— А там что такое? — спросила я.

— Это транспортная система, — пояснил Василий. — Как работает, ты сейчас увидишь. Вернее, вспомнишь. Тебе уже приходилось ей пользоваться, и тогда это стоило всем нам спокойной жизни здесь…

Профессор тем временем добрался до места назначения, коснулся поверхности камня и пропал. Как корова языком слизнула.

— Телепортация? — спросила я так, будто телепортировалась каждый день.

Василий развернул меня к себе и сообщил:

— Чтобы ты понимала, мы сейчас метнёмся на несколько километров выше, за снарягой, а потом двинем к условленному месту. Снаружи очень холодно, но я тебе чего-нибудь из своего выдам. Есть и кислородная маска запасная. Как чувствовал… Самое главное, чтобы, Ваня успел взломать систему стрелочных переводов…

Секунду он постоял в нерешительности, а затем всё же решил спросить:

— Кстати, а София-то как? Вы давно виделись? Я ж о вас целый год ни сном ни духом…

— Она теперь совсем страх потеряла. — Я деликатно решила не упоминать семь с половиной десятков экзекуций во имя науки, о которых она мне поведала. — Возглавляет какой-то подземный центр по штамповке людей… Человекоподобных существ.

— Ну даёт, влилась в коллектив! — восторженно воскликнул Вася. — Местные чужеземцев не очень-то жалуют, но чтобы землянка возглавила целую фабрику клонов…

— А всё остальное у тебя, стало быть, никакого удивления не вызывает?

— Я выработал привычку, — усмехнулся Василий. — Стараюсь не задумываться над тем, что ещё не уложилось в голове. Чтобы она не перегрелась. Иногда мир вокруг требует долгого осмысления…

Испещрённый круглыми тоннелями диаметром в четверть метра, валун вызывал густые вибрации, подобные низкому гулу, нараставшему в грудной клетке.

— Это очень странная штука, — повысил голос Василий, пытаясь перекричать этот гул. — Не телепортация. Мгновенная пересборка! Тебя тут разбирают на атомы, а там, в нужной точке, собирают обратно так быстро, что душа не успевает отстать! Вот это я понимаю – логистика!..

Голос Василия затухал, он ещё жестикулировал и двигал губами, но я уже ничего не слышала. Вообще. Исчез даже гул. В полной тишине мы преодолели последние метры. Василий остановился возле камня и переглянулся с высоким Ши. Вася беззвучно что-то прокричал мне, протянул руку, и ладонь его замерла над серой поверхностью. Второй рукой он показал на ладонь, а затем коснулся глыбы и пропал.

Я оглянулась на неподвижную фигуру Ши, чьи жёлтые линзы были единственным светом в наступающей темноте. Прикосновение к камню было не похоже ни на что. Не удар, не толчок. Это было ощущение, будто Вселенная на миг моргнула. Одна реальность погасла, и тут же, без паузы, вспыхнула другая. Я не почувствовала движения, лишь смену декораций…

* * *

Мы оказались в тесной, овальной пещере, больше похожей на каменный кокон. Её стены, отполированные до гладкости, хранили прохладу и тишину, а единственная дверь казалась крошечным лазом в гигантский, враждебный мир. Это было не жилище, а временная нора. Убежище на один прыжок.

Снаружи, там, откуда мы только что сюда вошли, ввысь уходила щербатая каменная стена обширной каверны, в центре которой помещалась «сфера тишины» – большой пористый камень, с помощью которого местные жители перемещались под землёй между такими же валунами, что были разбросаны под поверхностью планеты. С помощью валуна можно было также «прыгнуть» в любую точку в радиусе нескольких километров, в одну сторону, но в этом случае до ближайшей «сферы» пришлось бы добираться самостоятельно…

Здесь же, в узком пространстве дома-пещеры грубая тахта соседствовала с парой стеллажей, между которыми меня уже ждал Василий. Рядом стояло причудливое нагромождение металла, подключённое проводом к продолговатому электронному механизму, лежащему на полу. Продвинутое устройство странно смотрелось среди спартанского быта жилища.

— Вот, одевайся. — Из полутьмы Василий достал одежду и вручил её мне. — Наверху до минус семидесяти. Размер не твой, но я думаю, ты как-нибудь переживёшь. Но вот это… — Он указал на синтетическую голову у меня подмышкой. — Я бы на твоём месте выкинул прямо сейчас.

Словно оторванная от спящей куклы, голова была безмолвна и неподвижна.

— Не бойся, она больше не представляет опасности, — заверила я.

— Чуйка моя меня редко обманывает, — прищурился мужчина. — А уж на неё вообще орёт сиреной. Ей бы я верить точно не стал, даром что имя такое… ангельское…

Большемерящий свитер и штаны на добротном ремне – не абы что, но уже неплохо. Следом из-за шкафчика показался потёртый безразмерный бушлат.

— Из теплицы упёр, — буркнул Василий, будто оправдываясь.

Пока я одевалась, он достал с полки два причудливого вида орудия, похожих на посох с парой закреплённых на нём продолговатых ящичков, и прислонил их к стенке. К оконечникам посохов были кустарно приделаны излучатели с проводами, уходящими в коробки.

— «Колотушки» у нас две, — заявил Вася. — Но «пчёлы» одни на всех.

— Что за «колотушка» такая? — поинтересовалась я.

— Гравитационное копьё, — пояснил он. — Метров на тридцать кидает импульс гравитационного поля. Не убьёт, но отшвырнёт так, что кости затрещат. Представь, что тебя с размаху ударили дверью от грузовика… Прицеливаешься и вот здесь нажимаешь. Главное – не передержи кнопку, чтоб самой по рукам не отхватить…

Затем Василий приподнял полукруглую крышку металлической конструкции, от которой я никак не могла оторвать взгляда. В прозрачной ёмкости беззвучно плавал мозг.

— Узнаёшь? — спросил мужчина.

Без сомнений, это был дядя Ваня – старик, что путешествовал по Вселенной в застенках неуклюжего механического тела. Этот мозг в кастрюле, обладателя которого я толком даже не знала, я не спутала бы ни с чем на свете.

Гудящую, как трансформаторная будка, конструкцию опутывали провода. Соединяясь со стальным чемоданом, она испускала пару толстых кабелей наружу через щель в дверном проёме. Из речевого модуля под навершием башенки послышался то ли «ох», то ли вздох, а затем искажённый механический голос заметил:

— Ты меня ещё помнишь. Я удивлён.

— Он слышит? — обратилась я к Василию.

Тот кивнул, а шкаф с оборудованием сообщил:

— Я всё слышу. Слышать – это первое, о чём я забочусь.

— Давно не виделись, дед, — констатировала я. — Хорошо выглядишь. Целая вечность пролетела в один миг, как это всегда и бывает, когда оглядываешься назад. Но в этот раз всё совсем уж жестоко… Ты теперь стационарный?

— Это терминал связи. Собран из того, что добрым людям удалось натаскать. Хорошо, что хоть у кого-то руки растут… Из правильного места.

Василий гусарским жестом поправил воображаемые усы.

— Каково это – заново вспоминать себя в новом месте? — поинтересовался дядя Ваня. — Раз за разом… Я немного в курсе того, что творится у тебя в голове. Удалось разжиться кое-какими записями…

— Я теперь даже не знаю, моя ли это жизнь на самом деле, — произнесла я. — Впрочем, если снова случится провал, мне бояться уже нечего. Половину того, что было в голове, из неё уже вытряхнули.

— Оглядись, — скрежетнул динамик. — У тебя есть нормальные глаза. А это лучшее средство, чтобы определить своё место в мире… Но скажи-ка лучше, зачем ты эту башку сюда притащила?

— И ты туда же, — вздохнула я. — Это просто голова, и её зовут Вера.

— Точно. В «Интегре» она была «правой рукой» того андроида-пророка, что решил ускорить наш конец. Считала себя орудием высшей справедлиостью. Удобная позиция для убийцы, не находишь? Они решили, что призвали в этот мир убийцу человечества, и посчитали свою миссию на том выполненной… Кстати, если ты вдруг подзабыла – это именно она грохнула Марка.

— Смутно припоминаю что-то такое, — пожала я плечами. — Но я больше не испытываю к ней ненависти. Она предлагала мне отомстить за Марка, но всё-таки мы сбежали сообща, поэтому мстить я не стану. И свободы она не получит – как минимум до тех пор, пока я не выясню всё то, что может принести пользу. Поэтому я пока что подержу её у себя. Может быть, где-нибудь удастся её включить.