— Судя по тому, как эта штука была ровным слоем аккуратно присыпана сверху, её закрыли снаружи. Когда в последний раз открывали – неясно, поблизости ни малейших следов. Их, впрочем, могли замести… Софи, что за материал?

— Решётка кольцевых резонаторов из помеси галинстана, углерода и ферромагнитных частиц, — сообщила Толедо. — Достаточно старая, но очень эффективная стелс-технология. Поэтому сканеры ничего не показали… Сре͐зать замок электро-лучевым инвертором – и всего делов. Пойдём, Норм, поможешь мне…

Минут через пять Софи и Норман примонтировали на робота-погрузчика промышленный сварочный модуль, и вскоре поверхность астероида едва заметно задрожала в такт тяжёлым шагам четвероногого исполина – для устойчивости его опоры вгрызались в поверхность с помощью распорных буров. Стоя рядом с этим механизмом, который, казалось, способен был работать где угодно – даже на дне преисподней, – я в очередной раз поразилась, сколь изощрённый инженерный гений вложил всю свою мощь в промышленные разработки.

— Лиза, отойди в сторонку, пожалуйста, — попросило радио голосом Софи.

Я посторонилась, а робот неторопливо проследовал к самому дну, сложил лапы и опустился на брюхо прямо перед кругом.

— Будьте готовы, — предостерегла Толедо. — Если там внизу воздух, он может полыхнуть при разгерметизации.

Из массивного сварочного устройства вырвался ярко-белый всполох, а я на всякий случай отошла ещё на несколько шагов. Через мгновение электрический луч впился в поверхность шлюза, и манипулятор робота начал медленно описывать окружность. Я прикрыла ладонью обтекатель шлема – столь ярким был луч, от которого едва спасало защитное напыление на слое прозрачного поликарбоната. Взрыва не случилось – внизу, под люком, тоже царил вакуум.

Секунды казались мне вечностью – умом понимая, что поблизости кроме нашего экипажа нет ни души, я тем не менее с масс-драйвером наизготовку напряжённо ожидала какого-то подвоха – что кто-то нападёт на нас сверху, или из реголита вдруг повыскакивают автоматические турели. Однако, ничего не происходило – добела раскалённый металл бесшумно плавился, тут же остывая на космическом холоде. Наконец, робот завершил окружность и поднялся на лапы, а вырезанный круг, покорный едва заметной гравитации астероида, неспешно исчез в образовавшейся дыре метрового диаметра.

Включив фонарик на шлеме, я аккуратно приблизилась к тёмному отверстию и заглянула внутрь. Полнейшая, могильная тьма. Рядом со мной уже стояли все пятеро, и Кардено поинтересовался:

— Кто первый? Есть желающие?

— Я пойду, — твёрдо заявила я.

Стимулятор делал своё дело, отгоняя сонливость и придавая сил, поэтому я вернулась ко вбитым в каменистую поверхность крюкам и уже привычными движениями, лишь слегка скованными скафандром, обвязалась сбруей и пристегнула страховку.

Я уселась на краю чёрной дыры, свесив ноги в бездну. Бабочки безумия щекотали крыльями внутри живота. Луч фонаря тонул в этой тьме бесследно, не находя дна. Это была не просто тьма – она смотрела на меня в ответ. Древние человеческие инстинкты будили безотчётный страх неизвестности – и тем не менее, пора было спускаться.

Глубоко вдохнув, я соскользнула в бездну.

Тут же, захлёбываясь, неистовой трелью залился счётчик Гейгера. Медленно, словно улитка, я спускалась вниз, а фонарик тем временем выхватывал из темноты стальные стены, пучки проложенных в нишах проводов и труб, какие-то металлоконструкции.

— Лиза, что там? — пробился сквозь радиопомехи чей-то искажённый голос.

— Это корабельный док, — вполголоса отозвалась я. — Здесь пусто и тихо, фон в восемь раз выше космического, порядка двадцати миллизиверт в час… Температура тридцать пять, довольно жарко.

— Маякни, когда можно будет спускаться…

Наконец, внизу показалось ровное серое дно пропасти, я преодолела последние метры и со стуком магнитных ботинок утвердилась на металле. Сканер не показывал ровным счётом ничего – ни одной живой сигнатуры, насколько сигма-эмиттер мог пробить неплохо экранированные стальные стены.

— Я на дне, тут метров тридцать высоты, — сообщила я, пару раз дёрнув трос. — Пока ничего особенного не видно, нас никто встречать не собирается. Можно спускаться, но прихватите какое-нибудь освещение – темно, как у негра подмышкой…

Сверху, в казавшемся таким далёким отверстии показался чей-то силуэт, а я отстегнула карабин и пошла вперёд. На покрытом ровным слоем пыли полу виднелись беспорядочные следы – довольно, впрочем, давнишние. В блуждающем луче фонаря угадывались хаотично разбросанные ящики и короба, вдоль стены были уложены продолговатые металлические трубы. Вскоре я упёрлась в массивную стальную дверь. Пошарив глазами, увидела сбоку кнопочный пульт управления и понажимала кнопки – без видимых результатов. Пульт был отключён, однако рядом в стену был вмурован короб, напоминающий электрический щиток. Я открыла дверцу, под которой обнаружились несколько стройных рядов переключателей, и пощёлкала тумблерами – тщетно, всё было обесточено.

Сбоку из темноты возник Василий.

— Я смотрю, в этой холостяцкой берлоге явно не хватает женской руки… Фонит – будь здоров… Сдаётся мне, что где-то в глубине этой землянки прячется неостывший ещё ядерный реактор.

— Надо бы подсветить, не видно ни черта, — заметила я.

— Сейчас подсветим, не проблема! — откликнулся в коммуникаторе Микадо.

Выжигая глаза, вырывая из мрака плывущие в воздухе бессчётные пылинки, вспыхнул мощный прожектор. Световая пушка в руках космонавта шарила лучом по стенам, вокруг металась сверкающая пыль, словно звёзды в пространстве Вселенной, а из тьмы выпрыгивали патрубки, скобы, гофрированные кабель-каналы, какие-то пристёгнутые к стенам баллоны и канистры. И везде, повсюду – реголитовая пыль, которая проникла внутрь и, словно живая, облепляла собою всё.

Толстый кабель от прожектора уходил наверх, в дыру. На другом конце площадки, в густой тени, вырисовывалась ещё одна дверь – массивная, словно от банковского хранилища. Грузовая. А под самым шлюзом по периметру чернела ровная метровая щель – туда, распахиваясь, по рейлингам должны сдвигаться створки шлюза. Одна из стен представляла собой большое, слегка изогнутое смотровое окно на уровне человеческого роста. С той стороны толстого прозрачного пластика во тьме непробудным сном спали шкафы с оборудованием, консоли управления и мониторы.

— Будем ломать стекло или войдём через дверь? — спросил Василий.

— Внутри может быть воздух, за дверьми наверняка переходные отсеки, — задумчиво сказала я, бросив взгляд на мёртвое табло над дверью. — А если разобьём стекло – велик риск разгерметизации всего комплекса.

— Или, как минимум, его части. Значит, воспользуемся дверью. — Василий принялся озираться. — Ну, так где нашего штатного инженера черти носят? Софи! Тебе нужно отдельное приглашение?!

— Не ори, Вася, ты не дома, — пробурчала Толедо в динамике. — Сейчас разберёмся…

Скатившись вниз по тросу, Софи ловко спрыгнула на металл и направилась в сторону двери, к стальной распределительной коробке. На плече её висел космопехотный инженерный ранец.

— Так, посмотрим, что тут у нас…

Расстегнув рюкзак, она принялась колдовать над проводами. Через минуту в наушнике щёлкнула статика, и по периметру помещения загорелись два десятка оранжевых ламп, зловеще подсвечивая заваленный хламом просторный ангар. Над обеими дверьми теперь помаргивали зелёные огоньки, а сенсорные панели горели ярко-красным светом.

— «Фидес», как слышно меня? — позвала я. — Мы запитали шлюз, готовимся входить, приём!

Сквозь оглушающий треск помех раздался едва различимый голос:

— Слышимость три из десяти – видимо, из-за фона. Будьте настороже…

Я подняла глаза и посмотрела вверх. Вдалеке, в круглом проёме, виднелась голова Нормана с включённым нашлемным фонариком.

— А теперь давайте посмотрим, насколько тепло нас встретят. — Софи нажала на сенсорную панель, и дверь бесшумно поднялась вверх, открывая небольшую воздушную переходную камеру.