— Трёпаный кот! — вполголоса выругался он. — Многовато их там. В лоб взять не получится…

Сквозь снежную пелену угадывались фигуры у серого силуэта корабля, похожего на гигантскую осу. Тут же часть из них, заметив нас, отделилась от группы.

— Я могу попробовать, — предложила я. — Подтяну его поближе…

— А если разобьёшь? Слишком большой риск, — помотал головой Василий.

— Если крылья переломаем – навечно тут останемся, — прожужжал дядя Ваня.

Василий, молниеносно приняв решение, развернулся, придвинулся плотную, его дыхание обожгло ухо:

— Сиди тут, — распорядился он.

— Ты куда?

— Я их отвлеку. Твоя задача – доставить «Книгу» на корабль… Не ждите меня, Иваныч, — обратился он к капсуле. — Было знатно побузить со старым черепом… Взлетайте – и сразу на юг. Времени прощаться нет.

— А ты, значит, решил остаться тут?

Знакомое чувство дискомфорта сжало горло, складываясь в тяжёлый камень в груди. Я привыкла к этому чувству – как и к человеку, который уходил, не прощаясь. И что-то подсказывало – дальше я пойду одна.

— Кто-то должен остаться, чтобы другой дошёл, — улыбнулся Василий. — Похоже, это твоя дорога.

— Почему?! Я что, какая-то особенная?!

— Нет, вряд ли, — прищурился он. — Самая обыкновенная. Просто ты всё время оказываешься не в то время и не в том месте. Но теперь ты готова ко всему – куда больше, чем я когда-либо был. А когда человек готов ко всему… ему всё по плечу.

— Но что за важность такая у этого артефакта? — не унималась я.

— Он дарит надежду, — пространно выразился мой друг. — Ещё не разгадан, но уже светит. Прикоснись к нему – и всё поймёшь. Прочтёшь себя, как книгу.

— А если я не хочу читать себя? Я же знаю, что где-то там скрыто такое, от чего хочется бежать со всех ног…

Где прошлое – там боль. Где будущее – там страх… Василий крепко сжал моё плечо, вдавливая в реальность. Взгляд его был абсолютно спокоен.

— Пиши.

Он встал во весь рост и шагнул из-за укрытия. Гулко заухала «палка» в его руках. Метким выстрелом опрокинув одного из бойцов, Василий развернулся и рванул прочь, растворившись в белой мгле, как последний призрак былой жизни.

Я забилась в угол за контейнером, вжав в себя сумку с артефактом. Из прорехи в стене вырывались сполохи ада – багровые вспышки, хлёсткие очереди, приглушённый вой ветра, будто сама планета подпевала этой бойне.

Рядом с глухим стуком приземлилась капсула.

— Последний рывок, внучка! — проскрежетал дядя Ваня. — Дотащишь меня? Здесь ручка сверху выдвигается…

— Я вам что, ломовая лошадь?! — вырвалось у меня, и я осеклась.

Сквозь рёв урагана не было слышно шагов, но я видела – видела сквозь снежную пелену тёмные пятна фигур, уходящие в ту сторону, куда скрылся Василий. Они шли по его следу. Ветер, словно опьянённый хаосом, иглами бросал в лицо колючую ледяную крупу. Волосы смерзались в тяжёлые сосульки, а в висках шипело, будто само сердце сейчас выпрыгнет наружу.

— В этом аду я за тобой не успею! — почти завизжал старик. — «Пчёлы» разлетятся!

— А отбиваться мне чем, по-твоему?!

— Силой мысли, чем же ещё! Только корабль-то… постарайся его не порвать!

Крохотные дроны, вихляясь на ветру, юркнули в коробочку, прилипшую к корпусу «переноски».

Ломовая лошадь, значит… Что ж…

Рюкзак – на спину, поклажу – в обе руки. Вдох.

И – рывок. Я выскочила из укрытия, ринулась к кораблю, навстречу шквалу, сквозь стену ледяных игл, пронзающих до костей.

Ураганные порывы снежных плетей трепали крылья «Виатора», будто пытаясь сорвать их. В снежной мгле под брюхом титановой махины нас уже поджидали. Сбоку, у приземистого челнока, зашевелились тени. Они уже двигались на нас, медленно и неумолимо, как лавина.

— Я не могу бежать и шаманить одновременно! — закричала я.

— Ну и что делать тогда будем?!

— Вспоминай, что Агапов твердил! Импровизируй, старый чёрт!

Кажется, дядя Ваня услышал и понял меня.

И «Виатор» рванул с места. С холостых оборотов он взвыл, приподнялся и боком, на реактивной струе, сметающей бойцов и снежные наносы с пути, устремился к нам над самой землёй. На ходу с шипением откинулся боковой люк – чёрная пасть, зовущая в утробу.

В считанных метрах от нас корабль грубо врезался в землю – с хрустом подломилась стойка шасси. Махина накренилась, а я, не соображая, швырнула поклажу в распахнутый люк и кубарем ввалилась внутрь. Капсулу с дядей Ваней внутри тут же облепили «пчёлы», и натужно потащили в угол, подальше снежного хаоса.

Двигатели взревели. Я повисла в проёме, впиваясь взглядом туда, где мы с Василием разделились, пытаясь разглядеть… хоть что-то. Но видела лишь колышущуюся ограду, едва проступавшую сквозь тёмную круговерть.

Взгляд выхватывал обрывочные кадры, как в лихорадочном бреду – проплывающую по дуге площадку с огромным депо посередине, слепящие вспышки лазеров, впивавшихся в брюхо корабля, в его крылья, оставляя в металле пропалины, словно от упавшего на велюр сигаретного угля. Дуга рельсов, уходящая в туннель. Свалка металлолома. И движение, смутное и зловещее, на входе в кладбище техники.

А от второго корабля, что остался под нами, отделился второй «Анкилон» и скрылся под крышей ангара. Сам же челнок приподнялся над землёй, разворачиваясь к нам, как хищник, готовящийся к прыжку.

Рампа «Виатора» поползла вверх. Меня дёрнуло назад, и в последний мин я увидела в щель: в порванных воротах ангара, стоял обгорелый, однорукий «Анкилон» Софи.

Из его плеча метнулась белая молния – в сторону преследователя, набирающего высоту. Челнок полыхнул, разбрасывая внутренности. И в следующее мгновение огненный вихрь поглотил самого «Анкилона».

Люк захлопнулся с финальным скрежетом.

Резкий манёвр швырнул меня в коридор, я ударилась спиной о капсулу старика.

Рубка… Надо в рубку! Ноги сами понесли меня, память о каждой заклёпке на корабле вспыхивала в мозгу, словно пожарная схема, как карта спасения. Схватив капсулу, я влетела в кабину и вжалась в кресло.

— Она его сбила! — заходился перегруженный динамик. — Сбила его! Агапов! Вася! Как слышите?! Мы взлетели!

— Слава всем тёмным и светлым богам! — Голос Агапова дрожал.

Будто болельщик, дождавшийся победы любимой команды, профессор, казалось, ждал именно этого момента – молча, не дыша, чтобы не спугнуть удачу.

— Василий, приём! — голос сорвался на повышенные тона.

В ответ – лишь шипение пустоты. Значит, так…

Неуклюже переваливаясь в воздухе, дядя Ваня на жужжащих «пчёлах» вильнул к одному из пультов, и капсула опустилась на сиденье. «Щупальце» вытянуло из недр контейнера провод и воткнуло его конец в приборную панель, пока второе деловито щёлкало ремнями безопасности. А я пристёгивала себя к креслу второго пилота.

— Курс на юг, как ты и просил, Володя, — сообщил дядя Ваня тому, кого здесь не было. — Придётся оставить Васю…

— Будем надеяться, он жив, — сказал Агапов – голос его стал собранным, деловым. — А пока… у вас только один выход отсюда – через воронку Новикова.

— Ты серьёзно? — напряглась я.

— Вам нужно пройти через Врата на глубине трёх километров. Мне же нужно точное время подлёта, чтобы я смог подать энергию. Я включу их на несколько секунд. Как раз для того, чтобы вы смогли пройти.

— Надюша, маршрут на воронку Новикова, — скомандовал дядя Ваня бортовому компьютеру. — Высота сто метров, держись в рельефе местности. За сколько долетим?

— Две минуты и сорок девять секунд до цели, — сообщил бортовой компьютер бархатистым женским голосом.

— Таймер пошёл, — отозвался Агапов. — Боюсь, даже если Учитель согласится рискнуть и вытащить Васю, мы уже не успеем туда. Но я попытаюсь что-нибудь сделать… Первое время нам так или иначе придётся пересидеть на глубине, а потом нужно придумать, как его искать среди всего этого хаоса… С Софией тоже неплохо бы связаться… если она жива… Честно сказать, староват я уже для всего этого… Но если у вас всё получится, даже в самом худшем случае это окупит все жертвы.