Что об этом думал младший Црнай, Хрийз не любопытствовала. Держал он себя как всегда, то есть, попробуй его пойми, жабу оранжевую. Сплетни ходили самые разные. Услышав о себе впервые, когда, мол, свадьба-то младшим сыном старика, Хрийз положила ладонь на рукоять ножа и злобно отправила вопрошающего в пешее эротическое путешествие. Невоспитанно? Невежливо? И пусть. Народ заткнулся, это главное. За глаза, может, судачили, а в глаза — молчали. И славно.

Задним числом Хрийз испытала страх от собственной смелости. Ножом она по-прежнему владела скверно, вызови её кто-нибудь на поединок, как тут практиковалось, продует ведь подчистую. Ах, да, забыла! Ничего не продует потому, что Яшка же! Яшка порвёт соперника как тузик грелку. Ему без разницы, по правилам или нет. Хозяйку обижают, значит, пусть не жалуются.

Знать бы ещё, чем сподобилась на такую преданность. Сам Яшка объяснить толком не умел. В его узкой птичьей башке отвлечённые понятия отсутствовали как класс. Судя по его эмоциям, Хрийз поняла суть дела так: однажды он проснулся и почувствовал на далёком берегу родную душу. К ней и полетел, не разбирая дороги. Боялся не успеть; успел. Всё.

По берегу, по самой кромке прибоя, шёл человек. Приглядевшись, Хрийз опознала в нём моревича. Когда он подошёл поближе, оказалось, это младший Црнай. Тоже гулял, наверное. Странно, что не на работе, обычно в это время он всегда у себя. Но мало ли. Его проблемы. Хрийз думала, они поздороваются и разойдутся, но Црнай остановился.

— Приношу извинения за свою супругу, — сказал он ровно. — Мне следовало бы унять её до происшествия.

Хрийз покачала головой. Что он мог сделать? Млада ведь уже вынесла приговор, расстреляла, закопала и сплясала на могиле. В таком состоянии человек невменяем полностью.

— Я слышал, вы за неё просили. Благодарю…

— Не стоит благодарности, — отозвалась Хрийз. — Мне её жаль…

И тут нахлынуло. Могучий поток ярости, бешеного гнева и желания убить нёсся с небес на ничего не подозревающего Црная.

— Берегись! — крикнула Хрийз, вскакивая.

Црнай отскочил, и Яшка промахнулся. Свалился на крыло, тут же выровнялся, чикрнув когтём по земле, прыснула в стороны галька. Развернулся, угрожающе шагнул вперёд, распахивая крылья с загнутыми когтями на сгибах. В оранжевых глазах горела ненависть, пасть раскрылась, показывая частокол острых зубов. Страшилище!

— Яшка, не смей! — крикнула Хрийз. — Не смей, бешеный! Запрещаю!

Но у сийга было своё мнение, и отступать он не собирался. Хрийз впилась взглядом в его глаза. Не смей! Запрещаю…

Короткий поединок остался за человеком: Яшка отвернул голову, зашипел, сворачивая крылья. Подошёл вперевалку, ткнулся головой под ладонь, как котёнок. Хрийз машинально погладила жёсткие перья.

— Однако, — сказал младший Црнай, отряхиваясь. — Надеюсь, вы понимаете, Хрийзтема, что это всё серьёзно? Если он будет и дальше вот так кидаться, хорошего не ждите!

— Не будет он кидаться, — уверенно заявила Хрийз.

«Я не буду кидаться?» — изумился сийг.

— Не будешь! — осадила его Хрийз. — Я тут командую. Понял?

Понял он или нет, осталось неясным. Бешеная ярость унялась не до конца, оставшись клокотать под спудом до следующего взрыва.

— Извините, пожалуйста, — сказала Хрийз. — Он у меня немного нервный что-то…

— Удивительно, — сказал на это Црнай. — Он не птенец; я не слышал, чтобы прилетали взрослые… Как вам это удалось, Хризйтема?

— Не знаю, — честно призналась она. — Понятия не имею. Прилетел вот. Теперь он мой…

Да, Яшка принадлежал теперь ей. Но верно было и обратное: она принадлежала Яшке тоже. Неразлучная пара. Не сказать, чтобы это сильно огорчало, однако же приходилось непросто. Больше всего пугала телепатическая связь с сознанием птицы. Как электроток по оголённым нервам. В момент контакта сознание становилось единым, общим на двоих, и Хрийз начала опасаться за собственный рассудок. Как бы ещё в самом деле не спятить, в дополнение к прочему.

сЧай пришёл, когда Хрийз начала уже всерьёз беспокоиться. Работу она давно сделала, и ей нужны были обещанные накопители, которых она как назло не могла найти больше нигде. А время уходило…

Она как-то увидела издалека Здебору в компании рослого мужчины с серебряными кудрями. Вспомнила дневники Фиалки и догадалась, кто это: Ярой Двахмир, брат Фиалки и дядя Здеборы. Он бережно поддерживал племянницу под локоть, но передвигалась она с трудом и вообще выглядела очень болезненно. Хрийз не посмела подойти к ним ближе. Увиденное долго потом не шло из головы.

сЧай возник примерно так же, как в самый первый вечер зимой. Поздний вечер, возвращалась со смены, уставшая до предела, во внутреннем дворике увидела тёмную фигуру. В зелёном сумраке, разбавленном алым призрачным светом маленькой красной луны внушительная фигура незваного гостя наводила потусторонний ужас. Но не успела Хрийз толком испугаться, как на защиту бросился верный Яшка. С мерзким воплем он упал с небес, намереваясь разодрать незнакомцу лицо. Но с разлёту наткнулся на вспыхнувший при соприкосновении белым магический щит. Сийга отбросило в сторону, однако очумевший птиц уронил башку полностью. Он извернулся буквально за мгновение до земли, — хорош, поганец, ничего не скажешь, хорош! — взмыл ввысь, сложил крылья и бросился на таран. Обидчик не стал дёргаться, просто вскинул руки и между ладоней его соткался зловещий, гудящий от влитой в него мощи, алый шар.

— Яшка! — крикнула Хрийз, бросаясь вперёд.

Она успела, сама не понимая как, но успела вклиниться между птицей и шаром. Яшка, не успевший в этот раз сманеврировать, запутался когтями в волосах; больно, чёрт! Незваный гость сориентировался и успел прикрыть щитом девчонку, шар впилился в этот щит и стёк в камень дорожки, резко пахнуло палёным, а Хрийз отбросило вниз, закрутило и приложило о стену соседней террасы. Из глаз посыпались искры и звёзды. Яшка гнусно орал, выдирая когти из волос вместе с волосами. Пропал скальп!

Незнакомец злобно выругался, и по голосу Хрийз узнала сЧая. Она обхватила рвущегося в бой Яшку за туловище и закричала ему:

— Уймись, дурак! Перестань!

— Откуда у тебя эта птица? — гневно спросил сЧай.

Хрийз смотрела на него снизу вверх, дурацкое положение, но уж какое есть. Голова, угодившая в стену, спешила вырастить на затылке здоровую шишку.

— Вы охренели, господин командующий, — яростно сказала Хрийз, не заботясь о выражениях. — Вы что себе позволяете?!

Яшка рвался из рук, оглашая улицу бешеными воплями. Пусти, пусти сейчас же, я ему задам жару! Я его порву, я его сожру, я его…

— Заткнись! — завизжала Хрийз почти на ультразвуке. — Заткни клюв, придурок пернатый! Сейчас же!!!

Яшка замолчал, косясь неистовым оранжевым глазом на хозяйку. Мол, ты умом случайно не тронулась немного, а? Мне — заткнуться? Ты серьёзно?!

— Да! — отрезала Хрийз. — Сиди молча.

Она со стоном встала. сЧай хотел помочь, шарахнулась от его руки и не позволила.

— Откуда у тебя эта птица? — спросил он ещё раз.

— Не знаю я, откуда! — огрызнулась Хрийз. — Сам прилетел, чуть не помер. Еле выходила. А вы его едва не убили!

— Так нечего мне в лицо клювом щёлкать, — сердито высказался сЧай, а Яшка в ответ снова провопил нечто оскорбительное.

Хрийз бережно прикоснулась ладонью к затылку и зашипела от боли. Шишка, как есть шишка. И половины волос нету, Яшка выдрал, чтоб ему.

— Пойдёмте, — сказала она, морщась. — Пойдёмте в дом. А ты, — отнеслась она к Яшке, — сиди. Я с тобой потом поговорю!

Яшка дёрнул головой, приняв независимый вид: поговорит она, ну-ну. Взлетел, устроился на ближайшей ветке и стал демонстративно искаться у себя под крылом. Хрийз только плюнула. Паразит!

В квартире Хрийх первым делом поставила кипятиться воду, затем достала и показала работу. сЧай сдержанно похвалил. Рассчитался, как обещал. Улыбаясь при этом как кот, обожравшийся сметаны. Хрийз смотрела на него, не понимая, с чего её тревожит так эта улыбка. Радуется человек обновке, что такого? Но интуиция прямо кричала, что радуется он не только обновке…