Подслушав заданный вопрос, желудок яростно зарычал, и я утвердительно кивнула. Лейтенант Бесфамильный поднялся с места и бесшумной тенью скользнул в сторону пищевого робота. Странно было видеть его без оружия и без брони – в одном лишь экзоскелете, но движения его были, как всегда, точны и лаконичны.

— Как вы здесь оказались? — спросила я, глядя поверх всех их голов.

— Прилетели, — коротко бросил Макаров. — Но сдаётся мне, что история о том, как попала сюда ты, гораздо занимательнее.

Появился Аркадий и поставил передо мной тарелку съестного и дымящуюся чашку.

Юмашева, слегка кашлянув, взяла слово:

— Ты вот пока чайку попей и подкрепись. А я введу тебя в курс дела, потому что времени у нас не очень много. В общем, всё обстоит примерно так. Полтора месяца назад, — начала Диана, откинувшись на спинку кресла, — когда спецназ россов штурмовал Асканий, Космофлот занялся «усмирением» Пироса. «Голиаф» забросил десант и ушёл за подкреплением. И тут в прессу просочилась информация о пандемии на мятежной планете. О том, что она выкашивает целые города.

Ионов кивнул, его грустные глаза подтверждали каждое слово:

— Общество всколыхнулось. Людям нужна была правда, но власти отмалчивались, пытаясь спустить всё на тормозах. Дежурные комментарии перестали устраивать всех, и через неделю по всему северному полушарию начались волнения

— Демонстрации, погромы, — продолжила Юмашева. — Власти начали «закручивать гайки», принимать драконовские законы. А полиция быстро перешла от водомётов к боевому оружию.

— Чрезмерная реакция, — вставил Фройде, — всегда рождает чрезмерное противодействие. Люди, доведённые до отчаяния, начали вооружаться. Уличные бои… Штурмовали резиденции богачей, захватывали арсеналы…

Будто зачитывая приговор, Ионов сказал:

— Началась фрагментация общего жизненного пространства. Стали появляться границы. Магрибский Союз, Скандинавский Имарат, Панамский Анклав… Некогда единая планета затрещала по швам. Людям взялись за возведение стен – как в старые-добрые предэкспансионные времена…

Юмашева отхлебнула кофе, поставила чашку с глухим стуком и обвела взглядом собравшихся. Её палец упёрся в меня, как стрелка прибора.

— Твой Альберт, — бросила она, и в голосе слышалось нечто среднее между яростью и уважением, — сбросил на Сектор настоящую термоядерную социальную бомбу.

Молчавший до того Фройде отложил планшет, на экране которого мерцали схемы, пожал плечами и сообщил, будто констатируя научный факт:

— Противоречия между супербогачами и бедняками не могли не обостриться. Пирос стал всего лишь поводом к силовому разрешению этих противоречий. Пиропатроном, если угодно. — Он усмехнулся удачному каламбуру, но в его глазах не было веселья.

— Неужели у вас на Земле начались настоящие народные революции? — В голосе Мкарова, старого солдата, слышалось почти мальчишеское оживление.

Ионов водил пальцем по ободу чашки, будто рисуя невидимые схемы заговоров.

— Как обычно, — произнёс он, — кобылу взнуздывает народ, а вожжи ласково и нежно забирают так называемые «элиты». Где местные, где глобальные… И все они играют в национализм, тыкая пальцем в сторону соседа – смотрите, вот они, ваши злые угнетатели. Ату их!

— Этот огонь теперь просто так не потушишь. — Юмашева говорила, глядя прямо на меня, словно я была виновата лично. — А в довершение поползли слухи о том, что Правление Конфедерации сотрудничает с враждебной внеземной цивилизацией. Сама понимаешь – любые слухи обрастают жуткими подробностями, фантазия у людей богатая…

Она сделала паузу, дав мне представить, во что превратилась Земля за те недели, что я пробивалась сквозь ад Пироса.

— За какие-то две недели, — продолжала она, — пожар на Земле взвился к небесам. Агенты «Опеки» по каналам связи получили новый приказ: уйти «в спячку». Все, кроме пары связных. Агапов же, стоявший на вершине всей этой пирамиды, остался на Ковчеге и пропал из поля зрения. Любая связь с Ковчегом была прервана, а в отлаженных процессах началась эрозия.

— Каждый занялся своей официальной работой, — пояснил Ионов. — Капитан возила грузы между аванпостами. А я… — Он усмехнулся. — Пытался уговорить Среднюю Азию не превращаться в Бактрийское ханство с монополией на уран.

— А потом пришла весь. — Юмашева вновь посмотрела на меня, и теперь её взгляд был иным – в нём читалось что-то вроде жалости. — Учёные Космофлота приблизились к перезапуску Врат. И почти одновременно с этим Ионов получил сообщение от связного на «Голиафе».

Все замерли. Ионов оторвал глаза от чашки, его лицо стало каменным.

— Сообщение гласило: «Выследили и уничтожили боевую группу Росса-154. Выжили двое, они в бегах».

— Двое? — выдохнула я.

«Оникс» и «Бурят» переглянулись. Их молчание было красноречивее любых слов.

— Мы, — коротко бросил Макаров.

— Ты всё правильно поняла, — сказала Юмашева. — Тебя списали. Может, это и к лучшему. Лишнее внимание – это лишние проблемы… Так о чём это я? Ах, да. Максим Максимович, — она кивнула на Ионова, — моментально взял инициативу в свои руки. Устроил себе командировку на Пирос и попросил срочно снять меня с маршрута. Руководство ГСБ с радостью ухватилось за шанс выдернуть это дело из-под носа Космофлота это дело и двинуть шпионскую историю. Найти и допросить оперативников Росса… если они ещё живы. Для «Фидеса» оформили экстренный пропуск. И когда Врата запустили, мой корабль, растолкав очередь военных транспортов, нырнул в гиперпространство с опергруппой ГСБ на борту…

— Перед самым отбытием с Земли, — сказал Ионов, задумчиво глядя в свою невесть откуда взявшуюся чашку с чаем, — выяснилось, что над южным полюсом Пироса висит неопознанный военный линкор. Понятное дело – всем было известно, чей он, но воякам совершенно не хотелось соваться в зону его поражения.

Александр Орёл, до того не произнёсший ни слова, отчеканил:

— Предупредительный залп из плазменных пушек и полное радиомолчание действуют лучше всяких слов.

— Поэтому в качестве переговорщиков выступили мы. Тем более после того, как варварским образом был уничтожен разведотряд Макарова. — Ионов кивнул «Ониксу». — Конфедераты наплевали на все конвенции при штурме радиовышки. Старшие офицеры получили свой нагоняй, но так и не смогли объяснить, что это вообще такое было. А главное – зачем.

— Неудивительно. — Я вспомнила долговязое чудовище в солнечных очках.

Максим Ионов отодвинул чашку и сообщил:

— У меня было всё, что нужно, чтобы вести переговоры – доверие начальства, репутация и формально нейтральный космический корабль. Сами переговоры состоялись. Основной целью был обмен информацией и разработка плана дальнейших действий – с учётом всех непростых обстоятельств.

— Но как вы нашли меня? — спросила я, наконец расправившись с вожделенным завтраком.

— Мы тебя и не искали, — Юмашева фыркнула. — Махнули крылом над Ла Кахетой и двинули на юг, навстречу «Аркуде». А тут глядь – на тепловизоре точка, да ещё какая… Костёр до небес было видно с орбиты. Не степной пожар. Целенаправленное горение…

— И это показалось нам странным, — подхватил полковник Ионов. — Команды биологической защиты были только в пути, поэтому термообработкой жилого фонда это быть никак не могло.

— И тут во мне что-то щёлкнуло. — Диана посмотрела на меня с вызовом. — Я вспомнила: если где-то всё горит и рушится, ищи поблизости Волкову. Правило простое.

— Я знала, что ты обо мне невысокого мнения, — пробормотала я.

— На пепелище мы тебя не нашли, — продолжала капитан Юмашева, иронично улыбнувшись, — зато от него было рукой подать до мелового карьера, где ты похоронила друга. Твои дороги, как водится, ведут от могилы к могиле, поэтому я решила сделать небольшой крюк. Полчаса времени мало что изменили бы, но я не могла не проверить свою интуицию на прочность…

— Всё это какая-то дичь, — прошептала я и уткнулась лицом в ладони.

— Что есть – то есть, — заключила Юмашева и замолкла.