– Как и посещение загона для лошадей, – сказал кто-то от входа. Я повернулась, и сердце замерло при виде криво улыбавшейся Эзмы в костяной короне, достающей до скошенного потолка.

– Ваше святейшество, – сказала она. – Как знаменательно видеть вас снова, да еще и в таком обличье.

– Убирайся. – Меня затопило гневом. – Что бы ты ни хотела сказать, я не желаю этого слышать.

– Нам нужно поговорить.

– Нет, не нужно. Ты все сказала в Когахейре, и мой ответ не изменился.

Эзма повернулась к Яссу.

– Добрый вечер, Ясс.

– Заклинательница, – пробормотал он и как будто собрался уходить.

– Не мог бы ты дать нам несколько минут, мне нужно…

– Нет, – оборвала я. – Он никуда не уйдет. Если тебе так надо поговорить, говори и проваливай.

Нисколько не смутившись, Эзма вошла и села на один из двух стульев, имевшихся в шатре.

– Ладно. – Она сцепила руки, лицо стало суровым. – Если ты настаиваешь.

– Настаиваю.

Она жестом указала на меня.

– Твой глаз хорошо заживает, насколько я вижу.

– Если ты имеешь в виду «продолжает отсутствовать», то да, так и есть.

– Мы все чем-то жертвуем ради того, что важно.

Ясс вздрогнул, и мне стало легче контролировать гнев, зная, что он злится вместо меня. Когда я ничего не ответила, Эзма продолжила:

– Дишива, я знаю, ты не веришь в догматы религии, которую представляешь, но это не значит, что ты уже не борешься за нее, не исполняешь долгожданную роль. Ты можешь быть Вельдом независимо от того, веришь в Пророчество или нет.

– Как меня может избрать бог, в существование которого я не верю?

– Главное, чтобы бог в тебя верил.

Я скрестила руки на груди, жалея, что позволила ей говорить.

– Скажи, зачем ты здесь. Зачем вступила в союз с секретарем Аурусом?

– За тем же, что и ты. Я борюсь за будущее своего народа.

– Твоего народа. Ты говоришь обо всех левантийцах или только о своих последователях?

– О тех и о других.

– Они верят в Вельда?

– В основном не больше, чем ты.

– Но все равно хотят сражаться вместе с чилтейцами?

Эзма поджала губы, во взгляде мелькнула ярость.

– Этот разговор никуда нас не ведет.

– Ага, значит, ты им лжешь.

Это был выстрел наугад, но она нахмурилась еще сильнее, а я пожалела, что оказалась права.

– И что ты им говоришь? Зачем они здесь, по их мнению?

Взгляд заклинательницы скользнул к Яссу, но отсылать его было уже поздно.

– Я говорю им правду. Они здесь, чтобы сражаться за безопасный дом. Сильный дом.

– И как этому помогает союз с чилтейцами ради разрушения кисианского города?

Она снова взглянула на Ясса.

– Можешь не перебивать меня десятком вопросов и дать закончить то, что я хотела сказать? Ты Вельд, Дишива. Ты построишь империю.

– Нет, я…

– Пора уже прекратить закрывать глаза и принять эту правду, чтобы ты могла сделать правильный выбор. Могла помочь своему народу.

– Я уже помогаю ему.

– Да, секретарь Аурус так мне и сказал. Ты заключила с ним отличную сделку, только что заставляет тебя доверять слову чилтейца? Он тебе не друг.

Я прижала ладони к глазам. Пустая глазница всё еще казалась странной на ощупь – постоянное напоминание о том, что забрали у меня Лео и его проклятый бог.

– Чего ты хочешь, Эзма? Просто скажи прямо, зачем ты здесь, не надо этих твоих выкрутасов.

– Мы здесь не в игры играем, Дишива. Твое место в истории уже предначертано. Дело не в том, чего хотим ты или я, все будет так, как должно быть. Ты Вельд, нравится тебе это или нет. Так примешь ты наконец этот титул и поведешь нас в будущее или нет?

– Нет. – Я посмотрела на нее, и оставшийся глаз затуманился от нажима руки. – Я не Вельд. Нет никакого Вельда, и не будет никакой империи Единственного истинного Бога, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше.

Эзма вздохнула.

– Я надеялась, что до этого не дойдет. – Она указала на вход в шатер. – Какие у вас шансы взять завтра город, если я прямо сейчас уведу всех Клинков?

– И нарушишь свое соглашение с Аурусом?

Она подалась вперед, поставив локти на колени, и пригвоздила меня взглядом.

– Что тебе известно о моей сделке с секретарем?

Я вдруг поняла, что он ничего не рассказал.

– Ты не подумала о том, что я могла попросить взамен именно тебя? – сказала Эзма, когда я не ответила. – Что мы будем сражаться только ради того, чтобы ты признала свое истинное место в этом мире. Ты – это все, Дишива.

Тяжесть ее слов грозила придавить меня к земле. Моя сделка с Аурусом предполагала захват Симая, а для захвата Симая требовалась Эзма с ее последователями. Чем больше вариантов прокручивалось у меня в голове, тем меньше их оставалось.

– И что конкретно я должна сделать? – спросила я.

– Ди… – начал Ясс, но замолчал и опустил протянутую ко мне руку. Он тоже видел, что у меня нет выбора.

Эзма с горящими глазами подалась еще дальше вперед.

– Ты объявишь себя Вельдом на глазах у всех, а потом поведешь нас строить святую империю.

– Святая империя и человек, называющий себя Вельдом, – сказала я. – И то и другое основано на принуждении.

– Неважно, с чего все начнется, главное, чтобы ты довела дело до конца. – В ее голосе слышалось воодушевление. – Ты примешь свое место в истории?

Ладонь Ясса легла на мою руку, но он молчал. Да и что было говорить? Я не хотела строить империю или становиться Вельдом, но сейчас мы могли двигаться вперед, только приняв условия Эзмы. Я смогу отказаться от этого соглашения, как только Аурус даст нам то, что обещал.

– Ладно. Я буду этим вашим Вельдом, но не дам использовать себя в качестве бессловесного символа. Мне нужно знать, что мы делаем, как и почему.

– А секретарю Аурусу ты поставила такое же условие? Или доверяешь этому чилтейцу больше, чем мне? Не надо, не отвечай. Мы с тобой начинаем все с чистого листа. – Она протянула мне руку. – Ради будущего.

Рука Эзмы была покрыта морщинами и мозолями от тяжелой работы, как у любого левантийца, но я не могла избавиться от ощущения, что заклинательница давно перестала быть одной из нас. Не имея другого выбора, я взяла ее руку.

– Ради будущего нашего народа. А теперь убирайся из моего шатра.

Траву покрывал белый налет, хрустевший под сапогами. И звук, и ощущение были приятные, но Ясс выглядел мрачно. Он стоял у входа в мой шатер, и, хотя лучше бы нас не видели вместе даже в такой ранний час, по тому, как он смотрел на траву, я поняла, что он не хочет выходить.

– Это снег? – спросила я. – Ты уже зимовал здесь?

Он кивнул, не отрывая взгляда от поблескивавшей земли.

– Один раз. Мы пришли как раз с началом последней зимы, где-то за полцикла до вас. Но это не снег. Это всего лишь предупреждение, что он скоро придет. Все растает через час или два.

Я повернулась, под ногами не только трещало, но и скрипело.

– А какой же тогда снег?

– Такой же, только его намного больше. Он похож… похож на песок, на котором невозможно стоять. Приходится брести сквозь него, и он холодный, мокрый и скользкий. – Он мрачно скривился. – Я надеялся, что не придется зимовать здесь еще раз.

– Что ж, – сказала я, возвращаясь в шатер. – Если сегодня все пройдет хорошо, может, и не придется.

Солнце только-только коснулось лагеря первыми серыми лучами, но напряжение уже было ощутимым. Солдаты в основном уже не спали и либо молча ели, либо готовились к тому, что могло стать днем битвы или днем скуки. В левантийском лагере, скорее всего, дела шли поживее, но там была Эзма.

– Что собираешься делать сегодня? – спросила я, когда Ясс не пошевелился, продолжая смотреть на мои следы на ненастоящем снегу. – Отправишься на битву вместе с Эзмой?

Он резко обернулся ко мне.

– Нет. С чего ты взяла?

– С того, что ты не любишь болтаться без дела, но, кажется, в последнее время только этим и занимался.

– Кроме этого я не люблю подвергать свою жизнь опасности без всякого смысла и сражаться бок о бок с чилтейцами. – Он как-то странно посмотрел на меня. Мы не обсуждали мою сделку с Эзмой, предпочитая наслаждаться обществом друг друга, а не беспокоиться о том, чего нельзя изменить. – Прости. Я знаю, тебе нужна победа, но я не обнажу клинок. И поскольку ты должна изображать из себя нелевантийку, я, пожалуй, останусь с Хармарой и остальными.