Женщина тем временем, уже одетая, поглаживала мужчину по руке и что-то ему шептала.

— Ты чего там копаешься?! — Я нацелила на неё ствол.

— Ему нужна помощь, он же истечёт кровью!

Под побледневшим мужчиной по тёмному дереву паркета расплывалась лужица крови. Что ж, пускай перевяжет его…

— Давай быстрее, — приказала я. — У тебя минута. С остальным прачка поможет.

Клэр наскоро сделала сожителю повязку из подвернувшихся тряпок, и мы ринулись вниз по лестнице. Завидев распластанных охранников, женщина вскрикнула и зажала рот ладонями. Я же оценивала варианты дальнейших действий. Пешком мы далеко не уйдём. Белая машина, стоявшая во дворе, была идеальной мишенью – опять же, я не знала местных дорог, а слитая у Такасимы карта могла устареть в деталях. Именно детали губят любой, самый хороший план.

Значит, всё-таки пешком. Через подлесок, мимо болота, в чащу, подальше от глаз. Возможно, придётся перейти реку вброд…

Справа от входной двери, за спуском в подвал показалась неприметная дверь в гараж. Выйдем через него – покидать дом через парадный выход было негодной идеей. Схватив пленницу за запястье, – она и не думала сопротивляться, послушно следуя за мной, как овечка, – я устремилась к двери, пинком распахнула её, втолкнула Клэр внутрь и вошла следом.

И тут я его увидела. В центре гаража, сверкая глянцевым чёрным лаком и полированными хромированными вставками, стоял гравицикл. Определённо, эту машину вылизывали, ею любовались, она была полноправным членом семьи, и, скорее всего, очень редко покидала гараж. Её боготворили. Я не сомневалась в том, что она была второй женщиной того типа наверху – и неизвестно, какая из них была более любимой.

Кажется, сама судьба преподнесла мне этот подарок…

— Где ключи? — бросила я.

— Сейчас… Минутку, должны быть здесь… — Женщина открыла крошечный шкафчик в стене, достала оттуда бесконтактный брелок и протянула его мне.

Я осторожно взгромоздилась на летающую машину и оценивающе оглядела органы управления. Ощущения были непередаваемы – я чувствовала себя наездницей, готовой обуздать дикого, строптивого зверя. И я жаждала его обуздать.

— На нём есть устройство слежения?

— Нет, насколько мне известно.

— А в твоей голове? — Зачехлённой катаной я коснулась её лба.

— Нет, — заметно вздрогнув, ответила она. — Я ценю приватность выше безопасности.

— Поверю тебе на слово, — протянула я, не в силах оторвать взгляд от приборов ховербайка. — Молись, чтобы это было правдой.

Я завела машину – она взрыкнула стартером, ухнула стабилизатором напряжения и повисла в десятке сантиметров от бетонного пола. Клэр стояла, прижав руки к груди, и ждала, с опаской поглядывая на «Шниттер», болтавшийся у меня подмышкой.

Спрыгнув с ховербайка, я подскочила к подъёмным воротам и хлопнула по кнопке открытия. Механизм зажужжал, створ пополз вверх, я осторожно высунулась из-за угла и оглядела двор. Ничего не изменилось: два тела возле и пустой двор.

На верстаке у стены валялся буксировочный трос. Импровизируя, я стянула худые руки пленницы за спиной и помогла ей взобраться на ховербайк. Оседлала железного коня сама, накрепко примотала этот же трос к своей пояснице и осторожно вывела машину наружу.

Над головой собирались тёмные тучи. Гравицикл плавно поднялся над двором, окружающие постройки вставали посреди зелёного покрывала густой растительности. И тут же слева, по разбитой просёлочной дороге из зарослей выплыли две полицейские машины с выключенными фарами. Работают быстро, ничего не скажешь…

Затаив дыхание, плавно, без единого резкого движения я развернула аппарат и повела его в сторону от дороги, над двускатной крышей особняка, над гостевым домом, почти касаясь ногами верхушек деревьев. В лицо бил холодный порывистый ветер, крупные капли уже постукивали по макушке, а позади, прижимаясь к моей спине, дрожала пленница.

Я знала, куда лететь. Ветер свистел в ушах, смывая последние сомнения. Я больше не боялась призраков прошлого – у нас с ними теперь появился собеседник. И он нам всё расскажет…

* * *

Густой дикий лес резко оборвался, споткнувшись о высокую стену. По ту сторону, в поросшем бурьяном поле темнели серые гробы зданий. Огороженная территория дышала всё той же серой безнадёжностью, что и тюрьма – гниющая заплата на тёмно-зелёном теле чащи. Справа – прямоугольник лесопилки, за ним – приземистый склад. Слева, у ворот, возвышалась администрация. Прямо подо мной раскинулась столовая, чуть впереди торчал из земли корпус для мальчишек, а двухэтажный лазарет будто сжался, съёжился от соседства с логовом смерти – корпусом для девочек.

Чёрные провалы окон вперили в меня свои слепые глазницы, пока гравицикл, ровно гудя антигравами, описывал круг над этим кладбищем без крестов. Дождь отбивал дробь по обтекателю машины, а две его наездницы уже вымокли до нитки и промёрзли до самых костей.

Ховербайк нужно было спрятать. Посадив машину в кусты за корпусом, я кое-как закидала его ветвями. Под проливным дождём мы обогнули здание и поднялись на крыльцо. Словно на поводке, я вела связанную Клэр за собой. Пальцы судорожно сжимали трос – всё крепче и крепче по мере того, как мы приближались к чёрному зёву входной двери.

Перед самым входом я застыла, будто вросла в камень. А если они там? Всё ещё лежат по бокам прохода, немые и недвижные, под пыльными саванами? Их и не думали хоронить, их просто бросили там гнить, отравляя воздух трупным смрадом…

Затравленно оглядевшись, я дёрнула за трос и бросила сквозь зубы:

— Ты первая. Пошла.

Пленница послушно заковыляла к тёмной глотке входа и через секунду канула в ней. Когда безвольно болтавшийся трос в моей руке натянулся, словно нерв, я вошла следом. Внутри было темно, а коридор пуст – никаких тел. Пахло лишь пылью и застывшим временем – как всегда пахнет в покинутых людьми местах. Облегчённо выдохнув, я зашагала в дальний конец коридора, к своей старой комнате, увлекая Клэр за собой.

Внутри всё осталось как было – за исключением запаха застарелой бетонной пыли и голых серых матрасов. На дальней тумбочке лежал одинокий деревянный гребень, а справа, на моей – книга «Принц и нищий», которую я так и не успела дочитать до конца. Корешок истлел, страницы пожелтели и набухли от влаги, слиплись, превратившись во влажные бугристые комья.

Повисла пауза. Комната, застывшая в слепке времени, глотала моё прерывистое дыхание, гулкую тишину рвал лишь шелест дождя за окном. Блёклый рассеянный свет с трудом просачивался сквозь запылённое стекло, словно сквозь траурную вуаль, и оседал на полу призрачным саваном.

— Вот мы и пришли, — едва слышно пробормотала я.

— Что мы здесь делаем? — спросила бухгалтерша, вырывая меня из лап оцепенения.

Я молча указала на свою койку. Женщина послушно опустилась на голый матрас, пружины жалобно вздохнули под ней.

— Зачем мы здесь? — повторила она. — Что вы собираетесь делать?

— Ты знаешь, что здесь случилось? — Мой вопрос прозвучал глухо, словно стук земли о крышку гроба.

Скинула рюкзак, сняла разгрузку и положила «Шниттер» с катаной рядом с собой.

— Если я буду говорить, они придут за мной, — с какой-то твёрдой уверенностью в голосе сказала она.

— За тобой уже пришла я. Кто бы они ни были, им придётся занять очередь.

— Можно ослабить верёвки? — робко спросила она. — У меня руки онемели.

Без лишних слов я с сухим лязгом извлекла из ножен катану, подошла вплотную и одним движением рассекла трос. Обрезки каната глухо стукнулись о пол. Клэр принялась растирать запястья, не спуская нервного взгляда с холодного оружия, и наконец сказала:

— Даже не знаю, с чего начать…

— Ты начни сначала. А там посмотрим, что с этим делать, — сказала я.

Лезвие сверкнуло в полутьме и легло мне на колени. Я взглянула на часы. Встреча с Данилой, похоже, отменялась, да и в Венеции моя койка сегодня ночью будет пустовать. Меня это, впрочем, нисколько не тревожило. Похоже, мне наконец-то повезло, и в мои сети угодил ценный улов…