— Гадость какая… Его точно надо в холодильник…

После чего делала следующий глоток.

— Да выкинь ты всё это в пропасть! — воскликнула я. — Сколько можно заливаться? И так уже горя хлебнули с этим твоим бухлом…

— Мы в нескольких тысячах километров от цивилизации. — Она подняла брови и поглядела на меня красноватыми глазами. — Меня тут сожрут со дня на день, или ещё какая гадость приключится. У меня на глазах друзей рвали на части, и ты предлагаешь мне отказаться от единственной отдушины? Уж извини, но как-нибудь в другой раз…

В подтверждение своих слов она осушила банку и выбросила её наружу, а я обречённо покачала головой и отвернулась к мосту. По нему нам навстречу уже шёл Василий, разматывая громоздкую бухту кабеля, ниточкой тянувшегося к распахнутым воротам внешнего периметра.

Вскоре конец кабеля в четыре руки был соединён с рацией вездехода, а с помощью обжимки и термоскотча, взятых из набора инструментов в кузове, мы приладили конец другого кабеля к антенне. Софи вручила мне коммуникатор, нацепив второй себе на ухо.

— Раз-раз, меня хорошо слышно? — спросила она.

Фоном в ухе нескончаемо шипело и выло, но слышимость была хорошая. По крайней мере здесь, внизу.

— Да, нормально, — ответила я. — Как закончу с антенной, дам знать.

— Ни пуха, — напутствовал Василий.

— К чёрту.

Обвязавшись сбруей и нацепив кошки, я взгромоздила тарелку на спину, конец длинной верёвки и связку скальных крюков – на живот, вооружилась альпенштоком и принялась взбираться наверх…

По мере приближения к вершине карабкаться становилось всё сложнее – кабель и верёвка своим весом тянули меня вниз, и мне приходилось передвигаться по диагонали вдоль окружности горы, увеличивая протяжённость маршрута. Постепенно разматываясь, кабель цеплялся за неровности, а я с тупым упорством карабкалась наверх, вынимала крюк, забивала его в поверхность и крепила кабель, затем вновь карабкалась, забивала крюк и цепляла кабель, и снова… Тело гудело от напряжения, но мои верные мехапротезы работали без сбоев, принимая на себя всю нагрузку и помогая мне не соскользнуть…

Наконец, вцепившись руками и ногами в склон, я обернулась и посмотрела вниз, на казавшийся отсюда игрушечным вездеход, где копошились две фигурки. Одна фигурка разматывала ниточку кабеля, а вторая стояла в кузове, поддерживая на весу трос, по которому я должна была спуститься обратно. Голова моментально закружилась, я зажмурилась и вжалась в скалу.

Нет уж, больше не смотреть вниз! Ни в коем случае!

Передохнув с полминуты, я дала себе обещание глядеть только наверх и продолжила восхождение. Каменистые уступы под ногами предательски хрустели, и пару раз от падения меня спасал альпеншток, вовремя воткнутый в слоистый уклон. Наконец, последние метры были преодолены, я рухнула на узкую площадку, венчавшую гору, и раскинула руки. Отдохнув с полминуты, уселась на камне, и дыхание моё перехватило от увиденного.

Отсюда открывалась потрясающая панорама – тёмно-серая базальтовая равнина далеко внизу напоминала шкуру животного, покрытую красно-жёлтыми пятнами магматических разливов. Дымящийся каньон, извиваясь, уходил влево и вправо и исчезал из виду на линии горизонта, а стоящие порознь исполинские горные пики будто бы стали ближе – казалось, только руку протяни, и можно будет их коснуться. За ними возвышались другие, за которыми вставали новые и новые, и не было им числа. Между этими вечными стражами пустошей в дрожащей белёсой дымке поверхность Пироса загибалась и схлопывалась в тонкую полоску лазури…

Любуясь пейзажем, я переводила взгляд с одной горы на другую и заприметила вдалеке, возле одной из отвесных скал, движение. Отсюда рой гигантских насекомых напоминал беспорядочно суетящуюся стаю плодовых мух. Далёкие и суетливые, они были заняты своими делами, не замечая меня, однако я решила, что лучше поспешить.

Альпенштоком я вколотила последний крюк с закреплённым на нём тросом в камень, зацепила за него же провод, выдолбила в площадке углубление, воткнула туда кронштейн и развернула антенну на север.

— Софи, антенна на месте, — сообщила я в микрофон. — Есть передача?

— Всё отлично, сигнал до тарелки есть! — сквозь помехи раздался её оживший голос.

— Крепите трос, скоро буду…

Неожиданно почти прямо над ухом застрекотало. Почти забытый плазмер тут же рефлекторно выскочил из моего предплечья. Резко обернувшись, я прицелилась в зависшее в десяти метрах от меня серо-коричневое существо. Повиснув в воздухе, оно изучало меня огромными фасеточными глазами, занимавшими добрые две трети стрекозиной головы. Ветерок от сливавшихся в полупрозрачную мембрану стрекочущих крыльев обдувал моё лицо, острые суставчатые конечности существа были распахнуты во все стороны. В любую секунду оно могло наброситься, схватить, повалить на землю, чтобы жадно вырывать из меня куски аппетитного мяса. Сердце неистово колотилось, я застыла, готовая в любой момент выпустить заряд плазмы.

Насекомое цвиркнуло, плавно сместилось в сторону, затем взмыло ввысь и, описав надо мной широкий круг, понеслось прочь, вдаль, в сторону далёкой скалы, кишащей суетливыми собратьями. Стараясь унять непроизвольную дрожь в теле, я перевела дух. Второго такого шанса может уже не быть, поэтому нужно возвращаться прямо сейчас.

Проверив напоследок, надёжно ли закреплена антенна и кабель, я зацепила сбрую к натянутому страховочному тросу и свесила ноги. Внизу, бесконечно далеко, мне руками махали крошечные силуэты Софи и Василия.

— У нас всё готово, трос должен выдержать! — протрещал в коммуникаторе Василий. — Давай уже спускайся. День к концу идёт, скоро они активизируются…

Вдохнув полной грудью, я соскользнула с площадки и понеслась вниз по натянутому жужжащему канату. В ушах свистел ветер, машина стремительно приближалась, и когда до неё оставался десяток метров, я щёлкнула стоппером и с грохотом спружинила ногами о корпус вездехода. Оказавшись на твёрдой поверхности, я села и перевела дыхание, а Василий тут же очутился рядом.

— Я видел, как вокруг тебя эта дрянь крутилась. Обошлось?

— Ничего страшного, мы с ней мирно разошлись. А теперь нужно настроить передачу. — Я поднялась с земли и обратилась к Софи: — Ты или я?

— Давай ты. Я пока послежу, чтобы тут всё работало…

Через две минуты мы с Василием добрались до узла управления комплексом, и после краткого инструктажа я села за микрофон и включила запись.

— Волкова – Юмашевой на «Фидес». Запрашиваю помощь. У нас есть раненые, требуется много крови для переливания, оборудование для плазмофереза и антиприоны… Все, которые сможете найти. Я не особо понимаю, с чем мы тут имеем дело, но нужны врачи-нейробиологи и инфекционисты… У нас мало времени, поэтому поспешите. И берегитесь воздушных дронов, здесь шныряют «Кондоры». Передаю наши координаты…

Несколько нажатий клавиатуры, зацикленное сообщение было поставлено на передачу, а я выдохнула и вдруг почувствовала сразу всю накопленную за день усталость.

Вот и всё. Я сделала всё, что могла, и теперь оставалось только ждать. И надеяться на то, что сообщение достигнет цели и будет услышано, что Юмашевой удастся собрать команду спасателей и наконец, что она рискнёт вести корабль в район патрулирования беспилотниками Конфедерации… Нет, пожалуй, я сделала не всё. Я могла ещё безмолвно молиться о том, что помимо всех вышеперечисленных «если» спасение прибудет очень быстро. Потому что время стремительно утекало сквозь пальцы…

* * *

По мере того, как Мю Льва клонилась к закату, возвращались мирметеры и принимались деловито ползать по стенам, перестукивать лапами по крыше, копошиться во внутреннем дворе. Глядя сквозь крошечное окошко под потолком моего скромного временного жилища на отблески заходящего светила на металлической стене, я уже знала, что дождусь темноты и ночью проведаю Рамона. Я решила, что сделаю это тайно, ведь иначе Василий будет пытаться меня остановить, а это мне было совсем ни к чему. Мне никак не давала покоя мысль о том, каково это – быть запертым в соседней камере с тем, во что, если верить Шену, в итоге придётся превратиться.