– Мы готовы? – спросила императрица Сичи.

Она лежала в ванне, чтобы никто нас не побеспокоил. Нуру сидела на табурете рядом с ней и переводила.

– Конечно, готовы. – Через одежду просачивался холод камней. – Чем дольше мы ждем, тем скорее Лео вычислит, что мы задумали.

И получит от Сичи то, что хочет.

После казни сложилось напряженное равновесие, многие левантийцы всячески защищали Гидеона, а другие хотели разорвать его на части. Без лорда Эдо и его кисианских союзников все могло бы закончиться худо, а чилтейцы уже приближались к нашим воротам. Да и кисианцы надвигались с востока, причем вместе с левантийцами. Ходили слухи, что с ними идет и Рах. И что они победили светлейшего Бахайна в сражении. И что их ведет заклинательница Эзма. Если они придут, то разобьют наш хрупкий мир, как и чилтейцы, всем придется выбирать, за кого и за что сражаться.

Гурты утратили свое значение.

– Мы не можем ждать, – сказала я, оттолкнувшись от стены. – План дерьмовый, я бы предпочла другой, но придется это сделать. Если сюда придут две армии, а Лео по-прежнему будет контролировать Гидеона, все окончится для нас плачевно.

На секунду установилась тишина, но это спокойствие не могло длиться вечно. У нас был план, и мы должны исполнить его, чем бы это ни грозило. Я рисковала всем, но так же рискованно просто ничего не делать, и в этом я находила странное утешение.

Сичи поерзала в ванне, и по маленькой каменной купальне эхом разнесся плеск.

– Тогда нам пора, а то не будет времени переодеться до прихода Лео, – перевела Нуру слова Сичи.

Императрица Сичи встала, по ее обнаженному телу стекала вода. Полотенце лежало наготове, и Нуру подняла его, когда Сичи вышла из ванны, – привычная для обеих рутина. Шепот. Легкая улыбка. Благодарности. Я подумала о Яссе, скрывающемся в пещерах, и могла лишь надеяться, что увижу его снова. И получу возможность исследовать глубины зародившихся между нами чувств.

– Ладно, – сказала Сичи губами Нуру. – Пора. Я задержу его как можно дольше, но вы должны действовать быстро. Вдруг он прочтет мои мысли.

Я чуть не спросила, уверена ли она в своих силах, и Сичи, как будто догадавшись, мельком улыбнулась.

– Не волнуйся, Дишива. Я сумею о себе позаботиться.

– А я позабочусь о ней, – добавила Нуру, закончив перевод. – Доберись до Гидеона, а об остальном не беспокойся.

Больше мы ничего не могли сделать. Да и сказать было нечего. Тянулись последние несколько секунд, пока мы были только втроем, в безопасности, но они не могли длиться вечно. Сичи кивнула мне с безразличной кривой усмешкой и направилась к двери.

– Удачи, капитан, – сказала Нуру, оглянувшись, когда пошла вслед за Сичи.

– И вам.

На этих словах дверь закрылась, и я осталась одна в пустой купальне, среди теней и влаги.

– Проклятье, – прошептала я, расхаживая взад-вперед. Подвал был маленький, от одной стены до другой всего несколько шагов, и они совершенно не помогали снять нервное напряжение. У нас был простейший план, но когда главный персонаж умеет читать мысли, все перестает быть простым.

Я ходила так, пока не потеряла счет времени, и могла бы ходить вечно, однако меня вспугнул скрип двери. Еще не успев обернуться, я уже выхватила клинок и нацелила на дверь. Вновь прибывший вздрогнул, но слабый свет фонаря упал на лорда Эдо Бахайна, на фоне стен его лицо выглядело болезненно-зеленым. Он стиснул челюсти, и на лице проступили морщины, говорящие о недостатке сна.

Лорд Эдо резко кивнул. Пора.

Я уколола кончик большого пальца и сунула кинжал обратно в ножны. Сабли висели на поясе, и, хотя, если все сложится удачно, они мне не понадобятся, их вес успокаивал.

Лорд Эдо придержал дверь, пропустив меня в сумрачный коридор, и я начала подниматься по лестнице, перескакивая через ступеньки, и вокруг все громче гудела жизнь поместья. Я поднималась все выше по запутанным лестницам и переходам, пока не оказалась в длинном верхнем коридоре, в конце которого находилась дверь в покои Гидеона. Я намеренно выбрала кружной путь, чтобы не проходить мимо двери Сичи, не смея даже взглянуть на нее, и направилась к двум гвардейцам у комнаты Гидеона. Обеспокоенно нахмурившись, Дендек и Ануке посмотрели на меня, Дендек потоптался на месте.

– Капитан, – сказал он.

– Я пришла повидаться с Гидеоном.

Они снова переглянулись. Рискованно было доверять еще кому-то даже часть плана, но Кека – мой должник. Ничто не восстановит доверие, которое он разрушил, однако кивок Дендека стал маленьким шажком к этому. Дверь открылась.

Гидеон был один. При моем появлении он не оживился, не отвернулся от окна, через которое смотрел на сад, покрытый грязными лужами.

– Гуртовщик?

Он вздрогнул.

– Гидеон?

– Ты собираешься меня предать, верно, Дишива?

– Нет, – ответила я с уверенностью, которой могла добиться только потому, что на самом деле говорила не с ним. – Я здесь, чтобы служить тебе.

Ох, как я надеялась, что эти слова возымеют действие. Что все-таки есть способ достучаться до него, несмотря на весь ущерб, которые нанес Лео.

Гидеон слегка повернулся, и я увидела его профиль. Выглядел он прежним, все формы и линии лица как у того же Гидеона, но даже сбоку было очевидно, как он напряжен.

– Гуртовщик, – сказала я, когда он не ответил. – Время пришло. Ты должен выполнить свою задачу.

– Задачу? – нахмурился он.

– Да, гуртовщик. Ты же не мог забыть. Идем. Я тебя провожу.

Он заколебался, и в смятении на миг напомнил молодого встревоженного Гидеона. И в этот миг я поразилась – неужели он когда-то именно так и выглядел? Трудно поверить, что мы вместе так недолго, хотя кажется, будто целую вечность.

– Да, – наконец сказал он. – Давай пройдемся. Я… Кажется, свежий воздух мне не повредит.

Когда Гидеон в развевающемся алом плаще пересекал комнату, он выглядел безжалостным императором, несмотря на растерянность. Не знаю, то ли плащ отлично подходил Гидеону, то ли Гидеон плащу, но я предпочла отбросить все воспоминания, которые навевал этот плащ.

Ануке и Дендек молча проводили нас взглядами. Даже не поклонились, не поприветствовали и не кивнули, как будто превратились в камень. Моя вторая просьба к Кеке. Если он выполнил третью, у нас может получиться.

Я запомнила кратчайший путь в закрытый сад из покоев Гидеона, но, в первый раз свернув в узкий коридор для слуг, испугалась, что забыла. Когда-то мы, не задумываясь, следовали за гуртовщиком из одного места в другое, но теперь мое сердце как будто состояло из острых кусков раскаленной стали.

Я не забыла путь. Каждый коридор вел в следующий, а за спиной раскатывалось эхо шагов Гидеона. Я не смела оглянуться, боясь разрушить чары, благодаря которым он следовал за мной беспрекословно, как овечка. Мы все больше удалялись от Лео, но прежний Гидеон все равно не возвращался. Осталось ли еще в нем то, что можно вернуть? Если я обернусь, насколько пустым будет его взгляд?

В лабиринте узких проходов мы никого не встретили, как и в галерее, выходящей в сад. Это был скрытый от взглядов участок, со всех сторон зажатый особняком, но никто не пользовался садом. Слуги развешивали одежду в своем дворе, а повара держали травы, кур и дрова в своем. Даже у лошадей было собственное место, а этот красивый, но бесполезный клочок земли пустовал.

Когда я направилась к маленькому домику, Гидеон шел рядом со мной. Это был не настоящий дом со стенами и дверями, только крыша и поднимающиеся наверх лианы. Внутри стояли скамейки с раскиданными старыми подушками. Но когда в последние темные часы до рассвета я строила здесь святилище, мне было некогда присесть. Все это время я плакала – мышечная память вернула меня в степь, где святилища имели большее значение, чем политика и властные атрибуты. Сичи дала мне чернила, писать на камнях, и я воспользовалась короткими палочками, чтобы достать до верха, но, пробормотав все молитвы и спев все песни, которые совершенно меня опустошили, даже не чувствовала боли.