— Сначала осмотрим мелкий или тот, что побольше? — вполоборота спросила Диана.

— Давай начнём с малого, а там видно будет, — ответила я. — Есть какие-нибудь показатели?

— Ничего особенного. Спектральные данные, звуковые, гамма-съёмка – всё говорит нам о том, что это обычные железокаменные тела. Похожи на хондриты – кремень, железо, магний… В общем, надо потыкать в них палочкой и попробовать на зуб. Ты готова?

— Так точно. Пора приземляться…

* * *

Магнитные ботинки накрепко прицепились к полу шлюза. Нас было четверо – я, Василий и двое членов экипажа – Йоши Микадо и Феликс Кардено. Свист уходящего воздуха наполнил небольшую переходную камеру, в центре которой белел круглый блин наружного люка. Ещё раз проверив синий форменный скафандр Ассоциации и щёлкнув нашлемным фонариком, я прикрыла глаза и вслушалась в собственное неровное сердцебиение. Из динамика под потолком прозвенел голос:

— Тридцать секунд до стабилизации давления. Жалоб нет? Нигде не сифонит?

Нигде не сифонило, и я просто подняла большой палец вверх, в камеру. На плече стволом вниз висел масс-драйвер, заряженный обоймой тяжёлых шариков – нельзя было наверняка знать, с кем придётся столкнуться, поэтому мы предварительно вооружились.

— Всё, можете выходить, — сообщила Юмашева из репродуктора.

Йоши Микадо пробежался пальцами по кнопкам пульта, люк сдвинулся вниз и отъехал в сторону, а сверху спустилась металлическая лесенка. Погрузившись на несколько сантиметров в серую реголитовую поверхность астероида, она замерла, и экипаж приступил к выходу.

Я замыкала отряд, и по мере спуска по лестнице в теле всё отчётливее проявлялась приятная лёгкость – искусственная гравитация корабля ослабевала и уступала место почти полному её отсутствию.

Я спрыгнула на твёрдый грунт. Вернее, медленно-медленно спланировала – притяжения практически не было, да и поверхность сложно было назвать твёрдой. Серо-коричневый астероид был покрыт неровным слоем мелкого крошева, в которое погружались намагниченные ботинки. Тут и там его разреза́ли рытвины, неглубокие котлованы и круглые воронки – он весь был искромсан и исколот мелкими осколками, с которыми сталкивался на протяжении всего своего существования.

Движение походило на полёт. Лёгкий толчок – и я поплыла над серой, мёртвой землёй, будто призрак. Тишину в шлеме пронзил счётчик Гейгера – настойчивый дятел, стучащий по черепу. Я покинула искусственное магнитное поле корабля и оказалась в царстве космического радиационного фона.

С силой оттолкнувшись от тверди, я прыгнула и в буквальном смысле полетела. Серое крошево отдалялось, за непривычно близким горизонтом приоткрылся покатый изгиб камня и щербатое ребро особо крупного метеоритного кратера. Метрах в десяти подо мной проплывала земля, а в шлемофоне раздался голос Дианы:

— Волкова, не увлекайся прыжками, мне не улыбается вылавливать тебя в открытом космосе.

— Вас поняла, капитан, — отозвалась я.

Я проплыла ещё с полсотни метров по дуге, ноги мои вновь коснулись почвы, и из-под тяжёлых ботинок вздыбились небольшие фонтанчики песка. Поглядывая по сторонам, я неторопливо побрела по камню. Чуть позади и сбоку шёл Василий с оружием наготове – его плавные, уверенные движения выдавали в нём человека опытного, и к невесомости ему было не привыкать.

— Скажи, Василий, — обратилась я к нему. — Сколько у тебя было выходов в открытый космос?

— Намного больше, чем ты прожила годков, — ответил тот. — Думаешь, будь я зелёным карасём, твоя миссис капитан выпустила бы меня, проходимца, наружу? Настоящих мужиков в экипаже явно не хватает. Даром, что вами женщина управляет.

— Василий, я всё слышу, — сквозь помехи донёсся голос Юмашевой. — Неужели вы сторонник давно устаревших убеждений? Надеюсь, вы не придерживаетесь бытовавшего когда-то мнения о том, что женщина на корабле – это к беде?

— Не подумайте ничего плохого, товарищ капитан, — примиряюще сказал Василий. — Я обожаю женщин – тем более русских – и всецело им доверяю. Просто во флоте женщина-капитан – довольно редкое явление.

— Мы не во флоте, этот этап для меня уже позади, — со едва заметной ноткой презрения сказала она. — И вы правы – у меня сейчас дефицит опытных бойцов, поэтому приходится пускать в бой даже случайных пассажиров. Я не ошиблась, сделав ставку на вас, правда же?

В ответ Василий только хмыкнул.

В отдалении один из робких мерцающих фонариков скрылся за изгибом плоскости, а я вдруг остро и отчётливо почувствовала – ещё несколько десятков шагов, и я встречу того самого Маленького Принца, обитавшего в одной книг, которые я обожала перечитывать в детстве. «Есть такое твёрдое правило: встал поутру, умылся, привёл себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету». Этому камню явно требовалась генеральная уборка – и начать стоило бы с пылесоса…

Взобравшись на гребень большого, метров пятидесяти в диаметре, почти идеально круглого кратера, я огляделась. Не было ни Маленького Принца, ни его баобабов – лишь вдалеке, в той стороне, откуда я пришла, стояла одинокая фигурка, да виднелась за изгибом астероида покатая спина «Фидеса». Я спросила у коммуникатора:

— Ребята, вы что-нибудь нашли?

— У меня ничего, — ответил Микадо.

— Аналогично, никаких признаков жизни, — пробасил Феликс.

Я сделала несколько шагов вниз по склону кратера и вдруг почувствовала что-то необычное. Сначала я не поняла, что это, но вскоре сообразила – шагать стало тяжелее, а счётчик Гейгера трещал с удвоенной интенсивностью. Я взглянула вниз – ничего особенного на вид, просто каменное крошево… К которому притягивались магнитные ботинки. Присев на корточки, я несколько раз взмахнула рукой, разбрасывая в стороны тонкий слой грунта, и моему взору предстала гладкая угольно-чёрная поверхность. Вот так сюрприз…

— Я нашла что-то, здесь под породой какой-то металлический сплав, ровная поверхность. Приём…

— Лиза, видим картинку со шлема, — долетел взволнованный голос Дианы. — Пока ничего не делай, подожди нас. Мы сейчас подскочим поближе, ребята с инвентарём подтянутся. — И куда-то в сторону: — Софи, готовься на выход…

В отдалении прозвенел голосок Софи:

— Две минутки!

Решив лишний раз не рисковать, я вернулась на гребень кратера. В нескольких сотнях метров, степенно разворачиваясь, бесшумно приближалась махина «Фидеса». Из гладких боков судна время от времени вырывались синеватые вспышки маневровых импульсов. Василий был уже тут как тут – ковырял носком ботинка реголит, под которым чернел металл.

— Ты молодец, Лизуня, у тебя глаз-алмаз.

— Вася, это была чистая случайность. — Я развела руками. — Мне просто повезло, не более того.

— Пусть так, — кивнул он. — Но мы могли не найти здесь вообще ничего. Потоптались – да и домой, баиньки.

— Меня больше беспокоит то, что ждёт нас внутри, под этой крышкой. — Я беззвучно стукнула ногой по металлу, вакуум проглотил моё движение. — Плохое у меня предчувствие. Если я вообще могу доверять своим чувствам…

Корабль плавно приземлился рядом, грузовая рампа медленно опустилась, и к нам вышли облачённые в скафандры Софи и Норман. Они были вооружены альпинистскими крюками, страховочными тросами и газовым нагнетателем, гофрированный шланг которого скрывался во чреве корабля. Вбив колышки в твёрдый грунт прямо на гребне, Норман обвязался страховкой, потуже натянул трос и открыл клапан нагнетателя.

Словно завороженная, я наблюдала, как в абсолютной тишине мощный поток газа вырывался из сопла, разметая в разные стороны потревоженный реголит и поднимая вверх брызги колючей серой пыли – она разлеталась в стороны и рваными сизыми хлопьями удалялась в безбрежное космическое пространство. Через считанные минуты я стояла на кромке и обводила взглядом вогнутый параболоид, идеально вписанный внутрь кратера.

— Есть идеи, как попасть внутрь? — спросила я.

— Потяни, деточка, за верёвочку, дверь и откроется, — сострил Василий.

Я сделала несколько шагов, спускаясь по матово-чёрной поверхности, рассечённой начетверо двумя идеально ровными полусантиметровыми бороздками. В центре шлюза вспучивался круг, вероятно, скрывавший под собой запирающее устройство. Решив поделиться наблюдением, я включила коммуникатор: