Я отпрянула, рядом возник Оникс, схватился за первую попавшуюся ветку и дёрнул её на себя, открывая дневному свету глубокую прямоугольную яму. Внизу бесновался нелюдь, весь измазанный кровью – лицо, руки, рваная одежда были буквально пропитаны ею. А в другом углу западни в позе эмбриона лежало изорванное и растерзанное до мяса тело.

Желудок сжался в тугой, тошнотворный комок. Земля поплыла под ногами, и я, спотыкаясь, отползла от края ямы. Лоб покрылся ледяной, липкой испариной, в ушах зазвенело. Не яма. Тесная камера. С Рамоном…

— Похоже, аппетита у этих ребят хоть отбавляй, — заметил майор. — Бери пример, Бурят, а то так и будешь болтаться на нижней планке весового норматива.

Бурят на шутку не ответил. Перед моим мысленным взором вращались безумные кровавые глаза Рамона, который уже отправился на тот свет, но тело его продолжало жить единственным своим инстинктом – голодом. Его мощный хват на шее, капающая с оскаленных зубов пена слюны…

Нет! Это не человек! Это оболочка, в которой заперта агония! Я ведь уже проходила это! Я дала покой Рамону, это был мой долг, мой крест… Я помогла ему, спасла его от такой судьбы! Я должна была это сделать – обязана была закончить страдания. И сделаю это снова!

Рывком вынув из кобуры пистолет, я вскочила и встала на краю ямы.

— Фурия, отставить! — прошипел Макаров, но я его не слышала.

Голова кружилась, воздуха не хватало, ствол ходило ходуном. С трудом прицелившись в поднятый на меня серо-красный овал лица, я нажала на спуск. Тихий щелчок в моей голове – и оглушительный грохот, который, казалось, разорвал небо. Звук покатился прочь меж деревьев, выворачивая всё наизнанку.

Доля секунды – и сильная рука выдернула из моей ладони пистолет так, что щёлкнуло в запястье. Его лицо, искажённое яростью, вплотную приблизилось к моему.

— Ты в своём уме?! Сейчас сюда весь Пирос на обед сбежится!

— Я… Это было… милосердие, — выдохнула я, всё ещё не в силах поймать взгляд майора, глядя куда-то сквозь него.

— Сейчас не время для правильных поступков! — выпалил майор. — И не время для риска, которому ты подвергаешь всех нас!

В эфире раздался негромкий вздох.

— Оникс, оказывается, ты взял на дело двух идиотов сразу, — флегматично заметил Бурят.

— Отставить разговоры, Бурят! Тьфу ты… Взял, взял… — Включив тепловизор, Оникс принялся медленно водить им из стороны в сторону. — Группа сформирована сверху. Если хочешь знать, Бурят, вас ко мне приставили. Почти всех – кроме Агаты, её я действительно взял сам.

— Кто приставил? Наш паук Крючков?

— Приказ был от его имени.

— Значит, он решил «помочь» тебе с подбором кадров? — В голосе Бурята звучали знакомые нотки мрачной иронии. — Похоже, ты ему перешёл дорогу.

— Приказы не обсуждаются, Бурят. Я следую этому правилу и тебе советую.

Молчание было ему ответом. Я почти услышала из динамика, как Бурят равнодушно пожал плечами…

* * *

Светило медленно сползало к верхушкам деревьев, размалёвывая небо оранжево-красным градиентом, а мы пробирались мимо ловушек и углублялись в чащу леса. По пути нам встретились не менее двух десятков бедолаг, угодивших в капканы и подорвавшихся на минах, но с какого-то момента ни мёртвые, ни живые нам больше не попадались – похоже, несколько валов из ловушек и растяжек отлично справлялись со своей задачей…

— За нами следят, — сказал Бурят. — Метрах в двухстах в стороне идут параллельно, не приближаясь.

Оникс бросил на меня тяжёлый, насквозь пронзающий взгляд, но промолчал.

— Сколько до цели? — спросил Умник.

— Пятьсот метров, — отозвался Аркадий.

Что-то зашуршало в переговорнике, и раздался мужской голос – чужой и незнакомый:

— Боюсь, мы не сможем пропустить вас дальше, незнакомцы.

Майор чертыхнулся, бойцы нашей группы не сговариваясь бросились врассыпную, занимая низину меж деревьев и готовясь к бою.

— Приближаются, — бросил Бурят. — Отрезают нас спереди, их вчетверо больше, чем нас. Будем принимать бой?

— Огонь без моей команды не открывать, — скомандовал Макаров. — Они нас слышат. Верно я понимаю?

— Слышим отлично, — сообщил незнакомец на нашей частоте, — и сегодня удача на вашей стороне. Будь вы хоть отдалённо похожи на собак-наёмников, вместо меня говорили бы пушки… Кто я такой, чтобы перечить госпоже удаче? Давайте пообщаемся. По крайней мере, для начала.

— Мы согласны, — ответил майор.

— Итак… Кто вы такие и что здесь делаете?

— Кто мы – сказать не могу. Мы ищем человека.

— Почему ищете его здесь? — В голосе звучала едва скрываемая ирония. — Может, вам стоит поискать его где-нибудь в другом, менее опасном месте?

— Мы ищем перебежчика. Он ушёл из Ла Кахеты месяц назад и, вероятнее всего, примкнул к повстанцам. Нам нужно выяснить, где он находится.

— Своих людей мы не выдаём, — отрезал незнакомец. — Вам придётся уйти.

— К сожалению, уйти мы не можем, — возразил Макаров. — У нас приказ.

— И вы готовы умереть здесь, в лесу, чтобы мы просто закопали ваши тела вместе с приказом?

Повисло молчание. Нахмурившись, майор о чём-то тяжело размышлял. Потом повернулся ко мне и вполголоса сказал:

— Фурия, тебя ведь не зря отправили с нами, как знакомую с местной спецификой? Не умеешь пользоваться оружием – так хотя бы прояви свои переговорные таланты.

— Я попробую, — пообещала я, глубоко вдохнула и в полный рост поднялась из нашего импровизированного окопа. — Послушайте! Я и сама много лет прожила на юге, в Олинале. Я помню, как конфедераты душили наши заводы, скупали шахты, а земляне смотрели на нас свысока. Я дралась с этим всем так же, как и вы. Просто… другим оружием.

За деревьями мелькнула тень, затем другая – бойцы приближались. Умник и Молния сосредоточенно прильнули к прицелам, сжатые в пружину и готовые в любую секунду открыть огонь.

— Земляки, значит? Ну что ж, это здорово, — ответил голос в коммуникаторе. — Нечасто теперь можно увидеть земляков, кроме тех, с кем ходишь в бой… Может, тогда ты и твои друзья примкнёте к сопротивлению? Лишние штыки нам никогда не помешают.

— Я бы с радостью, но не могу, — сказала я. — Там, откуда мы прибыли, нас ждут друзья и семьи. Мы не можем ввязаться в эту войну.

— Тогда я предлагаю вам развернуться и уйти к своей летающей бронемашине. — Из-за кустов, прижимая винтовку к груди, вразвалочку вышел боец, закутанный в масксеть. — Здесь вы не найдёте то, что ищете.

— Нам просто нужно знать, с вами ли тот, кого мы ищем. Его зовут Рихард Фройде.

— Допустим, вы узнаете. А что будет дальше? Дай-ка угадаю. — Мужчина картинно почесал подбородок сквозь балаклаву. — Сюда придёт ещё больше ваших людей, чтобы отбить его?

Я промолчала. Он словно в воду глядел, и теперь, скорее всего, раздумывал, не стоит ли покончить с нами прямо сейчас. Я скосила взгляд вниз, на индикатор заряда кинетического щита – энергии в батарее оставалось чуть больше трети. Несколько пуль он примет, но что потом?

— Скажи-ка, а как тебя зовут? — вдруг настороженно спросил незнакомец.

— Лиза.

— Лиза «Фурия»? «Фурия из Олиналы»?

— Да, — несколько оторопев, ответила я. — Ты меня знаешь?

— До чего же тесен мир, — артистически протянул человек, снял тактический визор и стянул с головы балаклаву.

Бритый наголо череп, впалые щёки на узком лице… И эти глаза – спокойные, уставшие, видевшие слишком много. Память выхватила образ: полутьму заброшенной автомобильной свалки на окраине Олиналы, чемодан с деньгами, молчаливый водитель Альберта, который часто возил и Рамона…

Пако, вспомнила я. Разве такое может быть?!

— Пако, это ты что ли?

— Собственной персоной, — ухмыльнулся он.

— Как тебя занесло в такую даль?! — удивилась я.

— Когда пришло время, мы все пошли за Альбертом. Ты же знаешь, как это бывает… Как там поживает родная Олинала?

— Последний раз я была там пару месяцев назад. Всё увядало. А сейчас – уж и не знаю, что предположить.