, при этом не касаясь друг друга. На вид обычный золотистый металл, ничего необычного.

Подавив внезапно нахлынувшее, иррациональное желание прикоснуться, я захлопнула сумку. Пластины молчали, но их присутствие было таким же ощутимым, как тиканье часов на руке у приговорённого. Пластины были лёгкими, почти невесомыми. Мельком взглянув на «колотушку», я всё же решила её оставить, и налегке вышла в раскрытую дверь…

Снаружи высокой и широкой полусферой возвышалась пещера с разбросанными по ней конструкциями. Фонари на столбах освещали небольшие домики непонятного назначения, зоны отдыха со скамейками и столами и даже криво сбитую сцену с подмостками.

Пятеро аборигенов метрах в двадцати выжидающе смотрели на нас. Одним из них был Ши, который занимался точками «выхода». Он и его отряд последними покидали этот лагерь, не считая нас троих. В неизменных полумасках, они были обвязаны налокотниками, наколенниками и портупеями с карманами, готовые ко всему, и небрежно держали в руках подобия копий с пульсирующими энергетическими наконечниками. Связки чего-то метательного поблёскивали на плечах, будто электрические лампочки.

За их спинами виднелись хорошо освещённые, врезанные в каменную толщу стальные пластины с дверьми, за которыми наверняка скрывались такие же комнатки, как и та, которую мы только что покинули. Индивидуальные жилища по периметру пещеры с общим пространством между ними.

— А кто они вообще такие? — понизив голос, спросила я у Василия, хотя понимала, что оттуда они нас не слышат.

— Приговорённые с «Первопроходца». Те, кто остался, — прикрыв ладонью рот, таинственно ответил тот. — «Первопроходец» потерпел крушение много лет назад. Его курс изменили с Ковчега. Там якобы прознали, что на корабль проник Эмиссар, которого нельзя было пускать на планету… Те, долговязые в пиджаках, помнишь? Я ещё такого подстрелил, когда он притворился рыбаком.