Силуэт незнакомца стал совсем маленьким, а затем поднял руку и коснулся чего-то большого. Незнакомец дрогнул, словно изображение на плохом приёме. Раз – и его не стало, будто он был лишь проекцией. На его месте во тьме серел огромный валун, походящий на испещрённый кратерами астероид. Рядом мерцали два оранжевых глаза. Второй высокий силуэт недвижимо стоял в тёмной нише. Ши наблюдал за нами…

— Оставлять артефакт и оставаться самим на этой планете больше нельзя. — Агапов вернул меня к реальности, и глаза его загорелись. — Мы должны продолжить изыскания, но здесь возможностей для этого больше не будет… Последний час на поверхности идёт сражение, которое определяет судьбу этой планеты, а, быть может, и всего мира. Мы используем переполох и обернём его в нашу пользу. По моим прогнозам, у нас есть ещё час-другой.

— И что мы успеем за два часа? — решила уточнить я.

— Изменить мир. — Профессор многозначительно поднял вверх палец. — Единая система обороны уже развалилась на очаги. Россы сражаются отважно, но преимущество не на их стороне… Ну а нам предстоит покинуть это место и разобраться, как использовать «Книгу судьбы». Там, где классическая наука перестаёт работать, приходится импровизировать. И ваши новые таланты, Лизавета, могут сыграть свою роль.

— С чего вы взяли, профессор, что ваш замысел сработает? — скептически спросила я.

— Потому что у меня есть только он, — честно ответил Агапов. — Но пока он меня не подводил… В мире ничто не бывает «просто так». Совпадение – это просто слово для тех, кто не видит узора. А я его вижу. Я годами собирал данные, и все они складываются в одну картину: существует разумная воля, матрица, и все мы – часть её алгоритма…

Этот учёный говорит о том, что приблизился к разгадке божественного провидения?

— Вы, значит, приблизились к разгадке божественного провидения? — хмыкнула я. — Насколько себя помню, с богом я так и не научилась общаться. Уж какое там – проникнуть в его мысли…

— Божественного здесь не больше и не меньше, чем во всём остальном мире. — Агапов пожал плечами. — Вы можете назвать эту волю как угодно. Но важны лишь её намерения в отношении вас и то, что вы ответите, когда она спросит. А пока она привела вас сюда в самый подходящий для этого момент… Я вижу, вы не очень-то доверяете мне, и это вполне понятно… Василий опишет ситуацию. У него это получается лучше, чем у меня…

Агапов посмотрел на Василия, и тот с готовностью кивнул.

— Итак, нас четверо, — подхватил мужчина. — Пятеро, если считать эту твою головешку, но она скорее балласт, нежели полноценный участник… Задача – свалить с этой планеты. Пока сражение на поверхности не закончилось, мы должны покинуть Ковчег на корабле, к которому Ваня получил удалённый доступ… Твой старый «Виатор». Ты видела его на площадке космодрома перед самым отлётом.

— Отлётом? — нахмурилась я.

— На кладбище живых мертвецов, — без тени улыбки сказал Василий.

— Я видел вашу омниграмму. — Очки Владимира Агапова зловеще блеснули отсветами. — Включая то, что было на Пиросе… Некоторые вещи я бы предпочёл не видеть…

Подсознательная, глубинная память услужливо рисовала оскалы и безумные кровавые глаза. Те, что когда-то приходили в ночных кошмарах, а ныне были почти позабыты. Но были и другие глаза. Синие, полные жизни и надежд – всех сразу, сбывшихся и несбыточных. Первым, что я увидела в них, был испуг, но потом всё изменилось. И в итоге жизнь одержала победу над смертью…

— Откуда у вас «Виатор»? — прервала я нить собственных воспоминаний.

Профессор вздохнул, вспоминая что-то своё, полное расчётов, головной боли и бессонных ночей.

— Корабль был переправлен сюда через Ассоциацию Вольных Пилотов, — произнёс он. — Через одну из теневых схем его выкупили из отстойника Службы Безопасности, якобы на каннибализацию, на запчасти для других кораблей. Через агентов он был доставлен к «Аркуде», которая и перегнала его сюда.

— Это что, шутка? — Копаясь в собственном прошлом, я пыталась найти момент, когда была в корабле в последний раз.

— Это чрезвычайно затратная схема по избавлению от улик, — пожал плечами Василий.

— От улик?

— От всего, что связано с делом «Книги», — сказал Агапов. — И это лишь малая толика всех затрат. Одними деньгами дело не ограничилось…

Это произошло на Земле. Я вспоминала.

Всплыл обрывок: «Виатор», утопающий в снегу меж исполинских сосен. Мы покидали его, бежали к поезду, к тому самому, где оборвалась моя старая жизнь. Ирония в том, что теперь этот корабль стал единственным шансом начать новую…

Как и любая метафора, эта не во всём была правдива до буквы. Пока я дышу и могу двигаться, всё ещё можно поправить. А если верить старику, у нас была вполне практическая возможность.

— Ладно, допустим, я вам поверю, — предположила я. — Но какой мне самой смысл всем этим заниматься? Если человечество решило самоубиться, кто я, чтобы ему мешать? Почему бы мне просто не послать вас всех к такой-то матери? Вместе с Софией, её клонами и всем остальным миром.

— Остановиться на полпути – это решение, на которое вы имеете право, — по-доброму улыбнувшись, сказал Агапов в ответ.

— Проблема в том, что я не знаю, куда идти. — Я пожала плечами.

— Это не так важно. Главное знать, куда идёте. — Морщинистая улыбка его стала шире. — В любом случае, делайте это с осторожностью. И, что бы ни случилось, импровизируйте. Пока мы не разобрались, как работает «Книга», у нас есть только один шанс на успех. И одна жизнь. — Агапов стряхнул из-под рукава браслет с цифрами и посмотрел на часы. — Четыре и пятьдесят восемь… И… Пять минут уже прошло. Нам пора в путь… И да, я приму любое ваше решение, — добавил профессор.

Вежливым жестом отказавшись от помощи Василия, он неуклюже засеменил прочь, припадая на трость. Втроём мы последовали мимо гигантского мерцающего растения к одной из темнот прохода – того самого, где за полупрозрачным сумраком виднелся валун и стоящий рядом Ши в желтоглазой маске. Профессор ковылял вперёд, припадал на ногу и еле двигался, помогая себе тростью, а я предложила:

— Давайте помогу.

— Я сам, — твёрдо ответил учёный. — Прибегать к помощи нужно только тогда, когда твоих сил недостаточно… А ваши силы, Лизавета, нам ещё предстоит использовать по-настоящему. Берегите их для решающего момента.

Следуя темпом профессора, мы шли через каверну, и Василий заговорил:

— Чертовски тяжело было ждать тебя здесь все эти месяцы, но я поверил Агапову и не ошибся… Собственно, я и попал-то сюда, когда вас обеих перевели под замо͐к на какой-то секретный объект. С концами, ни связаться, ни привет передать!.. А через день Володя пригоняет под дом бота-уборщика с запиской, которую тот сбросил у двери. Конспиратор чёртов… Нашёл же способ, а? Не голограмма, не шифровка, а клочок бумаги. Самый надёжный способ в мире, где каждый чих прослушивается.

— Я не мог прийти лично, вы же знали, — дребезжаще оправдался Агапов.

— А я мог вообще не заметить этот клочок бумаги, — всплеснул руками Василий. — Впрочем, я потому и поверил, что обрывок бумаги под дверью – это слишком странно… Бумаги я здесь отродясь не видал… Ну, я собрался, захватил Ивана и дал дёру в никуда, в пещеры под нашей старой фермой. А внизу меня уже встретили… Володя только через несколько месяцев прибыл…

Профессор остановился и сообщил:

— Дальше ничего не слышно.

Отсюда необъяснимым образом я тоже чувствовала тишину, давящую на уши, а профессор напутствовал:

— Работайте сообща, и нас всех ждёт успех. И ещё кое-что… Связь будем держать через радио, но работать будет только на поверхности. Над районом всё ещё остаются спутники…

Выдав нам с Василием по небольшому переговорнику, профессор задумчиво покивал.

— Прощаться не будем, — сказал он. — На всякий случай.

Агапов развернулся и засеменил туда, где пару минут назад исчез незнакомец в плаще. В глубине темноты посреди небольшого грота виднелся гигантский белёсый валун.