«Кассандра!»

Капитан поднял голову.

– Госпожа Мариус?

– Капитан Энеас.

– Где императрица Хана?

– Она здесь, но беседовать с вами – ниже ее достоинства, так что вот вам я.

«Кассандра!»

Капитан Энеас яростно смотрел на меня, а я так же яростно – на него. Даже каплям дождя нужно было набраться храбрости, чтобы проскользнуть между нами.

Наконец капитан отвел взгляд и хмыкнул.

– Ее величество достойна сочувствия. Передай ей мои соболезнования за то, что она вынуждена терпеть тебя. А теперь, если хочешь моей помощи, ты должна хорошо постараться и дать мне правильные ответы. Без тебя этот мир был бы куда безопаснее.

Я сжала кулаки, ненавидя свои ноющие суставы.

– Безопаснее, когда командует Лео?

– Вот как? Ты решила, что все знаешь о доминусе Виллиусе?

– Знаю, что иеромонах его боялся. Знаю, что он способен на то, что никто бы не смог, и не думаю, что он откажется от роли господина и хозяина Коя. А еще я знаю, тебе понадобится помощь, чтобы как можно скорее вытащить отсюда тот ящик – Лео знает, что он у тебя, и желает его заполучить. Я не знаю, что в нем, но, мне кажется, ему лучше остаться в твоих руках, чем в его, поэтому я здесь. – Я развела руками. – Я ответила на все твои вопросы?

Он перебросил ножны из одной руки в другую.

– Нет. Ты еще не сказала, как нашла меня.

– Шла на зов смерти.

Он поднял брови.

– Что?

– Мертвые тела мне поют, – ответила я, глядя в сторону, чтобы не видеть усмешку, в которой наверняка расплывалось сейчас его лицо. – Думаю, это потому, что они лишены душ, как пустые сосуды, куда я могу выпустить свою лишнюю душу.

«Лишнюю, госпожа Мариус? Не забывай о том, чье у тебя тело».

– Неудачно выбрала слово, – вслух сказала я, не заботясь о том, что он меня слышит. День был очень долгий.

– Но здесь нет мертвых тел, – сказал капитан.

– А должны быть. Одно я точно слышу. – И я указала в то место, где из склона выступал короткий отрог. – Зов идет с другой стороны вон того холма.

Голос смерти звучал сейчас достаточно громко, но когда капитан повернулся в ту сторону, мне пришлось напомнить себе, что он не способен ничего услышать. Я ждала недоверчивого смешка, но не появилось даже ухмылки. Капитан медленно обернулся ко мне.

– Вон оттуда?

– Да.

Он, казалось, точно так же, как и я, не хотел встречаться со мной взглядом, и минуту смотрел, прикусив губу, на горы Куро, вздымающиеся на западе.

– А иеромонах? – еще глядя в сторону, спросил капитан. – Как он умер?

– Он не говорил, где ты, и Лео его убил.

– Это правда, императрица?

Она взяла верх над телом, чтобы ответить.

– Да. Была драка, и загорелся замок.

Голос дрогнул – ведь это был ее замок.

– А Свифф? Этус? Джовиан?

В моей памяти всплыли воспоминания об иеромонахе, вонзающем в затылок Свиффу клинок, но жестокие слова не сорвались с языка. Пусть верит, что его господин был добрым и набожным.

– Мне очень жаль.

Капитан Энеас опять отвел взгляд, но губы изогнулись в горькой усмешке. Должно быть, он понял, что я единственный выживший его союзник. Убийца в теле вражеской императрицы. Капитан Энеас наверняка надеялся на лучшее.

Время все тянулось, отмечаемое только тысячами дождевых капель, ударявших оземь, пока он обдумывал нашу судьбу. Мне не нравился его хмурый взгляд, и я снова пошевелила ступнями, попыталась вытащить их из сандалий и освободиться.

Капитан Энеас протянул мне ножны, молчаливое предложение мира.

– Тебе нужно кое-что тут увидеть, – сказал он, словно и не видел, как блестят слезы облегчения на моем уже залитом дождем лице.

Не надеясь на собственный голос, я, ни слова не говоря, схватилась за ножны и вытянула из грязи сперва одну ногу, потом другую. Они с хлюпаньем освободились, и вместе с ними столько грязи, что их вес увеличился вдвое, но теперь я была на воле, а капитан Энеас даже не попытался обнажить клинок. Вместо этого он кивнул в ту сторону, откуда слышалась песня смерти, и поплелся вверх по отрогу.

Подъем на еще один склон истощил мои последние силы.

«Нужно вернуть мое тело, – сказала я, когда мы подходили к пологой вершине. Даже мысли звучали запыхавшимися. – Невозможно так продолжать».

Императрица Хана ничего не ответила.

Капитан Энеас с хмурым видом остановился на вершине холма, дожидаясь, когда я присоединюсь к нему. Полный слякоти овраг как река огибал отрог, оставался лишь небольшой участок твердой земли, словно перепонка на лягушачьей лапе. Кто-то выстроил на нем хижину – три полурассыпавшиеся стены, а над ними крыша для защиты хранившихся там инструментов или еды.

Капитан Энеас бегом спустился по склону к хижине и, не дожидаясь меня, скрылся внутри. Неуклюже прихрамывая, я бегом последовала за ним и, спустившись со склона, присоединилась к нему под обвисшей крышей. Содержимое хижины вынесли, осталось только несколько жалких снопов соломы. На один было накинуто одеяло, из открытого мешка рядом рассыпалась какая-то еда, а посреди пола валялась начатая резная поделка.

В глубине хижины стоял ящик, присыпанный сверху соломой – достаточно, чтобы укрыть от случайных взглядов, но не оттого, кто знает, что искать. Я дрожала от противного холода и прилипшей к коже мокрой одежды.

Капитан Энеас поманил меня к ящику, за который Лео был готов убить.

– Хочешь знать, как Лео Виллиус воскресает из мертвых?

– Да.

Мой сиплый голос привлек внимание капитана, но я только пожала плечами в ответ.

– Те, кому я режу головы, обычно за ними не возвращаются.

– Он и не возвращался.

– Нет, вернулся. Он сам взял мешок с головой у меня из рук.

Капитан смахнул солому с длинного ящика и приподнял крышку. Ничего оттуда не выпрыгнуло, но мое сердце заколотилось так, будто это произошло. Я не двигалась, пока капитан не кивнул, приглашая приблизиться.

Первой я увидела руку на неокрашенной ткани, как у тела в вечном покое. Как у тела в гробу. Взгляд метнулся к его лицу, и я похолодела от ужаса. Там был Лео. Точно Лео – его кисти с тонкими пальцами, острый нос, мягкие губы в полуулыбке и пустые глаза, всегда равнодушно смотревшие куда-то вдаль. И сейчас они так же пристально смотрели на потемневшую крышу, словно и не подозревая, что мы здесь.

– Он не…

– …мертв? – закончил капитан Энеас. – Нет. Если желаешь убедиться, можно проверить пульс.

Я убила так много людей, но сейчас не могла заставить себя прикоснуться к этому телу. Но мне было и незачем. Его грудь спокойно и ритмично вздымалась и опускалась, как в глубоком сне.

– Если он не мертв, почему лежит здесь и таращится в потолок? Или это… это новое тело, на случай, если избранный умирает?

– Нет, – сказал капитан. – Это Лео Виллиус. Тот, кого ты встретила в Кое. Тот, кого ты убила там несколько недель назад. А еще он тот, кто погиб от руки левантийца. Вот ты – Ходячая смерть. У тебя две души в одном теле. Лео же… он нечто противоположное.

Когда мы с Кочо пили чай в ту ночь в моей комнате, он упоминал о чем-то подобном. Об одной душе, рожденной в двух телах. Противоположность мне. Но это…

– Сколько тел?

– Одетта Виллиус родила семерых младенцев. Все на одно лицо. Я в то время был новобранцем, но присутствовал при этом. После этого я уже не мог бросить службу. За молчание хорошо платили.

– Почему?

Капитан Энеас опустил взгляд на неподвижное тело Лео Виллиуса.

– Почему? Семеро одинаковых детей, вот один из них… – Он кивнул на ящик. – Это выглядело греховно. Положение церкви в то время было слишком непрочным. Это могли использовать против нее. Шестерых детей решили отослать, пусть растут в другом месте. Одного оставить и воспитать как сына. Я присутствовал при их рождении, и поэтому именно я увез из города этих шестерых.

Он провел рукой по глазам, словно враз постарев от воскресших воспоминаний. Как преступник, облегчающий на суде душу.

– Из шести, отправленных с нами, пятеро были нормальными крикливыми младенцами, досуха высасывали кормилиц и засыпали, убаюканные тряской кареты. А шестой… – Капитан не смотрел больше на неподвижную фигуру в ящике. Его взгляд был прикован к крыше, по которой молотил дождь. – Он всегда был таким, даже во младенчестве. Он не разговаривает. Не двигается. Если еду подносят к его губам – ест. Ходит, если повести за руку. Его тело живое, но в нем нет… нет…