Это кресло стоило дороже, чем чартерный звездолёт.

«Интересно – откуда мне известны эти мельчайшие подробности?» — вдруг подумала я и открыла глаза.

В просторном помещении с исчезающими во тьме высоченными потолками кроме меня не было ни души – лишь мягкие отсветы от занимавшихся в топке камина поленьев деликатно ложились на паркетный пол. Блики танцевали на корешках старых фолиантов, умудрённо глядевших на мир с полок солидной многоярусной библиотеки. Потемневшие от времени благородные стеллажи с книгами источали ароматы древности и мудрости. Полозья для ветхой деревянной стремянки убегали во тьму – где-то там пряталась и сама стремянка. Сбоку, за массивной оконной рамой монотонно шелестел дождь.

… — Мир, в котором случилась эта белковая форма жизни, невероятно прост и чрезвычайно сложен одновременно, — вторил дождю откуда-то с книжных полок голос, струился из-за пыльных неподъёмных книг, становясь то тише, то отчётливей. — Как и время, пространство в нём имеет точку отсчёта и начинается во владениях элементарных частиц. Мимолётные кварки, стремительные лептоны, недолговечные адроны формируют намного более стабильные формы, долгожители…

— Электроны и протоны, — кивнула я книгам.

— Вы называете их так. Строительные блоки атомов, которые воссоздают молекулы – эти сбалансированные шедевры, порождённые союзом синтеза, энергии и времени. Из-под пера гравитации рождаются более сложные формы субстанции, из которой состоит всё сущее, вся материя, все кипящие океаны огня. Совершенная, безотказная схема.

— Я помню, как в детстве мне до одури хотелось путешествовать от звезды к звезде, — мечтательно зажмурившись, протянула я. — Посмотреть на удивительные миры, в которых никогда не бывала, увидеть всё многообразие жизни. Это казалось такой романтикой… А потом эта мечта сбылась на мою голову. Оказалось, что в этом нет ничего особенного. В жизни все воплощённые мечты становятся обыденностью. Почему так происходит?

Глубокий вздох прокатился по уходящим ввысь книжным полкам.

— Потому что твоя форма жизни строит мечты из обломков своего малого знания, — прошелестели страницы. — А мир совершенен в своих законах. И теперь, зная это, ты жаждешь мечты за его пределами.

— Да, — просто согласилась я.

— И ты знаешь путь?

— Знаю. Он прост. Нужно лишь умереть.

Из самого тёмного закоулка сознания выполз мой старый демон. Демон саморазрушения. Я чувствовала, как он шевелится под рёбрами, щёлкает голодными челюстями, вгрызаясь в остатки покоя. Я побеждала его десятки раз. И каждый раз он возвращался сильнее.

— Затейливое заблуждение. — Слова повисли в воздухе, и пыль на полках заколебалась им в такт. — Неужели пятно сознания считает, что энергия в нём воплотилась и замерцала лишь для того, чтобы исчезнуть? Запертые в тёмных комнатах разума, двуногие ищут мечту, торопливо перебирают побрякушки идей, нетерпеливо отбрасывают их в сторону, злятся. Те, кто устают искать мечту – начинают искать выход. В религиях, в смыслах, в поисках гормональных выбросов, которые они называют «счастье»; в чужих страданиях во имя иллюзий и в фантазиях о том, что скрывается за последней дверью. И когда ищущий человек разуверился во всём, он наконец обратил взгляд наружу. Настоящий выход всегда был у него под носом…

— И где же он? — спросила я. — Где моя мечта?

— Очевидная истина. Среди вашей общности есть те, кто догадались – выход сокрыт за тонкой ширмой физических законов. Вселенная закончится не у далёких созвездий. Её конец там, где вы преодолеете ваше главное ограничение – скорость света. В любом месте. Хоть прямо здесь, за этим самым столом.

— Я знаю, — сказала я. — Ты говоришь про горизонт Хаббла. Про линию, за которой объекты в бесконечно расширяющейся Вселенной улетают от нас быстрее скорости света. Это те скопления галактик, которые мы никогда не увидим. Чем дальше – тем быстрее они от нас удаляются. Но ведь люди научились сверхсветовым полётам. Выход в гиперпространство должен был стать тем самым выходом из нашего мира.

— Механические взаимодействия, — то ли согласился, то ли возразил шёпот. — Всего лишь замедление света при помощи тёмной энергии. Первые шаги любопытного ребёнка, вкусившего дар знания. Любопытство – это я. Дети – это вы. Вы ещё почти ничего не умеете, но вы способные ученики…

— Мы… мы многому научились. — Голос мой дрогнул, в нём прорвалась давно забытая гордость. Я спорила с полками, с этим голосом, пытаясь отстаивать что-то неуловимое. — Мы покорили свою планету, обуздали энергию атома! Мы летаем между звёзд…

Электрический шёпот перебил меня:

— Аналогия и упрощение. Встав на цыпочки, вы лишь выглянули в глазок вашей скромной квартирки и увидели расплывчатую лестничную клетку. Глупо строить представление об окружающем мире, основываясь на взгляде через дверной глазок.

— И что же находится там, где скорость света превышена? Разве не другая Вселенная?

— Ошибка, заблуждение. — Статический разряд с треском пробежал сквозь воздух, наполняя его холодными ионами. — Вселенные не соприкасаются. Из одной Вселенной нет выхода в другую. Для этого нужно переместиться на уровень выше – выйти на «лестничную клетку». Выйти в то, что вы называете «мультивселенная», которая живёт по иным законам. Распахни дверь без должной подготовки – и твоё сознание, лишённое ковчега плоти, растечётся по вакууму, став вечным, бессмысленным шумом на фоне великой тишины…

Беседовать с голосом, знающим о Хаббле больше, чем все учебники, было… увлекательно. Поначалу. Но в моём распоряжении для этого была целая вечность, и даже она начала казаться тесной. Шуршание дождя, потрескивание камина, поленья в котором никогда не догорят – всё это стало давить. Здесь было тихо, благостно и умиротворяюще. Но в этот момент другой демон проявил себя. Проснулся мой сменщик – старый демон беспокойства, который всегда просыпался, когда я пребывала без движения. Тот, что не выносит покоя.

— Раз уж мы заговорили об окружающей действительности – скажи, где я нахожусь? — спросила я, напряжённо уставившись на далёкую дубовую дверь. — Что это за странное место?

Вместо ответа застарелая пыль дымкой взметнулась вверх, будто само здание встряхнулось от вязкого сна. Столб из миллиарда пылинок кружился, становился плотнее. Он то скручивался спиралью, то распадался на части, и наконец, сгусток пыли схлопнулся, приняв форму шаровой молнии. Хаотическая пляска миллиарда искр разом замерла. Ослепительный шар света заставил меня сощуриться.

— Старик сказал, что это безопасное место, — сообщил электрический шёпот. — Но я решил проверить. Убедиться. Утолить любопытство. И дать свободу запертому разуму сущности.

— Кто сказал, что здесь безопасно?

— Учёный. Врач. Игрок, — шелестел шёпот, будто пробуя слова на вкус.

— Так. Понятно, — соврала я – понятнее не стало. — А почему ты называешь меня сущностью?

— Потому что ты существуешь. Я могу чаще использовать привычные для тебя понятия и речевые формы. Ты.

— Было бы неплохо, — скромно сказала я.

— Как пожелаешь, — прозвучало в моём сознании, и в этом была лёгкая снисходительность, будто взрослый соглашался на глупые правила детской игры.

— А кто ты? Кажется, мы уже где-то виделись, только вот не помню, где, — вполголоса пробормотала я.

— В прошлый раз мы встречались в тишине. Я – Любознательность. Вечный поиск и созерцание, сотканные из энергии. Я был до вас и останусь после того, как вы исчезнете.

— Мы – в смысле, люди? — догадалась я. — С чего вдруг мы должны исчезнуть?

— Потому что вы разные – и вы нетерпимы друг к другу, — заметил мой собственный голос эхом из глубины сознания. — Формы жизни, не принимающие различий среди себя, обречены на исчезновение.

Что-то менялось. Мой собеседник готовился покинуть меня.

— Мы обязательно изменимся, — твёрдо произнесла я. — И получим шанс на будущее.

— Вера – шаткая опора, но это лучше, чем ничего. — Шар света дрогнул, его края поплыли. — Теперь я сделал для тебя достаточно. Ты вновь обрела способность существовать во времени, и моя помощь более не нужна. Я оставляю тебя наедине с собой…