И в сотне метров впереди, распластавшись на земле, стоял он. Корабль. Некогда серебристая корма была испещрена синеватыми потёками. Аммиачные осадки въелись в металл, оставляя проплешины и язвы коррозии. Плотный ковёр растительности между мной и кораблём, словно сорняком был покрыт короткими толстыми стеблями, похожими на щупальца.

Громыхая по земле, мимо шли гигантские шагающие каменные чаши. Мигрируя с запада на восток, они огибали корабль, а воздух был наполнен многоголосым щебетом птиц разных форм и размеров. Жизнь во всей её суете не обращала внимания на меня, представительницу чужого инвазивного вида, будто бы меня здесь не было вовсе.

— Дядя Ваня, приём. Как меня слышно?

— Слышу хорошо, внучка, — ответил синтезированный голос. — И вижу картинку. Кажется, это корабль россов, и он уже успел основательно врасти в землю.

Я усмехнулась.

— Отсюда слышно, как разбиваются твои надежды выбраться с этой планеты.

— А твои надежды как поживают? — парировал старик.

— Их нет. Мне уже плевать на всё.

Выждав, я улучила момент и быстро побежала через открытое место между двумя гигантами. Расталкивая лениво колыхавшиеся щупальца-стебли, я преодолела последние метры, и вот уже изъеденный коррозией борт машины возвышался надо мной мёртвой громадой. На металле красовалась выцветшая эмблема – щит с медвежьим оскалом, прикрывающий сизо-фиолетовую каменную планету.

Живая почва плотно обволакивала массивные стойки шасси, а под брюхом машины росли зеленоватые пульсирующие грибы, вьюны тянулись по опорам и исчезали где-то наверху. Земля схватила некогда летавшую машину и теперь крепко удерживала её в своих объятиях, не в силах проглотить, но и не желая отпускать.

Грузовая рампа была поднята, люки – задраены. Я осторожно обогнула корабль, шаря взглядом по корпусу и размышляя о том, как бы попасть внутрь.

— Лиз, посмотри правее, — сказал наушник. — Вон там, на холме…

В стороне, на самой вершине холма едва серебрилась металлическая коробочка. Четырёхколёсный вездеход был наполовину погружён в почву. Оглядываясь по сторонам, я подобралась к машине, приложила изрядное усилие и со скрипом открыла проржавевшую дверь. В кабине, на водительском кресле сидел человек в скафандре. Он застыл, будто в полном умиротворении, созерцая пейзаж за стеклом.

В отдалении, на противоположном конце низины паслись с полдюжины странных животных. Довольно крупные, они походили на приземистых двуногих ящеров, и отсюда можно было различить подобия щупалец, веером торчащих из широких морд, которыми они копались в почве, словно облизывали её. Огромные красные рубины глаз выпирали по сторонам массивной головы.

Я провела рукой по обтекателю шлема, счищая тонкий слой пыли. Под ним – череп. Он скалился на меня посеревшими зубами. Вечный, задорный оскал под бронёй скафандра. Я пыталась понять, как тут оказался этот человек и почему встретил смерть в машине. Возможно, он уже знал, что обречён, поэтому выбрал место с красивым видом, чтобы остаться тут навсегда?

Осмотрев кабину, я обнаружила синюю карточку с той же эмблемой, что была на борту корабля. Видимо, метка доступа. Особых надежд на то, что она сработает, впрочем, не было.

Животные в низине, тем временем, заметили меня. Оно из них неторопливо двигалось в мою сторону, и я поспешила ретироваться к кораблю. Топот мигрирующих каменных чаш всё ещё ощутимо потряхивал землю, но сами существа уже скрылись из виду – последнее исчезло за холмом, унося с собой суетливую стаю птиц. Их отражения, впрочем, были вполне различимы в плывущей над головой облачной дымке…

Карточка не работала. Я водила ею по швам и панелям, как волшебной палочкой, но корабль был мёртв. Безнадёжно.

Оставался один вариант. Сила.

И в тот миг, когда я это осознала, на пригорке показался он. Давешний красноглазый ящер. Он встал возле вездехода, поводя мордой, будто принюхиваясь. Торчащие из его пасти щупальца подрагивали, а затем указали прямо на меня, и существо двинулось вперёд.

— А этому что понадобилось? — напряглась я.

— Может, голодный? — предположил старик.

Кормить неведомое чудовище собою было не с руки. Нужно было попасть внутрь корабля, и чем скорее, тем лучше. Сетка окружающего пространства уже отпечатывалась на внутренней стороне век… Усилие мысли, концентрация, движение руки вверх – и резко вниз сжатым кулаком!

Усилие мысли, сконцентрированное в точку острее бриллианта… Рука, сжатая в кулак, – резкий, рубящий взмах вниз! Где-то в глубине сознания что-то хрустнуло, и тут же металл с оглушительным воем стал вырываться с корнем, посылая в виски удары молота. Грузовая рампа, поросшая бордовой плесенью, с грохотом рухнула на землю.

И тут же – эхо в висках. Не удар даже – разрыв где-то в глубине черепа. Горячая, солёная волна хлынула из уголков глаз, заливая стекло шлема алым туманом. Я не видела, не слышала, я тонула в этой боли, бессильно наблюдая, как моя собственная кровь рисует абстракции на визоре. Не могла даже по-настоящему увидеть, что натворила. Только алое зарево перед глазами и солёный вкус во рту.

А со стороны вросшего в возвышенность вездехода гулко топали трёхметровые двуногие гиганты, кося в мою сторону то одним бордовым глазом, то другим. Торчащие из морды языки-щупальца десятком змей трепыхались и закручивались один вокруг другого, изгибаясь в причудливом танце. Тела созданий на мощных ногах плавно перетекали в длинные толстые хвосты, которыми животные азартно рассекали воздух. И ничего хорошего ждать от инопланетной фауны не приходилось…

Их стало пятеро. Я сорвалась с места и взмыла по трапу в грузовой отсек. Снизу в проём уже заглядывала морда. Лоснящаяся полосатая шкура, алые яблоки глаз и щупальца, тянущиеся ко мне… Я зажмурилась, махнула кулаком в пустоту. Голова взорвалась болью. Чудовище гортанно вскрикнуло, отпрянуло – но не убежало.

В звенящей пелене, ощущая текущую по лицу кровь, я в три прыжка покрыла грузовой отсек, едва не споткнувшись и влетев в коридор через поднятый шлюз. Широкая морда, выпустив из клюва красные языки, стремилась следом за мной. И я сделала единственное, что пришло в голову – зажмурилась и изо всех сил дёрнула за незримую нить пространства.

Мир содрогнулся. Металл взвыл, меня швырнуло назад. Коридор с лязгом разорвало пополам, титановые листы скрутило в гармошку, намертво отделяя меня от чудовища.

В оставшуюся неровную дыру оно попыталось просунуть морду, но поцарапалось о край и обиженно завыло. Так громко, что у меня заложило уши. Тут же со всех сторон громогласно заголосили остальные твари. В корму один за другим посыпались удары, и махина зашаталась.

Несколько шагов вслепую назад, что-то тёмное под ногами – и я спотыкаюсь и падаю на металлический пол в пыльном коридоре. Через треснувший на стыке отсеков потолок проникал тусклый рассеянный свет, а на пол капелью падали тяжёлые капли конденсата с крыши. Снаружи рычали и бесновались животные, сотрясая гулкими ударами корабль.

В неровной щели под потолком шевельнулось щупальце, ощупывая кромку разрыва. Я отползла глубже в темноту.

Кажется, здесь не достанут. На время.

Я была в безопасности. Если можно назвать безопасностью ловушку в мёртвом корабле на чужой планете с парой часов кислорода. Главное – не усугублять кровотечение.

Корабль уже давно был мёртв. Налобный фонарик выхватил из тьмы стены, облепленные какой-то коричневой плесенью. Двери жилых комнат были распахнуты, и в одном из зияющих проёмов я видела пару скелетов в истлевшей одежде. На серых костях, то и дело протыкая синеватые лохмотья, бывшие когда-то лётной формой, прорастали кристаллы всё того же красновато-бурого оттенка. Полупрозрачные, они играли лучом фонарика, кидая блики на стены…

Я нашла первую попавшуюся пустую каюту, сползла по стене в угол и скинула рюкзак. Глаза пылали.

— Дядя Ваня?.. — мой голос прозвучал чужим эхом в металлическом гробу. Ответом была лишь густая, ватная тишина, в которой слышался только стук собственного сердца. Связь умерла. Я осталась одна. По-настоящему.