С каждым взмахом пьянящее чувство свободы сменялось свинцовой тяжестью. Крылья, ещё недавно такие лёгкие, наливались невыносимой усталостью, приходилось напрягаться, я пыталась набрать высоту, но не могла. Секунды стремительного полёта – и высокие, гонимые далёкими штормами волны всё ближе.

«Не смотри вниз, не смотри…» — твердила я себе, глядя вниз.

Мир развернулся, сбоку мелькнул белый столп маяка, снова впереди – скала, каждый мой мускул напряжён и просит пощады, но я должна была вернуться на сушу или спланировать в воду, а там уж как-нибудь выберусь…

Зачем? Чтобы снова отправиться в рабство повседневности?

Короткий миг выбора – вниз или в сторону; серая скала, вырастающая перед взором, затмевающая собой всё… Я выбираю свободу! Сизый неровный камень стремительно заслонил собою всё. Хрусткий удар…

* * *

… И я открыла глаза. Ещё один удар – кажется, кто-то стучал по дереву. Внизу раздался ещё более настойчивый стук во входную дверь, а следом – ворчливый голос дяди Алехандро:

— Иду, иду! Кого это к нам принесло в столь ранний час…

Скрипнули плохо смазанные петли.

— Доброе утро, — вкрадчиво и вежливо произнёс знакомый голос. — Прошу прощения, что так рано, но мне нужно увидеть Лизавету. Она у себя?

Секундная пауза.

— Она спит.

— Ничего, я готов подождать.

— Подождать… Ну, присядьте вот здесь. Она отдыхает наверху, я её позову, если уже проснулась.

Шаркающие шаги по деревянным ступеням. Я вышла из комнаты навстречу дяде Алехандро, а он прильнул к моему уху и взволнованным полушёпотом сообщил:

— Там к тебе какие-то люди. Сердцем чую – бандиты! У тебя неприятности? Полицию вызвать?

— Не надо, спасибо большое, всё будет хорошо. — Я мягко коснулась морщинистой руки дяди Алехандро. — Я разберусь.

Спустившись вниз, я увидела Альберта – как всегда строгого и опрятного, – который вполоборота сидел на стуле в холле, положив ногу на ногу. Завидев меня, он улыбнулся и поднялся навстречу.

— Здравствуй, Лизавета. Прости, что прямо к тебе домой… Разговор есть, пойдём прогуляемся.

— Здравствуй, Альберт. Я безуспешно пыталась встретиться с тобой, а в итоге ты сам пришёл.

— До меня дошли вести. — Он со скрипом приоткрыл входную дверь. — Хорошие, и как это часто бывает, вместе с ними пришли и плохие.

Я всё ещё чувствовала слабость, но с большим удовольствием вышла на веранду. На улице было ветрено, свежий прохладный пассат тут же подхватил меня под локти, словно хотел помочь удержаться, устоять на ногах. Альберт вышел следом за мной, а на верхней ступени, прислонившись к деревянной крылечной подпорке, стоял Рамон.

— Привет, совёнок. — Он приветливо улыбнулся. — Рад видеть тебя.

У крыльца стоял чёрный джип, за рулём сидел немногословный Пако с сигаретой в зубах и отрешённо глядел на бескрайнее поле пшеницы, волнами качающейся на ветру. Альберт взял меня под локоток и отвёл в сторону от двери.

— Ты молодец, Лиза, — вполголоса сказал он. — Я редко кому такое говорю, но вы с Марком за эти месяцы проделали огромную работу и оказали мне не одну неоценимую услугу. Марк сказал, что ты заболела. Надеюсь, ничего серьёзного? Если нужно, я определю тебя к лучшим врачам. Только скажи.

— Спасибо, мне уже намного лучше, — тихо ответила я. — Но мне нужен отпуск, я не чувствую в себе силы продолжать.

— Это одна из причин, по которой я пришёл к тебе. — Альберт достал из кармана изящный портсигар и выудил сигарету. Секундная вспышка плазменной зажигалки – и клуб дыма, выпущенный на волю, тут же снёс, смахнул порыв ветра. Альберт серьёзно посмотрел на меня и продолжил: — Мне известно, что у тебя какие-то давние счёты с некоторыми людьми на Каптейне. А кровная месть – дело святое… У меня есть человек, который доставит тебя туда. Рамон хорошо поработал с тобой, так что ты вполне способна за себя постоять.

— Спасибо! Это отличная новость! И очень вовремя, я уже чувствую, как начинаю перегорать. Ты ведь, наверное, знаешь, что двигало мною всё это время…

Я воспрянула духом – покрытая пылью времени цель вновь вырастала на горизонте, придавая силы для движения вперёд.

— Да, я всё о тебе знаю. Но не думай, что месть – это твоё жизненное предназначение. Ты будешь нужна мне здесь, когда всё закончится. — Альберт выпустил ещё один клуб дыма. — А за перелёт придётся отдать кругленькую сумму, сама понимаешь…

— Это нестрашно, я успела накопить за это время.

— В таком случае, завтра к десяти утра тебя будут ждать у въезда на южный карьер. Не опаздывай.

— Альберт, ещё кое-что. — Меня осенило. Всё, что я делала до сих пор, приносило лишь смерть и горе. Мне отчаянно захотелось сделать в этой жизни хоть что-т чистое, что-то хорошее, и я вспомнила разговор в автобусе и одинокую беспомощную старушку, которая когда-то дала моей жизни направление. Альберт вопросительно поднял бровь, и я сказала: — Есть одна пожилая женщина… Я знаю только имя, но ты сможешь её найти. Все деньги, которые у меня остались, передай ей, хорошо? Её зовут Долорес Бланк.

— Долорес Бланк, — кивнул Альберт.

Борясь с порывом броситься ему на шею, я протянула руку. Альберт галантно пожал её, развернулся и направился в сторону машины. Повернувшись к Рамону, я выпрямилась и выполнила сэнсэй-ни рэй. Тот снова тепло улыбнулся и поклонился в ответ.

— Задай им там жару, Лиза, — напутствовал он. — Пусть и на Каптейне слагают легенды о «Фурии из Олиналы».

Спустившись по ступеням, они сели в джип, и тот с рёвом устремился прочь. Я же, окрылённая, побежала наверх, в свою комнату. Мне предстояло собраться в дорогу, и я решила не откладывать это на вечер…

* * *

Меловой карьер был окружён пустырями – редкие низкорослые рощи вокруг вырубили под расширение добычи, но этого так и не случилось. Более того – сейчас карьер простаивал, наполняясь мутной дождевой водой, а всю технику отсюда давно вывезли. То ли нашли более подходящее место для добычи, то ли добыча стала экономически невыгодной.

Ещё с подъездной дороги я увидела космолёт, который стоял на гребне холма, чуть накренившись, и блестел на солнце. Я восхищённо разглядывала сияющий борт с многочисленными неровностями, техническими лючками и люками, задраенными прямоугольными иллюминаторами, пока Марк аккуратно вёл машину, стараясь не увязнуть колёсами в жидкой, раскисшей после ночного ливня почве.

— Я полечу с тобой, — заявил он.

— Нет, Марк, это моя война. Я очень ценю нашу с тобой дружбу и всё то, что ты для меня делаешь, но ты нужен здесь, — сказала я, положив ладонь ему на предплечье. — Дядя Алехандро без тебя не справится.

Вперив взгляд в дорогу, Марк был хмур, как туча. Мы подъезжали к месту назначения. Корабль нависал сверху массивными размашистыми крыльями. Марк припарковался прямо под одним из них, в тени, и я выбралась наружу. Оглядевшись по сторонам, я не заметила никакого движения вокруг – корабль стоял недвижимо, словно был брошен здесь. Степной ветер подвывал, осторожно ощупывая, пробуя на вкус и на вес стальную махину, и, убедившись в том, что поднять её ему не под силу, разочарованно летел дальше.

Мне уже показалось было, что мы приехали слишком рано, или вообще не туда, как вдруг раздалось жужжание, и прямо передо мной вверх поднялся сдвижной люк. Наружу выполз автоматический трап, и вновь воцарилась тишина. Из корабля никто не вышел. Я неуверенно обернулась к Марку – тот стоял, сунув руки в карманы, и выглядел каким-то растерянным.

— Марик, мне пора, — сказала я.

— Ага… Ну, иди сюда скорее, сестрёнка…

Он заключил меня в объятия и, похоже, совсем не хотел отпускать. Он держал меня и держал, а я тихонько похлопывала его по спине. Вспомнив, что хотела сказать, я напутствовала:

— Марк, присмотри за дядей Алехандро. Что-то он сдал в последнее время… И не бери у бурёнки больше пяти литров в день, а то потом удой падает…

— Лиза, как управишься – сразу домой! — Он отпустил меня, достал из кузова пикапа коричневый рюкзак и протянул мне. — Мы будем тебя ждать!