Она-я прикрыла глаза, и всё вокруг вновь переменилось. Глайдера больше не было, а окрест меня развернулось бледно-розовое небо, заключённое в колонны белого мрамора. Каменная беседка нависала над обрывом, под которым плескались мягкие, словно лебединый пух, океанские волны, а сверху же, под козырьком сводчатой крыши двумя бесценными коллекционными монетами застыли изваяния пары лун – рубин и сапфир.

— И вправду, куда угодно, — изумилась я. — А в детство мы сможем переместиться?

— А ведь это отличная идея, — оживилась я-она – теперь она стояла в углу беседки, привалившись к белоснежной колонне. — Махнём назад? Туда, где мир нов и добр, где у нас есть родители и друзья. Погнали?

— Хватит прятать её в зеркальных лабиринтах, — тихо и устало сказала Лимбическая система в противоположном углу беседки, поплотнее закутавшись в свитер. — Ты сама знаешь. Я знаю. Она нас уже не спасёт.

Последние слова были адресованы Неокортексу, которая тут же сникла, опустила плечи. Ветер колыхнул листву, шелестящая зелень проглотила невесомое эхо моего-её голоса. Конечно, было бы здорово отправиться в детство, но нет. Время не повернуть вспять. Это иллюзия, очередной набор картинок. Фильм. Сны растворяющегося разума, распятого на столе прозектора.

— Да, всё это происходит исключительно внутри твоей запертой тёмной комнаты. — Я-Неокортекс разомкнула руки, легонько постучала пальцами по виску и грустно улыбнулась. — Но разве не всё, что происходит с тобой – имеет место только там? И разве от этого мир теряет свою ценность?

Отполированные мраморные колонны монументальной беседки отражали блики лун, короткая каменная дорожка упиралась в портал входа в зелёный лабиринт из плотного и тщательно остриженного кустарника. Шелестели на ветру бесчисленные ветви, обступавшие полянку со всех сторон. Балюстрада белого мрамора предательски висела над пропастью. Стоит лишь нарушить равновесие – и вся конструкция сорвётся с обрыва.

Поднявшись со скамьи, я подошла к ограде и с опаской взглянула вниз. На острые скалы набегали пенные волны, в толще которых прятались и суетились разноцветные огоньки.

Шагнуть. Всего один шаг – и, возможно, это закончится. Проверим…

Прежде чем я успела передумать, я уже стояла на парапете. Камень был холодным под босыми ногами. Где-то внутри урчал от удовольствия мой демон саморазрушения. Прикрыв глаза, я подставила лицо набегающему ветру. Рука соскользнула с мраморной колонны, нога сама сделала шаг вперёд, и… Я вновь сидела на мраморной скамейке, а они обе насмешливо глядели на меня.

— Напрасно, — безразлично заметила Лимбическая система. — Здесь нельзя упасть. Здесь можно только *решить*, что падаешь. Это царство беспамятства. Одни иллюзии.

Третий демон – гальванический демон ярости вдруг вскипел в моей крови, и я выкрикнула:

— В таком случае катитесь к чертям из моей головы, иллюзии! Вы мне больше не нужны! Обе!

— От того, что ты перестанешь нас замечать, мы не исчезнем… — Голос Неокортекса уже терялся, будто его уносил ветер с обрыва. Последних слов было почти не разобрать: — Ты просто перестанешь нас слышать. Ты и так здесь совершенно одна…

Покинув беседку, я сделала несколько шагов к зелёной изгороди. Овитая и скреплённая глицинией, она нависала сверху тёмной громадой и разреза͐ла мир на две части. Вход почти сразу терялся во тьме, изгородь делала резкий поворот, отбивая от перламутрового неба острый осколок.

Интересно, что там, за углом? И куда в итоге ведёт этот лабиринт?

— Наружу, — пробормотала я, отвечая на собственный вопрос. — Или внутрь, ещё глубже. К берегу океана или на горную вершину. Куда угодно. Куда пожелаешь…

… — Мозг, — прозвучало у меня в голове чётко, словно дикторская сводка. — Самая сложная структура во Вселенной. Человеческий плод беспомощен… а подкорка уже сформирована. Готова. Эта счётная машинка способна моделировать как происходящие в природе процессы, так и абстрактные, выдуманные явления. Строить прогнозы и подправлять их по мере следования плану…

— К чему ты ведёшь? — я вцепилась пальцами в волосы. — Это что, какая-то игра?

— Время игр закончилось, — последовал ответ. Внутренний голос помолчал мгновение, а затем, будто вспомнив нечто важное, продолжил: — Так о чём это я? А, вот… Ты только вдумайся – энергозатраты мозга на обработку петабайта информации – всего двадцать пять ватт. Почти как комнатная лампочка. Мозгом можно попытаться управлять, но в конечном итоге он всё сделает по-своему усмотрению…

— Что тебе нужно от меня?! — Сжав руки в кулаки, я резко обернулась – демон ярости изготовился к нападению, тщетно выискивая цель в пустой беседке. — Зачем ты здесь?! Зачем говоришь мне всё это?!

— Я ввожу тебя в курс дела, — невозмутимо сообщила другая часть меня. — Там, в лабиринте находится так называемый внешний мир. То, что вы на пару собираете с органов чувств по кусочкам, раскрашиваете, интерпретируете…

— С кем на пару? С мозгом? — выдохнула я, окончательно теряя почву под ногами.

— С мозжечком. Но с ним всё относительно понятно. А ты… — Голос сделал паузу, и это молчание ударило больнее крика. — Кто *ты*?

— Не знаю. Я ничего не знаю…

— А я знаю, — сказала собеседница уверенно. — Ты – душа. Всё, что от тебя осталось…

— Голоса в моей голове… Я всё-таки сошла с ума. Это оно? Расщепление личности? Шизофрения?

— А какая разница? — парировал голос. — Безумие – это всего лишь ярлык. Тебе не станет от этого легче. Но тебе нужно к этому подготовиться. Я не открою тебе секрет – ты и так всё знаешь без игр разума и загадок, которые нужно отгадывать. Всё происходящее – выдуманный мир, контролируемая иллюзия. Защитная капсула внутри энторинальной коры, которая оберегает твою… Твою душу… от расщепителя нейронных связей. Из этой капсулы нельзя выйти без посторонней помощи, но наш общий друг дал тебе такую возможность. Покинуть это место ты можешь в любой момент – через этот зелёный лабиринт. Он будет ровно той длины, какой тебе захочется. Достаточно в него войти. Но…

— Конечно, — вздохнула я. — Куда же без «но»?

— Но ты выйдешь отсюда в реальный мир в неизвестном месте в неизвестный момент времени. И ты не будешь помнить, как туда попала, а брожение по лабиринту займёт неопределённое, неизвестное время. Старик не дал нам ключ от выхода, но наш друг пронёс в камеру отмычку…

— Звучит так, будто я опять вписалась в какую-то безумную авантюру, — отозвалась я. — Сколько вас в моей голове?

— Вписалась, говоришь? — хмыкнула Лимбическая система. — Нет, в историю вписываются великие. А ты – вляпалась. В этом вся ты.

Внезапно тёмный зёв лабиринта показался мне не воротами, а пастью. Холодный ужас сковал тело, и я отступила, поспешно вернувшись в беседку. Я взгромоздилась на мраморную скамью, поджала колени к подбородку и уставилась на далёкий горизонт. Вода и воздух смыкались вдали, рисуя серую размытую линию меж двумя вечностями. Ту линию, что звала и манила своей непознанностью. Та самая, что веками манила путешественников, большие корабли и звездолёты. Та, что сейчас пугала меня до оцепенения.

Неизвестность.

— И что теперь будет? — обратилась я к невидимой собеседнице. — Куда я попаду?

— Нам не дано этого знать, — ответила Неокортекс. — Но в картотеке для тебя осталось кое-что. Спасательный круг. Воспоминание-связующая нить.

— О том, что было до этого всего? — Я обвела глазами великолепие беседки на скале, и лёгкий солёный ветер обмахнул меня вуалью вечерней прибрежной прохлады.

— Именно так, — сказал внутренний голос. — Подарок от старика. Попытка гарантировать безопасность. Сейчас покажу…

Бессчётные ряды ящиков хрустели тысячами слайдов и хлопали крыльями миллионов птиц. Она-я возникла в воздухе рядом со мной, словно материализованная самой мыслью. Она помахивала перед своим лицом желтоватой карточкой, будто веером, небрежно держа её двумя пальцами. Я протянула руку, чтобы взять предмет, а она-я кольнула меня волчьим взглядом и сообщила: