Настоящий же археологический бум случился, когда в подземных руинах был найден артефакт, названный «Книгой судьбы».

«Книга» являла собою дюжину отстоящих на расстоянии сантиметра друг от друга щербатых пластин из неизвестного ранее сверхтяжёлого жёлтого металла. Периодическая таблица Менделеева пополнилась новым элементом, однако находка не представляла из себя ничего особенного на вид, пока одна из пластинок не попадала под чей-нибудь прямой взгляд. Тогда на поверхности начинали проявляться иероглифы, видимые только наблюдателю. Они слеплялись в подобия слов и быстро сменяли друг друга, появляясь и исчезая. Комбинации символов всегда были разными, сами символы иногда повторялись, но перевести этот калейдоскоп на одно из земных наречий не представлялось возможным. Дело осложнялось тем, что символы эти невозможно было запечатлеть с помощью технических средств, а человек, рискнувший продлить зрительный контакт с артефактом, начинал слышать в голове голоса, шепчущие на незнакомом языке.

Учёные принялись биться над этой загадкой, ощупывая, осматривая пластинки, переписывая и разбирая комбинации символов на составляющие, просвечивая элементы всевозможными видами излучения. Археологи же схватились за лопаты и начали с утроенной силой раскапывать Джангалу в поисках новых находок подобного масштаба.

Культурная коллегия Сектора быстро смекнула, что на этом можно заработать, и исследовательский комплекс моментально превратили в музей, привлекавший туристов и учёных со всей Конфедерации. Коллекция регулярно пополнялась находками с поверхности планеты, и сейчас главным гвоздём программы была именно «Книга судьбы», переданная учёными Музею на трёхдневную экспозицию…

* * *

Поднявшись на лифте, мы вывалились в зал, где свет бил в глаза, будто кто-то поймал солнце и подвесил его под потолок. Витрины сверкали, переливаясь радужными чешуйками и красками, по потолку скакала голографическая реклама, как стая ярких рыбок. Шум стоял городской: тысяча голосов, топот тысяч ног, кто-то смеялся, кто-то ругался, кто-то уже жевал, а кто-то только искал фудкорт, где можно повкуснее набить брюхо. Люди горстками и поодиночке бродили по залу, спешили по своим делам и закупались в магазинах сувенирами перед предстоящей поездкой. По залу сновали роботы-уборщики, до блеска вылизывая пол, в котором окружающую суету передразнивали зеркальные отражения, которые двоились, троились, превращая мир вокруг в живой калейдоскоп.

Я отыскала взглядом пилон в центре зала с огромной, усеянной условными обозначениями картой, и потянула Марка за рукав. Нужно было сориентироваться на местности.

— Так… Магазины, туалет, гостиница, спа… — Провела пальцем по схеме, будто по карте сокровищ. — Вот бы щас в спа… Представь – горячие камни, масло сандала и никаких нейрошумов на хороший массаж, — мечтательно протянула я, но тут же одёрнула себя. — Ладно, фантазии. Вот он, главный вход в Музей, в самом центре комплекса. Значит, нам вон туда.

Я махнула рукой в сторону эскалаторов, исчезавших где-то вверху.

— А может, сначала жракнем? — с надеждой в голосе спросил Марк.

— Ты же на корабле перед самым вылетом две тарелки заложил! — в недоумении воскликнула я. — Сколько можно? Такими темпами тебя раздует, как парус, и нам с дедом придётся выкинуть тебя в вакуум, как балласт.

— Ладно тебе, не бухти… У меня метаболизм – как у гоночного двигателя. — Он похлопал себя по животу. — Горю, а не толстею. И скорее ты перестанешь пролазить в дверь, чем я наберу лишний килограмм.

— Дело прежде всего, Марик. — Я выставила затянутый в кожу кулак перед его лицом. — Чревоугодием будешь заниматься потом.

— Ты же знаешь, что я своего не упущу. — Он широко улыбнулся и попытался приобнять меня за талию.

Ловко увернувшись, я невозмутимо сообщила:

— Сейчас оглядимся на месте, а дальше будем действовать по плану. Шашки в машине?

— В багажнике, под экраном, как всегда.

— Линзы?

Марк молча указал пальцем на глаз и кивнул.

— Тогда вперёд. — С этими словами я двинулась в сторону эскалатора. — Понюхаем, чем их вентиляция пахнет.

По лабиринтам заполненных людьми коридоров мы наконец добрались до центрального атриума станции. До отказа заполненный богато одетыми людьми, предбанник Музея был монументален – по бокам арочного входа нас встречали две огромные каменные статуи воинов – на головы их были водружены подобия бургиньотов, в руках сверкали трезубцы, рельефные латы покрывали тело. Такими, в представлении скульптора, могли быть покинувшие свой дом обитатели Джангалы.

Погодите, это что, серьёзно? Аляповатая смесь экипировок из всех исторических эпох Земли представляла из себя жуткий китч. Но кто я, чтобы спорить с деятелями искусства, особенно когда сильные мира сего ходят мимо результата их трудов с открытыми ртами? Лишь бы деньги несли.

Откуда-то сверху раздалась мягкая трель – наши посетительские абонементы, купленные за баснословные деньги, были отсканированы и подтверждены, и наконец мы оказались в главном зале.

Куполообразная макушка самого Музея торчала прямо из облаков, и через прозрачный потолок в огромный неф струился рассеянный свет местного светила. Всматриваясь сквозь толстое стекло купола, я различала тусклые точечки далёких звезд, проступавшие на фоне чёрно-фиолетового неба. Стены были увешаны художественными фресками, изображающими предполагаемый быт и архитектуру цивилизации, которая когда-то владела этой планетой. И снова здесь – безудержная фантазия пост-авангардистов-самоучек. Холст. Масло. Пластик, подделка под красное дерево и неон.

Чуть сбоку широкая резная каменная лестница полукругом уходила на открытую смотровую площадку – оттуда веяло холодом несмотря на тепловой экран, отделяющий лестницу от остального помещения.

У дальней же стены, под каменным обзорным балконом, накрытая стеклянным коробом, покоилась она – «Книга судьбы», выставленная на самом видном месте. Издали казалось, что по позолоте плывут чёрные пятна, рисуя причудливые узоры. По сторонам от артефакта стояли двое охранников и скучающе разглядывали посетителей, намеренно отводя глаза от артефакта. Полусонный взгляд одного из них на секунду задержался на мне и скользнул дальше.

— Лиза, что видишь? — спросил Марк.

— Наши тридцать миллиардов, светящиеся в позолоте, — прошептала я, не отводя взгляда от «Книги». — Они здесь. Только руку протяни.

— Теперь нужно сделать так, чтобы эту нашу руку не откусили…

Я мысленно включила сигма-сканер, и мир накрылся зелёной сеткой изображения с тактических линз. Теперь я видела то, что было скрыто от взора – под самым потолком весь периметр выставочного зала был усеян скрытыми автоматическими турелями. Лазерная сетка паутиной покрывала купол с «Книгой» внутри. За неприметной дверью скрывалось сторожевое помещение с дюжиной вооружённых охранников, которые по первому сигналу были готовы появиться, словно черти из табакерки.

— Охрана в подвешенном режиме, — буркнула я. — Но если чихнуть – легко превратится в град пуль. Вижу турели под потолком, шесть штук. За скрытой дверкой справа от колоннады – взвод бойцов… «Лёгкая прогулка», ты говорил?

— Тихо, не буди эхо, — пробормотал Марк. — Похоже, здесь уже институтские постарались под выставку.

Переть в лоб и просто вынести «Книгу» вряд ли получится. Как и предполагалось изначально, лучше будет устроить искусственное задымление, вызвав панику. Вентиляция… Вот и узкая решётка в настенном углублении ярусом выше. Вторая, третья…

Я изучала обстановку, а Марк тем временем, гармонично вписываясь в окружающий бомонд, неспешно обошёл зал и поднялся на балкон. Сделав несколько шагов, облокотился на перила прямо над «Книгой». Он переводил взгляд с одной фрески на другую, с нарочито умным видом разглядывая изображения, однако я знала – сейчас посредством его глаз наш пожилой координатор, оставшийся на корабле, прощупывает систему охраны, считывает параметры и прикидывает, сколько времени у нас будет, пока внутренняя сеть будет бороться с вирусом, который перегрузит и отключит систему датчиков и сенсоров в зале…