Проблема Кейало была в том, что он был ленивым. Он тусовался с учениками и Мастерами, иногда посещал церемонии и даже несколько уроков, время от времени; но он никогда не смог бы собраться с силами и дисциплиной, чтобы вступить в один из орденов и обучиться на адепта. Возможно, именно поэтому он так завидовал Траксу, в котором, как он знал, был потенциал. Но в глазах Кейало Тракс не только злоупотреблял своими способностями, но и, что еще хуже, направлял их на ересь.

«Мы заняты», — сказал Далгрен напряженным голосом. «Твои слова здесь напрасны, Кейало. Оставь нас в покое».

«Такие, как ты, несут всем нам разрушение», — прошипел Кейало. Затем, побледнев от ярости, он повернулся и вышел из комнаты.

Далгрен взял стержни и молча повел устройство обратно по плите, пока настроение не прояснилось. «Говорят, в Гиперии есть устройства, которые движутся сами по себе», — рассеянно пробормотал он. «Представь себе, Тракс, колесницу без дродза. Интересно, какая форма тяги могла бы ее двигать?»

«Говорят, есть и летающие устройства», — заметил Тракс, его голос отражал очевидную невозможность такого представления. «Истории становятся преувеличенными от рассказов и пересказов».

Но выражение лица Далгрена оставалось серьезным. «А почему бы и нет?» — спросил он. «Это просто подразумевает тот же способ смотреть на вещи: вместо того, чтобы делать поспешный вывод, что это не может работать, потому что, попробуйте сказать, это могло бы работать… Вам нужно только открыть глаза, чтобы увидеть, что мир полон животных, которые движутся сами по себе, и существ, которые летают. Если мы можем заставить другие объекты делать то, что они делают, то почему бы им не вести себя так же?»

Тракс кивнул, но выражение его лица осталось неубежденным. «Может быть, я поверю, когда увижу экипаж без дродз», — сказал он. «Знаешь, дядя, меня не удивит, если ты начнешь говорить о вращающихся предметах».

Далгрен отпустил стержни и выпрямился. «Вращающиеся предметы?» — повторил он. «Теперь ты становишься фантазеркой. Я даже не мог представить, как начать».

Тракс уставился на кусочек неба, видимый через верх подвального окна. «Это те же самые провидцы, которые говорят о них», — указал он.

«Ах да. Но если это правда, то это то, что может существовать только в Гиперии. Наши животные доказывают, что по крайней мере концепции движущихся и летающих объектов возможны в Вароте. Прецеденты существуют. Но у нас нет прецедента для того, о чем вы говорите. Если это вообще возможно, само пространство должно отличаться от того, что мы знаем в этом мире. И находится за пределами моей способности созерцать».

Тракс продолжал смотреть в окно. «Другая вселенная, за пределами наших самых смелых фантазий», — отстраненно сказал он.

«Думаю, теперь я знаю, как компенсировать ежедневное сокращение», — пробормотал Дальгрен, снова сосредоточившись на механизме.

«Там, где предметы вращаются...» — мечтательно продолжил Тракс, больше обращаясь к самому себе.

«Тогда нам придется подумать о том, как заставить его поворачивать».

«И населен странными существами».

«Нам понадобятся еще два слайда наверху».

«Что это за существа…»

ГЛАВА ВТОРАЯ

Доктор Виктор Хант замкнул цепь стартера, и турбинный двигатель наземного автомобиля GM Husky, стоящего на подъездной дорожке возле гаража, ожил. Когда Хант отверткой открыл дроссельную заслонку, тон вырос, а затем перешел в ровный, удовлетворяющий вой. Он замер в устойчивом положении и вопросительно посмотрел на своего соседа Джерри Сантелло, который находился по ту сторону открытого капота, нажимая на кнопки и наблюдая за экраном портативного испытательного устройства, подключенного к процессору привода автомобиля.

«Выглядит лучше, Вик. Попробуй сделать обороты повыше… А теперь дай газу несколько раз… Да, я думаю, мы справились».

«А как насчет горения на холостом ходу?» Хант снизил обороты турбины до журчания, пока Джерри осматривал панель; затем Хант снова немного увеличил обороты и повторил процесс несколько раз.

«Хорошо», — произнес Джерри. «Думаю, это оно. Это должен был быть эквалайзер. Выключи его сейчас же, и давай выпьем пива».

«Это звучит как одна из лучших идей, которые я слышал сегодня». Хант полностью повернул клапан назад, включил выключатель, и двигатель заглох.

Джерри отключил щуп, который смотался обратно в корпус. Он закрыл крышку, собрал инструменты, которые они использовали, и вернул их в коробку. «Как у вас, англичане? Правильно, вы пьете его теплым? Мне что, положить его в плиту или что-то в этом роде?»

«О, не верь всему, что они тебе говорят, Джерри».

Джерри выглядел облегченным. «Так что, все нормально?»

"Конечно."

«Подожди там, пока я принесу парочку изнутри. Мы можем посидеть здесь и погреться на солнышке».

«Даже лучше».

Пока смуглая, усатая фигура Джерри, одетая в пляжные шорты и темно-синюю толстовку, шлепала, эйпептически поднимаясь по неглубоким, изогнутым ступенькам, обрамляющим каменистую горку рядом с квартирой, Хант обошел переднюю часть Husky, чтобы бросить еще несколько предметов в ящик для инструментов. Затем он сел на травянистый горб под стеной, отделяющей подъездную дорожку Джерри от его собственной, и выудил пачку Winston's из кармана рубашки.

Вокруг него другие жилые дома в каньонах Редферн сгруппировались в удобном зеленом уединении на террасных склонах, разделенных крутыми оврагами, поднимающимися от центральной долины. В главной долине была общая подъездная дорога, идущая вдоль ручья, который расширялся с интервалами в тенистые бассейны, окаймленные скалистыми выступами и выступами. Хотя название было более чем немного натянутым в центре Мэриленда, менее чем в дюжине миль к северу от центра Вашингтона, округ Колумбия, и искусственность псевдокалифорнийского контура была само собой разумеющейся, в целом все было приятно выполнено. Эффект сработал. После месяцев, которые он провел внутри тесных, миниатюрных металлических городов дальних миссий космических кораблей ООН и на его базах на ледяных полях под метановой дымкой Ганимеда, Хант не жаловался.

Он закурил сигарету и выдохнул, слабо улыбнувшись самому себе, когда вид на каньоны Редферн напомнил ему двух директоров итальянской корпорации городского развития, которые обратились к нему несколько дней назад. Могут ли ганимейские «гравитационные» технологии, которые позволяли генерировать, управлять и включать и выключать гравитационные поля по желанию так же легко, как знакомые электрические и магнитные эффекты, быть каким-то образом встроены в горную местность, хотели они узнать, таким образом, чтобы сделать ее гравитационно плоской? Идея заключалась в том, чтобы создать высокодоходные жилища или даже целые городки в местах, которые бы предлагали всю визуальную эстетику Доломитовых Альп, и при этом были бы такими же удобными для прогулок, как Сады Конституции. Гениально, признал Хант.

И это типично для человеческой приспособляемости.

Не прошло и года с тех пор, как человечество впервые вступило в контакт с разумными инопланетянами и вернуло их на Землю; и как будто этого было недостаточно, открытие межзвездной инопланетной культуры и открытие Землей того, что обещало стать постоянными отношениями с ней, последовало менее чем в два раза позже, со всеми обещаниями, которые это предвещало невообразимыми достижениями человеческого знания и величайшим единовременным потрясением, когда-либо происходившим в истории расы. Все здание науки могло рухнуть и его пришлось бы перестраивать заново; каждое философское понимание могло быть разрушено до основания — но люди становились серьезно затронутыми только тогда, когда думали, что видят способ заработать доллар или два. Человеческая готовность вернуться к обычному образу жизни никогда не перестанет его удивлять, подумал Хант. Ганимианцы часто удивлялись тому же.

Джерри неторопливо спустился из дома с упаковкой из шести банок Coors, большим пакетом картофельных чипсов и банкой лукового соуса. Он уселся на один из камней, выстилающих подножие берега, на котором раскинулся Хант, и передал ему банку. «Я думал, вам, ребята, положено пить его теплым», — снова сказал он.