— У тебя есть неоконченные дела, — сказал он наконец и отстранился. — Тебе пора в путь.

И его маска вернулась. Глаза снова стали ледяными, непроницаемыми. Генерал Отеро вновь занял свой пост.

— Иди, — тихо повторил он.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и побежала к выходу, оставляя его в его подземном королевстве – в самом сердце рушащегося мира…

* * *

Раннее утро было прохладным. Мю Льва ещё не успела раскалить небо, поэтому воздух был свеж, дышалось легко и свободно, и путь извилистыми лесными тропками был вполне комфортным. Проводник уверенно вёл нас одному ему известными дорожками, а я уже привычно ощущала на себе свою родную, обычную гравитацию – организм на удивление быстро адаптировался…

Встретив по пути и прикончив пару заблудших в лесу мертвецов, мы наконец выбрались из леса. Наш проводник приложил к уху рацию, назвал условный код-пароль, запросил доступ к радиооборудованию и получил согласие. Впереди из высокой травы и колючего кустарника произрастала красно-белая каркасная мачта. Усеянная пожелтевшими от времени и солнца спутниковыми тарелками, утыканная направленными антеннами и увешанная целыми гирляндами пластиковых блоков связи, она возвышалась на добрую сотню метров и удерживалась в небе полудюжиной толстых тросов-оттяжек.

Под вышкой ощетинился пулемётными гнёздами и мешками с песком небольшой дворик, в центре которого торчала двухэтажная кирпичная пристройка. Едва заметные глазу силуэты притаились тут и там за брустверами и колючкой, на крыше во весь рост стоял часовой, а в окне второго этажа засел снайпер. За нами приглядывали во все глаза.

— Что с «Рарогом»? — на ходу обратился майор к Умнику. — Уже должен был добраться.

— В получасе лёта отсюда, — ответил хакер.

— Молния, дуй в диспетчерскую, надо как можно скорее отправить сигнал. Пусть обеспечат челноку прикрытие и выдвигаются к нам навстречу.

— Есть! — Агата трусцой припустила сквозь ковыль в сторону окопов, миновала гостеприимно открытые ворота и скрылась внутри помещения…

Не сговариваясь, бойцы группы разошлись по территории небольшого двора, расчерченной гравийными дорожками. Умник тут же завёл с местными непринуждённый разговор, послышался добродушный смех – за считанные минуты он стал своим, присев на уши повстанцам с одной из своих околонаучных историй. Бурят изучал окрестности через оптический прицел, а майор вместе с Фройде следом за Молнией исчезли внутри здания. Словно из ниоткуда появился кряжистый бородатый боец и вручил мне едва тёплую жестяную тарелку серой и безвкусной солдатской каши.

Время лениво текло вперёд. Распухшая в небе Мю Льва постепенно разжигала новый день и уже прицеливалась в темя, чтобы ближе к обеду как следует ударить по неприкрытой голове. Слышались чьи-то разговоры, над головой электрически гудела радиовышка, а в углу площадки рядом с крошечным складом сыто потрескивал большой топливный генератор, питающий этот островок цивилизации…

Я расположилась у крыльца, скрестив ноги, и размышляла о том, как всё-таки будет хорошо вернуться на Ковчег, к моим друзьям. По сравнению с тем, во что превратился мой родной Пирос, отдалённая холодная планета казалась не таким ужасным местом. Почему? Потому что Росс-154, при всей его стерильной искусственности, строил. А Пирос – умирал. Здесь не строили будущего. Здесь отсиживались в ожидании конца, который с каждым днём становился всё неизбежнее…

В какой-то момент скрипнула дверь, и на гравий, тяжело топая башмаками, спустился Оникс, заслонил солнце своей огромной тенью и сказал:

— «Рарог» на подходе. Челнок с эскортом уже отбыл, ждать осталось недолго. — Солнце вновь плеснуло лучами мне в лицо, а майор неуклюже присел рядом. — Мы тут с ребятами поговорили. Решили оставить им весь наш запас пищи – все пайки, что у нас есть. Им еда явно пригодится.

— Это уж точно, — кивнула я, покосившись на полупустую тарелку серой безвкусной бурды. — Так какой у нас план? Вернёмся на Ковчег – а дальше что?

— Надо поднимать наших ребят. За Матвеевым все пойдут, он свой человек. Нужно только убедить его действовать, и Фройде сможет сделать это лучше всех – это ведь он, в конце концов, после одной из операций чуть ли не собрал Матвеева по кусочкам.

— Очередной переворот? — Я вздохнула и устремила взор вдаль. — Меняем одного подпольщика-идеалиста на другого? Кажется, этот мир ничему не учится, а потому никогда не обретёт покой. Кто бы ни взял в свои руки власть – почему-то всегда становится только хуже.

— Из этого правила есть счастливые исключения, — сказал майор. — Когда за идеалистом стоит прагматик с пулемётом. Будем надеяться, так будет и в нашем случае…

Оранжевая степь таяла в дымке за горизонтом, спускаясь по пологому склону прочь от куцых деревьев, которые словно бы сторонились гудящей башни, обступив её с трёх сторон. Они осторожно, с почтительного расстояния глядели на людей из-за заточенных рогаток, ощетинившихся во все стороны кольями, из-за вбитых в землю свай с натянутой между ними колючей проволокой. Казалось, ловушки предназначались не для случайных мертвецов, забредших на свет или звук, а для самой природы, от которой люди здесь держали оборону. Которая пришла, чтобы забрать своё обратно.

— А вот и наш мул, целый и невредимый, — сказал невесть откуда взявшийся Умник и указал рукой вдаль.

Там, над самыми деревьями плыла чёрная точка. Она увеличивалась в размерах и приобретала силуэт уже ставшей родной «ездовой собаки».

Через минуту чёрная машина мягко опустилась на брюхо прямо напротив ворот и приветливо распахнула створ кормового отделения. Внутри, вдоль левой стены покоился целый арсенал оружия – несмотря на то, что половина ложементов была пуста, в машине оставалось немало смертоносных игрушек, включая массивную снайперскую винтовку, которой я уже успела попользоваться.

— Добротные у вас стволы, — с уважением заметил командир поста, стоявший рядом.

— Со стволами не расстанемся. — Оникс хлопнул ладонью по броне «Рарога». — А вот пайки… Считайте, что это наш скромный вклад в общее дело. Берите всё.

Закипело движение. Одно за другим распахивая прямоугольные отделения справа, Умник принялся выуживать оттуда промаркированные пластиковые коробки, а пара бойцов местного сопротивления с благодарностью принимали их и относили под стену пристройки.

Появилась Молния и отчеканила:

— Ястреб сообщает о пятнадцатиминутной готовности, садиться не будет. Так что встречаемся в воздухе.

— Отлично, — крякнул Макаров, обвёл взглядом свою команду, затем – бункер, вышку, усталых бойцов сопротивления. — Пора нам прощаться, ребята. Никто ничего не забыл? Проверьте по списку, всё ли на месте. Возвращаться мы уже не будем.

Молния скрылась внутри «Рарога», Умник сосредоточенно хлопал себя по карманам, а местные бойцы несли в сторону пристройки последнюю пару коробок. Я кинула взгляд на оранжевый горизонт. Что-то шевелилось там, вдали – пыль. Серая, клубящаяся полоска, рассекающая степь. Она росла, на глазах пожирая расстояние между нам, приближалась, вырастая в размерах. И я спросила:

— Оникс, ты видишь то же, что и я? Вон там.

— Это… Похоже, у нас гости. — Глаза Макарова округлились. Голос его, резкий и металлический, прорвал тишину: — Контакт! Все к оружию! Берите всё, что есть, и занимайте оборону!

Рефлекторно схватив из ложемента снайперскую винтовку, я выщелкнула магазин и убедилась, что он полный. Спохватилась, вспомнив наказ Макарова, и вопросительно взглянула на майора.

— Раз взяла – не отбирать же её у тебя, — пробормотал тот, не отрывая взгляда от облака пыли.

— А как же ваш приказ?

— Приказ приказом, а голова на плечах должна быть.

Несмотря на изрядный для меня размер, винтовка была довольно лёгкая и хорошо лежала в руках – я прильнула к прицелу, высматривая вихрь, рассекающий степь.

В пылевом шлейфе, который поднимал за собой огромный бежевый джип, мелькали пятнистые борта и высокие колёса. Колонна военных внедорожников неслась во весь опор. Я насчитала как минимум пять джипов и пару бронетранспортёров потяжелее.