– Дишива.

– Рах.

Гидеон лежал у стены пещеры, где я его оставила, подергиваясь и дрожа во сне. Наши с Рахом взгляды метнулись к нему.

– Что с ним?

– Теп дал ему какое-то снотворное, он просто беспокойно спит. Вероятно, он скоро проснется, и ты об этом пожалеешь.

– Почему? И зачем ты послала за мной?

Я скрестила руки на груди, уже не боясь, что он воспользуется оружием.

– Потому что ты прав, хотя лучше бы ошибался. У нас должно было получиться. Должно было. Гидеон почти смог. Но это мерзкое чудовище все разрушило. Все, что у нас могло быть и чем мы могли стать. Лео пробирается в голову, словно голос. Покой. Яростный шум – что угодно…

Не находя слов, я изобразила, как разрываю что-то руками.

– Он – Гость.

– Кто-кто?

Рах наконец-то опустил клинок, потрогал лезвие пальцем и убрал в ножны.

– Эзма мне рассказала, – с усталым вздохом произнес он. – Она объяснила, как контролировали наших гуртовщиков. Она верит в Единственного истинного Бога, но считает Лео мошенником, а настоящего Вельда – левантийцем. – Рах провел ладонью по лицу, размазав грязь, и складки, оставленные усталостью, стали резче. – Думаю, она хочет построить в степях священную империю.

– Но она же заклинательница! – успела произнести я, прежде чем пробудился цинизм. – Ты серьезно, да? Поэтому ее изгнали?

– Да. Кстати, Тор занимался книгой, уж не знаю, насколько она теперь может быть полезна.

Обсуждать Вельда, Лео и Эзму здесь, в подвале кисианского поместья, казалось странным, и вдвойне странно было вести такой разговор с Рахом. Не стоило удивляться, что Тор доверился ему, но эта проблема неделями занимала все мои мысли, давила своим ужасом, и я чувствовала себя одинокой. Даже с Сичи, Нуру и Эдо. А Рах, знающий, понимающий и не сомневающийся в истинности этой проблемы, облегчил страх, о котором я даже не подозревала. Кто-то поверил мне. Человек, не находившийся здесь и не видевший все воочию, мне поверил.

Не в силах выразить чувства, я жестом указала на Гидеона.

– Он очень плох. Кажется, он напуган и… уязвим. Слишком долго Лео сидел у него здесь. – Я дотронулась до виска. – В конечном счете Гидеон делал это ради нас, но… он не смог бороться в критический момент, и теперь… его мучает то, что он сделал и не может исправить.

– Йитти. – За ровным голосом Рах скрывал боль. – Кто еще?

– Так Ясс тебе рассказал? Я просила его не говорить. Но наверное, он не хотел заставлять тебя проделать такой путь, только чтобы узнать и все равно почувствовать себя обязанным позаботиться о Гидеоне. Очень на него похоже.

– В отличие от тебя?

– В отличие от меня. Приходится быть более прагматичной.

– Но не настолько прагматичной, чтобы убить его, да и дело с концом.

Я покачала головой.

– Да, но я была близка к этому. Мне пришлось смотреть, как они умирают, слушать приговор из его уст и видеть, как он улыбается. И даже зная, что это был не он, я не могу разделить этих двоих. Я решила, что только ты сможешь, единственный из всех, кому не наплевать на него.

Рах отвернулся, глядя, как Гидеон вздрагивает в полусне, и я порадовалась, что не вижу его лица.

– Благодарю, – сказал он, и от его безучастного тона у меня сжалось сердце. – Но ты не ответила на вопрос. Кто еще?

– Ты правда хочешь, чтобы я ответила? Именно сейчас?

– Нет, но мне нужно знать.

Я не могла смотреть ему в глаза.

– Йитти, – сказала я, рассудив, что будет легче начать с имени, которое ему уже известно, но оно все равно застряло в горле. – Хими. Истет. Лок. Остальные – Клинки из гурта Беджути.

Что тут скажешь? Лицо Раха превратилось в застывшую маску, под которой он прятал боль, и я ничем не могла ее облегчить. Может, убить Гидеона было бы милосерднее.

Наконец, Рах медленно кивнул, благодаря меня за честность.

– Мне нужно уходить. – Он посмотрел на потолок пещеры, сквозь который доносился отдаленный звук шагов. – Ты справишься?

Честнее было бы ответить «нет», но он все равно не мог ничем помочь.

– Думаю, мы сумеем их удержать. Сичи отправила сообщение твоей императрице, так что, надеюсь, она уже в пути. Если нет, передай ей, когда вернешься, что мы не против получить какую-нибудь помощь.

Рах кивнул, снова глядя на Гидеона.

– Передам. Правда, у нее сейчас нет причин мне доверять.

Мы постояли с минуту молча. Рах держался ко мне спиной, и я позволила ему держать боль в себе, понимая, что ничем не могу облегчить ее. Наконец он глубоко вздохнул и с опаской, словно охотник, шагнул к Гидеону.

– Гидеон? Это Рах. Я вернулся за тобой, – сказал он, опустившись на колени и тронув Гидеона за плечо.

Его голос охрип от подавленных чувств, и мне пришлось проглотить комок в горле и побороть желание уйти. Слишком болезненное это было воссоединение, но я не могла уйти, пока не уверюсь, что Рах справится.

– Гидеон, я…

Гидеон перекатился и ударил кулаком. Рах вздрогнул, но перехватил его руку, и Гидеон бросился на него со сдавленным криком. На мгновение они превратились в рычащий клубок рук и ног, но вскоре Рах прижал Гидеона к земле.

– Прекрати пытаться меня ударить, идиот, – рявкнул он. – Я пришел спасти тебя, но могу и бросить, если тебе так хочется.

– Рах? – Гидеон всхлипнул и сбросил с себя Раха. – Убирайся отсюда. Уходи. Уходи! Не дай ему найти тебя.

– Я уйду, но заберу тебя с собой.

Человек, некогда державший в крепких руках все надежды левантийцев, цеплялся за Раха, словно утопающий, и захлебывался от горя. Он трясся, по измазанному грязью лицу текли слезы, и мне пришлось отвернуться и напомнить себе, что не он приказал убить этих людей. Напомнить, что после всего, через что он прошел, Гидеон заслуживает милосердия. Но верить в это, думая о Йитти, Истет и Хими, было нелегко.

Я старалась не слушать слова, которые бормотал Рах, перекрывая все попытки Гидеона объяснить или уговорить его уйти, пока наконец тот не замолчал.

– Мы уходим отсюда, – сказал Рах. – Можешь на меня опираться, но идти придется самому. Постараешься ради меня?

Он обращался с Гидеоном как с испуганной лошадью, и я подумала, что так, наверное, проще – решать насущную проблему вместо того, чтобы пытаться примирить противоречивые мысли.

Рах начал подниматься на ноги, и я шагнула вперед, но остановилась, когда он покачал головой. Побоялся ли он, что я напугаю Гидеона, или понял, как мне тяжело, я все равно была ему благодарна.

– Можешь уходить, – сказал он, поставив Гидеона на нетвердые ноги. – Ясс ждет, он поможет, если потребуется.

То, что Ясс был поблизости, а я не могла с ним увидеться, оказалось больнее, чем я ожидала. Мы оба поставили свой народ выше друг друга, выше надежды на отношения, которые могли и не продлиться за пределами чужбины, но объятия его сильных рук на несколько блаженных мгновений могли бы примирить меня с этим миром. Но у него была своя задача, а у меня своя, и меня, наверное, уже ждали Сичи и Нуру.

– Мы кое-что приготовили в дорогу, – я указала на пару мешков у стены. – Передай один от меня Яссу и скажи… скажи спасибо. Еще раз.

Скупые слова, но ничего не поделать. Рах кивнул, и его губы искривились в улыбке, за которой скрывалось все, что мы никогда не говорили друг другу и теперь уже не скажем. Мне пришлось смириться с этим, как и с разлукой с Яссом. Я могла только верить, что у них все получится, и отвернуться с разбитым, переполненным чувствами сердцем.

Когда я поднялась по лестнице, пол задрожал, и я оперлась о стену. Сквозь клубы пыли и треск бревен пробивались крики. Пара слуг, спрятавшаяся в дверном проеме неподалеку, наблюдала, как я выбегаю обратно на свет.

В куче осколков, в которую превратились ступени, лежал валун. Когда я попыталась спуститься, камни заскользили под ногами. Во дворе царил беспорядок. Землю покрывали выбитые из стены камни, упавшие стрелы и тела. Два левантийских целителя стояли на коленях возле кричащего солдата, бегал какой-то мальчишка и собирал стрелы. Вместе с вонью крови и пыли и грохотом тарана, бьющего в ворота, все это казалось невыносимым.