Всё началось с первого же обхода: этот идиот, словно мотылёк, колотился о стену купола, испуская непередаваемый, сводящий с ума шум. Поэтому мне пришлось хватать его и нести сюда, в техничку.

В сердцах я грохнула верещащую железяку об заваленный инструментами стол и рванулась наружу, под купол – прямо в грудь Василию. Он одним махом оказался у стола, сноровисто поднял контролёра, хлопнул ладонью по его боку, и в сторону откинулась крышечка, под которой засеребрились провода-потроха. Спустя секунду мерцающие на круглой бестелесной голове огоньки потухли, робот замолчал – и воцарилась звенящая тишина.

— Ты меня в одно ухо впустила, в другое выпустила, — раздражённо проворчал Василий. — Я же говорил: перед ресетом – только через док-станцию. Иначе не будет отметки о возвращении.

— Этот, кажется, вообще забыл, где станция, — обличающе указала я пальцем на робота. — Ты сказал следить за порядком – я и слежу. Поймала его и принесла сюда.

— Поймала она его и принесла, — буркнул он. — Надо аккуратно работать, а не тяп-ляп. Тут техника…

— Да что ты с ними возишься? Семь бед – один ресет. — Я пожала плечами. — Их на складах небось немеряно лежит, а ты им тут чуть ли не колыбельную поёшь. Или делаешь это втайне, пока никто не видит?

— Вожусь потому, что так надо! Машины – они как дети и есть, — наставительно поднял палец Василий. — Пусть и неживые. Но если ты хорошо относишься к машинам, они отплатят взаимностью. Будут так же относиться к тебе, служить верой и правдой.

— Что-то у меня большие сомнения на этот счёт. — прищурилась я. — Сколько, говоришь, контролёров ты за эту неделю перепрошил? Двадцать или тридцать?

— Сколько-сколько? Погоди, надо поднять журнал. — Голографический браслет на запястье у Васи пиликнул, и в воздухе замерцала полупрозрачная зеленоватая таблица. — Семнадцать.

— Почти два десятка слетевших поведенческих алгоритмов только за неделю. И один контролёр вообще пропал бесследно, когда я в первый раз гостила у тебя на работе. — Я начертила в воздухе узор рукой, словно взмахнула волшебной палочкой фокусника. — У тебя тут полный бардак. Раз уж мы теперь работаем вместе, может, ты наконец меня послушаешь и запросишь ревизию оборудования второй линией?

— Раньше такого не было. — Вася задумчиво чесал затылок. — Наверное, пульсар разыгрался. Такое бывает иногда, из-за этого боты с катушек слетают.

— Пульсар выглядывал дней десять назад. То есть, полтора местных. Будь это он – тогда и у сборщиков были бы проблемы, притом ежемесячно. — Я пожала плечами. — И на других участках тоже. Но клинит только контролёров – и только здесь.

— Ну, значит, эт твоё влияние, — пробормотал Василий и заковылял к выходу из технички.

Выбравшись следом за ним под купол, я замерла в ожидании. Старшим в нашей паре был он, а я – новоиспечённое подмастерье. Сменщики во время передачи вообще сделали вид, что не заметили меня – для них я была бесплотным призраком.

Тёплый воздух гудел, словно на огромной пасеке – в высоте, точно пчёлы, неспешно летали шары-контролёры, анализируя обстановку в теплице, то спускаясь к растениям, то поднимаясь ввысь. Дроны деловито курсировали над головой, присматривая за температурным режимом, влажностью и ходом созревания растений, обменивались данными с сервером, который регулировал на клумбах подачу воды и яркость фитоламп, а когда было необходимо – отправлял на линию сборщиков.

Сами сборщики стояли тут же – дюжина кургузых гусеничных роботов с круглыми ухватами и сетчатыми корзинами, словно собаки на привязи, терпеливо торчали на подзарядке. Где-то в поле работали ещё три, добирая созревшие грублоки – сизо-лазурные гибриды груш, яблок и слив – жёсткие, пресные, но с приятным мятным привкусом. Рядом возвышался большой, наполненный фруктами охлаждённый контейнер, который вскоре должны будут забрать в переработку.

Василий задумчиво скользил взглядом по ровным, уходящим вдаль рядам голубоватых кустов с овощами и низкорослых деревьев, лицо его расплывалось в тёплой улыбке, приобретая какую-то пьяную отрешённость.

— Да, заткнул я за пояс Шена с его огородиком, — вполголоса промурчал он.

— Что? — спросила я.

— Вон, говорю, какое раздолье! Триумф автоматизации садоводства. И как я раньше не додумался на даче такое сделать?

— Ты опять о своём, — фыркнула я. — Этот твой Сяодан, наверное, к тебе по ночам является. Достаёт свой светящийся цветок и давай дразнить да вертеть им у тебя перед носом. Так и этак… — Встретив взгляд Василия из-под вздёрнутой брови, я демонстративно прокашлялась. — В общем… Давай к делу – надо что-то предпринять. Если так дальше пойдёт, однажды все боты крякнут, и мы окажемся вообще без контролёров. Тогда будем сами меж грядок бегать и показатели снимать.

Василий поднял голову – туда, где белый столб титанического опорного пилона с тремя рядами док-станций у основания, сплошь увешанный датчиками и антеннами, исчезал под сводом стометрового купола. Над полупрозрачным стеклом в серо-персиковом небе уже несколько часов кряду серебрились едва различимые сполохи всё никак не наступающего рассвета. Белыми мерцающими нитями они были продеты сквозь небесное полотно.

— В общем, так, — протянул Василий, взглянул на голографический наруч и цокнул языком. — Я сейчас перезапущу всю сетку для верности, а ты пока заканчивай со своим пациентом. Нужно его перепрошить, а потом прогнать по периметру для уточнения карты. Передадим смену в относительном порядке, а там уже пусть другие ковыряются.

— Так точно, начальник. — Я взяла под козырёк и скрипнула дверью в техничку, где меня смиренно ждала успокоенная железяка.

Рухнув на табурет, я сунула штекер настроечного модуля в разъём. Щелчок – и микробатарея ядра покинула гнездо. Щелчок – прошивка сброшена. Ещё пара касаний, и кусок железа на столе начал жадно заглатывать информацию. Своё место заняли драйверы и карта фермы, замигали лампочки, заелозили лопатки двигателей – машинка ушла на самодиагностику.

На мониторе зарябило, и россыпь огоньков вспыхнула вновь – яркий сгусток в центре, а по краям, словно рой светлячков, замерцали жёлтые точки. Контролёры вновь «нащупали» центральный узел и дружно вернулись в сеть.

Пиликнул условным сигналом робот на столе. Дождавшись, пока я отключу его от провода и поставлю на попа͐, он весело воспарил над стальным столом, разбрасывая вокруг себя синеватое свечение тонко зудящего антиграва.

— Ну, давай проверим, как ты сориентируешься на местности, — пробормотала я, выискивая нужного бота на схеме.

Нажатие на матовую прохладную поверхность сенсора – и команда на визуальный облёт отправилась боту. Следующим заданием – возврат на док-станцию.

Словно бы подпрыгнув в воздухе, робот аккуратно облетел техничку и завис напротив закрытой двери, как пёс в ожидании прогулки. Я любезно распахнула створ, робот выплыл наружу и по восходящей спирали принялся огибать центральный пилон. Вот он взлетел под самый потолок, а с той стороны пилона раздался голос Василия:

— Лиз, ты не помнишь, у нас там не завалялись целые релюшки для сборщика? Оно, конечно, не очень сподручно мастерить шасси из говна и палок, но за неимением палок совсем тоскливо становится.

— Проверь в куче, — бросила я в ответ, не отрывая взгляда от петляющего в воздухе контролёра. — Мне некогда – надо приглядеть за пациентом.

Василий шумно вздохнул. Уже почти месяц он ковырялся в подотчётном железе, сооружая хоть какое-то средство передвижения для дяди Вани. Перекапывая ворохи механического мусора, сваленного в огромную кучу за пилоном, что-то он разбирал и перебирал, что-то перепаивал, и постепенно в уголке под навесом вырастала причудливая гусеничная машина…

Контролёр спикировал вниз и выписал медленный полукруг, словно выбирая, в какую сторону ему двинуться. Словно пёс, учуявший чужой след. «Куда же ты намылился?» — промелькнуло у меня в голове. Наконец, он избрал направление – к дальней кромке купола – и поплыл вперёд. Я устремилась следом, ловя его взглядом в рое таких же шаров, резво проносившихся мимо.