Говорящий был в мундире генерала, с лицом закаленного в боях старого вояки.

– Дзикуко, – сказал император Кин, положив руки ему на плечи. Такое панибратство в тронном зале сочли бы потрясением устоев. – Думаю, нет нужды в церемониях. После стольких лет, да еще в таких обстоятельствах.

Генерал Дзикуко поморщился, и его лицо в свете факелов стало еще более грозным.

– Признаю, я рад вас видеть. – Он развернулся и встретился взглядом с человеком чуть помоложе, также в генеральском плаще. – Отужинайте с нами, ваше величество. Мы с генералом Соки как раз собирались трапезничать.

– Сначала я прогуляюсь по лагерю, и вы доложите мне о ситуации. А потом, прежде чем есть и разговаривать, мне нужно будет переодеться.

– Как пожелаете, ваше величество.

Император пошел дальше, и старый генерал поспешил за ним. Следом двинулись факельщики, и раз никто не сказал, что делать мне, я присоединилась к ним, оставаясь на шаг позади – в надежде, что никто не обратит внимания.

– Я уже два дня не получал никаких новостей, – сказал император Кин, когда они отделились от толпы солдат, которые собрались, чтобы нас поприветствовать. – Только какие-то слухи от прохожих по дороге. Когда я покидал Кой, на империю еще не напали, и у нас был план.

– Да, ваше величество, не напали, и у нас был план, но, похоже, чилтейцы…

Генерал Дзикуко умолк, когда император Кин остановился, чтобы поздороваться с парой военных, занятых вечерней трапезой.

– Да, капитан Занн, я помню, – сказал Кин, после того как те назвали имена и звания. – Вы участвовали в последней стычке с горными племенами. Кисии повезло, что ее защищают люди вроде вас.

Капитан, запинаясь, произнес слова благодарности и, кланяясь, рассыпал еду, но император лишь улыбнулся и пошел дальше, снова вернув Дзикуко к теме, как только солдаты больше не могли их услышать:

– Так что чилтейцы?

– Армия, которую они собрали…

– Недалеко от Тяна, я знаю. Которой мы позволили укрепиться, делая вид, что ее не существует.

– Да, та самая. В общем, по сравнению с прошлым сезоном они удвоили число воинов-левантийцев, или мы не знали, что их было столько. Или они оказались еще более грозными в сражении, чем мы думали.

Император Кин прошел несколько шагов молча, подняв руку и кивая, чтобы поприветствовать солдат, будто старых друзей.

– Слишком много «или», Дзикуко.

– Да, ваше величество, но у нас пока нет ответа. По тем сведениям, которые у меня есть на сегодняшний день, возможно, имеют место все три обстоятельства.

– И что нам известно? Только не старайтесь подсластить пилюлю, вы слишком хорошо меня знаете.

– Что ж, по вашему приказу три дня назад четыре резервных батальона вышли из Устаки, но так и не добрались до Тяна. Все полегли, не считая горстки тех, кому удалось сбежать. В ту же ночь Тян пал, и…

Император остановился.

– И?

– И всех людей за его стенами перерезали.

– Всех?

– Всех.

Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, а потом его императорское величество устало вздохнул и пошел дальше.

– Люди называют эту войну священной, – сказал генерал Дзикуко, когда они возобновили обход лагеря, время от времени останавливаясь, чтобы поговорить с солдатами и выслушать их молитвы. – Говорят, нас наказали за смерть доминуса Лео Виллиуса. О да, новости распространяются быстро, ваше величество, и, хотя чилтейцы уже собирали армию у границ, простой народ об этом не думает. И вы должны знать, что, по достоверным сведениям, к армии присоединился сам иеромонах Чилтея.

– Что-то мне подсказывает, что Лео Виллиус был бы мертв даже без помощи Танаки.

При имени моего брата мое сердце заколотилось сильнее, заставив осознать, что я иду за ними, держась в тени, но ни генерал, ни император, казалось, меня не замечали.

– Я тоже так думаю, – согласился Дзикуко. – Похоже, принц оказал им услугу, хотя они и сами это планировали. Есть ли вероятность, что он…

– Нет. Должен отдать ему должное. Пусть им и манипулировали, вынудив на этот шаг, но он не стал бы по своей воле помогать чилтейцам, как бы ни желал начать войну.

Такой откровенный разговор без каких-либо церемоний. Генерал говорил с императором как с близким другом, ничего похожего на напыщенные речи придворных, с подспудными значениями, завуалированными угрозами и ложью, когда за чашкой чая заключаются и рвутся альянсы. Я никогда не видела императора Кина таким, настоящим солдатом-императором, который чувствовал себя в полевом лагере как дома, где его ждали и уважали. И все сомнения в верности решения, принятого в замке Кой, исчезли. Империя нуждалась в этом человеке.

Человеке, убившем моего брата. Человеке, который ненавидит мою семью.

Вот в чем ошибся Кин. Ошиблась матушка. Ошибся Танака. Нельзя править империей, опираясь на личные пристрастия. Я не буду такой, не позволю былым обидам и сегодняшней боли влиять на решения, касающиеся всего народа. И все же, молча следуя за ними, я сжимала опаленный лук Катаси Отако и вспоминала мертвого брата, которому он предназначался.

Не знаю, на самом ли деле император Кин забыл о моем присутствии, но он не удивился, обнаружив меня рядом, когда мы наконец подошли к большим центральным шатрам. Однако генерал Дзикуко поморщился.

– Боюсь, у нас здесь нет женщин, чтобы прислуживать ее высочеству, да и подходящих нарядов…

– Ничего страшного, генерал, – отозвалась я. – Мне будет достаточно и чистого мундира.

Его глаза округлились, но, раз император не возразил, он отдал приказы. Мне предоставили шатер, где я могла переодеться, тазик с теплой водой для умывания и гребень. Я сделала все, что в моих силах, слой за слоем освобождаясь от пришедшего в негодность траурного платья и очищая те места, до которых могла дотянуться, но у меня ушло слишком много времени на то, чтобы расчесать волосы и разобраться с загадкой многослойного мундира, и когда я присоединилась к остальным, еду уже подали, а молодой генерал Соки разливал вино.

При виде меня оба генерала застыли, и на кошмарное мгновение мне показалось, что император Кин не разрешит мне к ним присоединиться, ведь в шатер обычно не допускают женщин, но он со сдержанной улыбкой махнул на свободное место за столом.

– Тебе идет форма, – сказал он вместо приветствия. – Хотя ремешки перекручены, а пояса-оби в армии обычно завязывают по-другому.

Ну еще бы. Я не учла, что все время смотрела на них как будто в зеркале. Я выдавила смешок, хотя внутренне умирала от страха.

– Сочту за триумфальный успех, что я так мало напортачила с первого раза, ваше величество.

Когда я опустилась на колени перед столом, император поднял кубок с вином, приветствуя меня.

– Мудрый подход. А мы как раз обсуждали, где лучше всего устроить сражение с чилтейцами. У тебя обычно на все есть собственная точка зрения, так что можешь высказать ее.

Все трое посмотрели на меня. Я научилась драться, потому что Танака отказывался тренироваться без меня, по той же причине выучила историю, географию и теорию управления государством, знала все о снабжении войск в том или ином регионе, а также имена всех лордов, которые оплачивают содержание солдат. Но под их любопытными взглядами все это потускнело и растворилось, мне хотелось лишь свернуться клубочком у себя в шатре и уснуть, а не пытаться внедриться в чуждый мне мир.

– Я… я… – пролепетала я, краснея и глядя на стиснутые ладони. – Точно не знаю. Но если чилтейцы намереваются осадить Кой, то это вполне подходящее место. Они не смогут сбежать, когда за спиной у них будет город, а впереди – наша армия.

Кин посмотрел на молодого генерала.

– А вы что об этом думаете, Соки?

– Я… думаю, что они вряд ли бросят на осаду Коя всю армию. Может, несколько сотен человек, чтобы запереть внутри гарнизон, да и все. Кой никогда еще не брали штурмом, и они не станут терять время, пока есть более легкая добыча.

– А если они просто встанут лагерем перед городом, это превратит их в легкие мишени, – добавил генерал Дзикуко со снисходительной гримасой. – Как вы сами сказали, это идеальное место, чтобы на них напасть.