— Может быть, я немного преувеличил, но суть от этого не меняется, — упрямился Оливер, выглядывая сквозь стекло в бушующую хмарь. — Почему их нет на севере? Может, им не подходит грунт, и они любят песок. Но я уверен – если они достаточно проголодаются, то пойдут на север, и уж там они себе точно найдут пропитание. Что они здесь жрут? Я уже целые сутки никакой живности не видел.

— Клопы едят молохов, ящериц, пустынных крокодилов – в основном, — заметила я. — Если повезёт, могут и кочевого аддакса поймать. А на десерт они предпочитают слегка забродившую человечину, — ткнула я пальцем в Софию Толедо.

— У меня на случай встречи есть железный аргумент. — Из-за сиденья девушка вытянула за ремень автоматический карабин и со стуком положила на широкую приборную панель. — Пускай приходят, а потом посмотрим, кто кого съест на десерт…

* * *

Уже порядком поднабравшись в духоте и развалившись на втором ряду сидений, Ричард допивал третью банку и заплетающимся языком бормотал:

… — Да-да, я знаю. Первое правило космонавта – никому не болтать, что Земля плоская и не вертится. Но вы представляете, что начнётся, когда все узнают правду?

Из коммуникатора сквозь помехи раздался голос Криса из второго вездехода:

— У тебя одни теории заговора на уме, Рич. Эта байка про голограмму ходит по сети годами. А я тебе скажу, что будет, когда все «узнают правду» – ровным счётом ничего. Всем плевать, кто у руля Конфедерации. Корабли летают, заводы работают, люди живут своей жизнью – и всё это вертится само собой. Живём как жили. Это и называется цивилизацией.

— Ты знаешь, что такое безвластие? — наклоняясь поближе к микрофону, нарочито зловеще произнёс Ричард. — Когда центральной власти нет, все начинают тянуть одеяло на себя. Сперва Конфедерация расколется на отдельные планеты, и ты будешь оформлять визу, чтобы пройти через Врата. Потом государства начнут возводить границы, у кого-то обязательно возникнут претензии на территорию или активов. А там и до войны – рукой подать. Ты сам подумай – зачем нас отправили в эту задницу мира именно сейчас? Они там чувствуют, что центральная власть слаба как никогда, поэтому хотят забрать всё, до чего дотянутся. Конфедерация трещит по швам, а тут ещё эта огромная хреновина уничтожила очередную планету! Тут не захочешь – а задёргаешься, как уж на сковороде…

— В такое время загонять Конфедерацию в угол – ошибка, — вступил в разговор Герберт. — Лиза, скажи нам правду, мы тут политику делаем?

— Не могу, Герберт. — Я развела руками. — Конфиденциально.

— И так всю дорогу, — раздосадованно протянул Рич. — Тут тайна, здесь секрет. А я, между прочим, мастер по хранению секретов. Правда!

— Оно и видно, — прошелестел из динамика Крис. — Ты как громкоговоритель на площади. Кто хочет запустить слух – шепните Ричарду, надёжный вариант… Лиза, не говори ему ничего. Лучше мне на ушко.

— Вот вам неймётся, — устало вздохнула Софи. — Отстаньте от человека. У нас есть задача – её мы и выполняем. Добраться, разведать, доложить. Мы работаем на своём участке, а те, кому положено всё знать – на своём… И вообще, нам сейчас нужно думать о том, как сэкономить воды. После вчерашнего оазиса её, похоже, больше не предвидится…

Рок, игравший фоном, неожиданно оборвался, оставляя нас наедине с шелестом песка по металлическому корпусу машины. Потухла тусклая лампочка освещения салона, и прямо над самой крышей грянул гром. От неожиданности я подпрыгнула на сиденье, а раскат, с треском отдаляясь, покатился прочь, затихая вдали.

— Ну прекрасно, этого ещё не хватало! — Софи ткнула пальцем в погасший сенсор, понажимала кнопки на приборной панели и гневно выдохнула: — Hijo de mil putas! Предохранители пожгло, нужно лезть под капот…

— Что, прямо сейчас? — спросила я, с опаской взглянув сквозь стекло на бушующую стихию.

— Нет, конечно! — отмахнулась Софи. — Сейчас я туда ни за какие деньги не полезу. Если тяжёлая машина так шатается, что со мной будет?!

— Мы тебя к тросу пристегнём, далеко не улетишь, — сострил Ричард. — А заодно посмотришь с высоты на окрестности, да и расскажешь нам, когда там погодка наладится.

— Поговори мне ещё. — Изящный загорелый палец Софи оказался в сантиметре от его носа. — Сейчас ты у меня пойдёшь кормить пустынных клопов…

Мы просидели так ещё около получаса, вслушиваясь в постепенно ослабевающий вой ветра. Когда за лобовым стеклом уже можно было различить ложбину между барханами, Рич заёрзал на сиденье.

— Я пойду отолью, — пробормотал он, — а то совсем невмоготу…

— Идея так себе, — заметила Софи.

— Ты права, Софи. Тогда сделаю свои дела прямо здесь, на пол. Подержи-ка моё пиво…

— Вали уже, — вздохнула она, протягивая ему карабин. — И это с собой возьми.

— Зачем он мне? — отмахнулся тот. — Я на минутку. Сейчас вернусь…

Скрипнула, открываясь, дверь. Внутрь ворвался ветер, хлестнув по салону пригоршней песка. Я прикрыла рукой глаза, Рич спрыгнул с двухметровой высоты и исчез из поля зрения. Интересно, каково это – мочиться на таком ветру? Софи, очевидно, подумала о том же самом:

— Спорим на ящик пурпурного офирского, что он вернётся, облепленный мокрым песком с ног до головы?

— Если его самого там не сдует… Что с предохранителями, Софи? Посмотришь?

— Да, надо бы. Где тут моя броня…

Софи перелезла назад, сняла с крючка куртку и принялась натягивать её на себя. Защитные очки, рукавицы… Застегнувшись на все застёжки, она заметила:

— Ричи, кажется, по-большому решил сходить. Пошла. Лиз, подстрахуешь? А то унесёт к чёртовой матери…

Наскоро натянув очки и прихватив автомат, я вылезла наружу вслед за Софи. Та уже ловко перебралась по колесу на передний бампер и открывала капот, а я, цепляясь за пологий бок машины, взобралась на крышу кабины. Все закреплённые в кузове ящики были на месте, а под ботинками похрустывал песок. Ветер потихоньку стихал, а в прорехах облаков уже угадывалось вечернее небо.

Второй вездеход с массивным прицепом стоял вплотную, прижавшись боком к своему собрату. На крыше нашей машины вспыхнули габаритные огни – Софи заменила предохранители и восстановила питание.

Я медленно обвела взглядом стоянку в поисках Ричарда, но его не было видно. Спрыгнула в кузов, пробралась между ящиками и подошла к самому краю. Взглянула вниз и замерла. Под кормой, за валиком с лебёдкой песок сползал в ровную пологую воронку метрового диаметра, будто в гигантские песочные часы. Идеально круглую воронку. Слишком круглую…

— Софи, Оливер, ребята! — крикнула я. — Хватайте стволы и давайте сюда! Кажется, Ричарда утянул в песок один из гадов!

— Откуда им взяться? — отозвалась Софи. — Я же включала ультразвук!

— Сдох твой ультразвук вместе с предохранителями!

Впопыхах я схватила лопату и скатилась по колесу в песок. Вокруг было тихо – лишь отставшие порывы ветра бежали вдогонку уходящей буре. На песке возле присыпанных позёмкой колёс вроде ничего подозрительного…

Приблизившись к воронке, я замерла с пальцем на спусковом крючке карабина. Рядом уже стояли Софи и Оливер. Швырнув оружие за спину, я вонзила лопату в песок. Мы принялась копать, а через пару минут подоспел отряд Эмиля на третьем вездеходе. Вместе мы перерыли центнеры песка, превратив стоянку в лунный пейзаж, но нашли только единственный ботинок.

Ричарда исчез, растворился без следа, будто его никогда и не было…

Изрядно набрав песка в обувь и под одежду, я сидела в остывающем после дневного зноя салоне и компрессором продувала мехапротезы – в особенности сгибы и сочленения. Последнее, что мне было нужно – это поломать механику в богом забытой дыре…

Эти твари – личинки мирметеры, полуметровые клопы с жвалами, способными перекусить сталь, – были почти идеальными охотниками. Хитрые и коварные, они расставляли песчаные ловушки, неделями поджидая жертву. У них была лишь одна слабость – с их чутким, словно у собак, слухом они избегали ультразвук. А потому я предложила заранее оснастить наши вездеходы мощными эмиттерами. Нас было пятнадцать… Теперь уже – четырнадцать. Ричард, самый молодой и болтливый, исчез первым и, возможно, не последним.