– Здесь должна быть подушка, – сказала я, пытаясь устроиться поудобнее. – У вас ведь есть подушка.

Секретарь Аурус повернул голову, и даже от такого легкого движения его драгоценности звякнули. В инкрустированном ремне и яркой многослойной одежде он выглядел слишком величественно даже для тронного зала.

– У меня есть подушка, потому что это место для императрицы, рядом с императором.

– Почему императрице положена подушка? Мне казалось, что кисианцы не любят женщин.

Он поморщился.

– Это преувеличение. Уверен, они очень любят женщин, просто…

– Просто не таких, которые отдают приказы мужчинам, это да, но почему единственную подушку отдали женщине?

– Не понимаю цели этого спора, – холодно произнес он. – Встреча с заклинательницей Эзмой крайне важна, нельзя позволить событиям выйти из-под контроля. Поэтому будет лучше, если вы позволите говорить мне. Меня очень трудно вывести из себя.

Я прищурилась… прищурила единственный глаз.

– Это что, вроде подушки? Пытаетесь меня уберечь?

– Нет, я считаю, что вы не нуждаетесь в защите ни в малейшей степени, но, если мы начнем на нее кричать, она может уйти.

Я неохотно согласилась и принялась разглядывать закрытые двери. Тронный зал в Симае был очень похож на тронный зал в Мейляне, сходство было настолько поразительным, как будто в любую секунду раздастся голос легата Андруса или Лео, я почую запах крови и вкус победы, когда Гидеон провозгласит себя императором. Но я сидела на троне и смотрела на пустой тронный зал – только два чилтейских солдата стояли у двери. Несмотря на неудобное сиденье, я трепетала от открывшихся возможностей и не могла не задаться вопросом, чувствовал ли Гидеон то же самое. Когда-то он сидел на таком вот троне и пытался изменить нашу жизнь, и только сейчас я в полной мере осознала всю тяжесть его бремени.

Мы прождали уже очень долго, и тут за дверью раздалось эхо шагов.

– Ну наконец-то, – пробормотал Аурус, и мы оба выпрямили спины.

Огромные резные двери распахнулись со скрипом протестующего металла, и в залитый красным светом тронный зал вошла Эзма. На ней было обычное одеяние – ярко-оранжевый полукафтан, украшенный золотом, и головной убор, больше похожий на корону, чем тот, что носит настоящий император Кисии. На этот раз сабли у нее не было, но она шла с уверенностью человека, не нуждающегося в заточенном оружии. Идущий следом Деркка не надел ни ярких тканей, ни золота, но все равно это была не левантийская одежда, да и самодовольство, с каким он носил диадему из потрепанных костей, не присуще левантийцам.

Я пообещала себе, что не позволю им меня разозлить, но при виде нее стиснула зубы, а когда она одарила меня улыбкой, внутри вскипела ярость.

– Вряд ли подобающее место для тебя, Дишива, – сказала она, пройдя мимо камня, у которого должны стоять посетители. Эзма остановилась на полпути между камнем и помостом с троном. – Секретарь.

Она уважительно кивнула Аурусу, а потом перешла на быстрый и непонятный чилтейский.

Когда она закончила, Аурус неспешно наклонился вперед, облокотившись о колено.

– Вам придется это повторить, заклинательница, – сказал он. – Поскольку я не стану разговаривать на чилтейском.

На губах Эзмы мелькнула насмешливая улыбка.

– Хорошо. Я сказала, что вам не к лицу позиция консорта при фальшивой левантийской жрице, секретарь. Как неприятно, наверное, оказаться ниже по положению, чем иностранка, причем женщина. Вдвойне неприятно.

– Уверяю, я вполне с этим справляюсь, – ответил он. – Я гораздо лучше умею приспосабливаться к обстоятельствам, чем вы думаете.

– Вот и хорошо, учитывая, в каких обстоятельствах вы оказались.

– Это точно.

Эзма вздернула подбородок.

– Надо полагать, вы уже проверили все варианты побега и поняли его невозможность – чтобы выбраться отсюда, вам придется иметь дело со мной. А поскольку ваша безопасность и безопасность ваших солдат полностью в моих руках, у вас нет другого выхода, только выполнить мои желания. Отправьте Девятке просьбу о помощи, пусть пришлют золото, припасы и рабов, и вы отдадите всё это мне в обмен на свободу.

– Любопытное требование, – сказал Аурус, подперев подбородок ладонью. – До сегодняшнего утра такое не приходило мне в голову, но сейчас я задумался: почему вы хотите, чтобы эти условия отправил Девятке я, почему вы сами к ней не обратились? Быть может, вы знакомы с чилтейской историей и знаете, что мы не любим угрозы.

– А если и так? Согласитесь, это более мудрое решение.

– Самое мудрое решение – не ждать много недель, пока послание дойдет до Женавы и вернется ответ.

Эзма уже собиралась ответить, но растерялась и на мгновение просто уставилась на Ауруса, как и он на нее – молчаливая схватка, в которой никто не желал отвести взгляд.

– Что же вы предлагаете взамен, секретарь? Пока что вы лишь привели весомые аргументы в пользу того, чтобы продать вас кисианцам.

– Продать? В обмен на что?

Она как будто немного поникла и посмотрела на него исподлобья.

– В каком смысле?

– В обмен на солдат? Деньги? Корабли? Что ценного, по-вашему, могут предложить кисианцы после всего случившегося?

– А вы можете предложить?

– Если только вы не уничтожили остатки моей армии…

Эзма посмотрела на него, и ее губы медленно растянулись в улыбке.

– Вы умный говнюк, Аурус, но не хуже меня знаете, что ни один чилтейский солдат не станет выполнять приказы левантийца, и ни один левантиец не станет добровольно драться вместе с чилтейцем дольше необходимого. Мы сражались рядом с вами только потому, что левантийцы понимали: на самом деле они сражаются вовсе не за вас. Если вы предлагаете чилтейских солдат…

– У вас на уме что-то другое? – перебил ее Аурус.

Мне удалось держать рот на замке и не разъярить ее, но сердце так бешено стучало, что руки и ноги гудели как чужие. Эзма триумфально подняла голову.

– Золото, – сказала она. – Для наемников.

Я шла на эту встречу, зная, что она намерена завоевать степи, так что не было ничего необычного в ее желании заплатить наемникам, но, услышав, как она открыто говорит об этом, я потрясенно вскочила.

– Ты собираешься покорить собственную родину с помощью воинов, которым не нужно ничего, кроме золота и добычи? Которые запросто убивают невинных?

– По-твоему, лучше натравить одних левантийцев на других? – Мои слова ее как будто вообще не задели, так легко ответ слетел с ее губ. – Или взять солдат Ауруса и позволить чилтейцам отомстить?

Я сжала кулаки, поняв, чем ответить мне нечего. Теперь судьба степей висит на волоске. Если их не завоюет Эзма, это в конце концов сделают города-государства, и моя попытка получить новые земли и новый дом начала казаться единственным способом сохранить наш образ жизни. Но для этого придется позволить ей победить, чтобы Аурус выжил.

– Мы все делаем то, что должны, – сказала Эзма. – Я играю свою роль, как и ты. Сейчас ты восстаешь против этого, Дишива, но твоя судьба – стать Вельдом, и я прокладываю тебе путь.

– Нет.

Эзма безрадостно улыбнулась.

– Ты это уже говорила, Дишива, но ты еще поймешь свое предназначение, так всегда бывает. – С тем же взглядом хищника она посмотрела на секретаря Ауруса. – А потому, ваше превосходительство, я скромно отклоняю любое ваше предложение. Как докладывают разведчики, кисианская армия уже на пути сюда, может, даже уже здесь, и, несмотря на ваши сомнения, они наверняка способны дать мне все необходимое в обмен на сдачу города и легкую победу.

Аурус окаменел, не придумав гордый ответ. Меня охватил страх, как будто грудь все крепче сжимали крученые лианы, усиливая чувство, что я ничего не могу поделать и это моя вина. Чтобы разрушить мои планы, она готова уничтожить чилтейцев, и мне не останется ничего иного, кроме как следовать судьбе, которую она мне уготовала.

– Как вижу, вы оба меня поняли, – сказала она. – А значит, встреча окончена, можете заниматься тем, на что вы тратили время до моего прибытия. Деркка?