– Опустите луки, – приказал другой голос, вероятно, их командира. – Она в наших руках. Возвращайтесь на стены.

Застучали скользящие в колчаны стрелы, а потом зашлепали по камням шаги, и людей стало меньше. Молодой человек не двигался, его ноги все так же твердо стояли передо мной.

– Ну? – сказал он. – Больше никаких стрел.

– И никаких мозгов, – огрызнулась я. – Если я сейчас тебе все скажу, ты меня убьешь и сбросишь со стены. Сначала я увижусь с ее величеством.

Раздалось глухое ворчание, но быстро оборвалось, и движения возобновились. Здесь по-прежнему оставалось слишком много солдат, но чем дольше мы ждали, тем больше становилось шансов, что кто-нибудь швырнет нас в тюрьму, под стражу, и дальнейшее обещало быть неприятным.

Я подняла взгляд. Гвардеец хмуро смотрел на меня, молодой, как я и предполагала, и настолько глупый, что скрестил руки перед собой. Командир стоял у двери и выглядел не настолько глупо. Он держал руки как можно ближе к рукояти меча и кинжалу, хотя и не трогал их. Еще двое стояли в другом конце комнаты, пятый позади меня. Единственная дверь была приоткрыта, и сквозь щель пробивалась полоска света.

– Вы не можете винить меня за желание защититься, – сказала я, стараясь, чтобы это не звучало с угрозой.

«Ха!»

– Что-то я не пойму, как молчание тебя защитит, – бросил от дверей командир. – Если твои соотечественники нападут на город, ты окажешься внутри вместе с нами.

– Доказательство, что я вам не враг. Я ужасно рискую, находясь здесь.

Молодой гвардеец усмехнулся, но вспыхнул и отвернулся, когда я взглянула ему в лицо. Я слегка переделала одеяние, которое дала мне ее величество. Командир, возможно, слишком устал, чтобы интересоваться моим внешним видом, но на грудь большинство мужчин реагирует, что всегда полезно.

– Чилтейский убийца – всегда враг, – сказал тот, что был позади меня. – И не важно, чем ты рискуешь ради собственной выгоды.

– Ради собственной выгоды? – Я обернулась, воспользовавшись дарованной мне возможностью рассмотреть остальную часть комнаты. – Ее величество доверила мне задание, слишком важное для любого из вас. По-вашему, это совсем ничего не стоит? Вы хоть сколько-нибудь доверяете своей императрице?

Я позволила гневу вспыхнуть в этих словах и осталась довольна результатами перебранки. Я все правильно рассчитала. Пять мужчин – и я.

«И я. Я с ними справлюсь».

– Ты кто такая, чтобы говорить о доверии к императрице Драконов, чилтейская шлюха?

Рука гвардейца крепче стиснула рукоять кинжала. А парень совсем не глуп – для длинного клинка эта комната слишком тесна, чего, видимо, не понимал стоявший передо мной молодой солдат.

– Не сейчас, Лин, – сказал командир. – Мы пока еще ждем.

Молодой с ворчанием отступил, а я прокляла командира за уравновешенность. Мне нужна была паника.

– Вы хотите знать, почему я здесь? – начала я, переводя взгляд с одного на другого. – Хотите знать, зачем мне видеть ее величество? Да затем, что всем вам предстоит умереть. У чилтейцев в городе есть свои люди. Даже в ваших рядах. – Я посмотрела на Лина, теперь прислонившегося к стене – пока что я сумела выведать только его имя. – Так ведь, Лин?

Комната взорвалась восклицаниями, даже командир обернулся.

Я с отчаянной скоростью выдернула из сапога кинжал и вонзила в ногу молодого гвардейца с внутренней стороны бедра, где доспехи были тоньше. Он вскрикнул, потоком хлынула кровь. Я могла бы его прикончить, но у меня оставалась только пара мгновений, прежде чем они придут в себя от неожиданности.

Я метнулась к командиру, но тот двигался слишком быстро. Он вскинул руку, блокируя мой удар, а другой выдернул свой кинжал и ткнул мне в живот. Уклоняясь от его молниеносной контратаки, я направила свой клинок в его не защищенную доспехами подмышку. Противник ахнул от боли, а я вывернулась, подхватила выпавший из его рук кинжал и вонзила в шею. От ужаса его глаза распахнулись, и я почти пожалела, что это случилось. Ведь он не чудовище, а обычный человек, который старался делать свою работу, защищать свой народ. На его лице я не видела даже тени высокомерной усмешки.

Он свалился, захлебываясь кровью. Я отбросила сожаления и развернулась, заранее выставив руку так, чтобы кинжал командира встретился с приближавшимся лицом Лина. Острие попало прямо в глаз, и солдат свалился на камни.

«Выпусти меня! Я сама! У меня получится!»

Я пригнулась, увернулась от удара вслепую и кольнула в пах одного из двоих оставшихся гвардейцев. Он присоединился к воющему на камнях Лину, а последний, пятый, бросился к двери. Наступило короткое затишье, и, едва отдышавшись, не сводя с врагов взгляда, я схватила мертвую руку командира. Сквозь мою кожу Она перетекла в эту руку, и зов смерти умолк.

Командир застонал.

– Мертвым быть противнее, чем трахаться с жирным торговцем, – сказал он.

Молодой гвардеец, истекавший на полу кровью, побледнел, его рот перекосило от ужаса. Скрипя пряжками и сандалиями, тело командира поднялось на ноги.

– Что вы все на меня уставились? – спросил он с заметным весельем. – Никогда не видели ходячего мертвеца?

Она повела этого человека вперед, и, когда шелк его плаща скользнул по моей руке, я вздрогнула. Он был мертв, но теперь шел. Говорил тем же самым голосом. Она двинулась к центру комнаты. Никакого оружия, только чванство и самоуверенность. Она ничем не лучше того молодого гвардейца – много гонора, мало опыта.

– Не лезь вперед, идиотка, – сказала я. – У тебя даже оружия нет.

Рукой командира Она вытащила его меч – такой глупости он сам никогда не сделал бы. Но угроза оружием, как бы плохо его ни держали, побудила оставшихся гвардейцев поторопиться. Один в панике бросился к двери, но споткнулся о мою ногу и головой вперед повалился на готовый к встрече клинок. Другой кинулся на своего бывшего командира и воткнул кинжал по самую рукоять в живот мертвеца. Она ахнула, скорее от досады, чем от боли, и отбросила солдата неловким движением, умудрившись порезать ему пах.

Когда тот приземлился на пол, самый юный солдат завопил, зовя на помощь. Я выхватила из Ее руки меч и воткнула солдату в горло, оборвав крик бульканьем крови и воздуха.

– Кто ты? – спросил последний гвардеец, зажимая кровоточащую рану в паху. – Я же видел, ты умер.

В коридоре раздался топот бегущих ног, и Она вытащила кинжал из собственного живота. Сюда бегут двое, может, трое солдат.

– Убей этого, – прорычала я. – Я возьму тех.

– Стоит ли? Я же их командир, дай я просто с ними поговорю.

Спорить было некогда. Она вышла в шкуре командира в коридор, и шаги затихли. Во внезапно наступившей тишине умирающий гвардеец и я одновременно глубоко вздохнули.

– Кто он? Кто вы? – повторил он.

– Чудовища, – ответила я, поднимая кинжал, внезапно показавшийся тяжелым. – Сожалею.

Он рухнул на пол с перерезанным горлом, а в дверях появился новый гвардеец, за ним второй. Оба замерли на пороге, быстро, как опытные солдаты, оценив происходящее.

– Что за…

Я метнулась к первому и почти попала ножом в лицо. Потрясение задержало их всего на долю секунды, прежде чем они бросились в комнату. Я пригнулась, клинок скользнул по моим волосам, и, пока рука противника оставалась вытянутой, я толкнула его в грудь плечом. Он упал навзничь, на второго гвардейца, и я глубоко вонзила нож ему в бок. Но второй не потерял равновесия и двинулся на меня.

Паршиво. Я вцепилась в рубаху его умирающего товарища и втащила его между нами. Клинок чиркнул по его доспехам, и я толкнула умирающего на живого. На сей раз тот отлетел к стене, ударился головой о камень, и я вонзила нож ему в глотку. Труп с бульканьем скользнул вниз и присоединился к остальным на полу, в мешанине крови и плоти.

– Ты сказала, что поговоришь с ними! – Из глубин моей души вырывалось рыдание. – Тот, второй, едва меня не убил. Это был твой план? Чтобы я умерла и мы обе оказались в мертвых телах?