Через несколько секунд индикатор заряда заполнился до максимума.

— Держи ровнее, Марик, — пробормотала я. — Сейчас будет сквознячок…

Места в салоне планера едва хватило, чтобы развернуться с массивной пушкой наперевес. Надвинув тактическую маску на глаза, я вскарабкалась на сиденье и стала всматриваться в белую круговерть позади нас. Сканер не мог дать хороший фокус, то и дело теряя смодулированные силуэты боевых машин преследователей, но я смогла зацепиться за примерное положение и векторы движения военных гравилётов – они не маневрировали, очевидно, не ожидая от нас никаких сюрпризов.

— Тысяча метров! — выпалил Марк.

Я аккуратно приопустила рукоять двери, створку снаружи ухватила невидимая сила, и в образовавшуюся щель ледяной ветер тут же принялся наносить колючую снежную крупу. Просунув ствол в просвет, я упёрла приклад в плечо и прильнула к прицелу. Захват сканера метался, выискивая цель. Наконец, секундная фокусировка – лёгкое движение стволом на упреждение, и палец сгибается на курке. Хлопок пневматического ускорителя – и разогнанный рельсами снаряд срывается в белизну. Отдача вдавливает приклад в плечо. Несколько секунд зарядки конденсаторов – и снова выстрел. И ещё…

— Семьсот метров! Как там у тебя?

Молчу, не отвечаю. Неясно, сколько раз и куда я попала – по сути, это была стрельба вслепую, – но сканер показывал смещение силуэтов с оси движения, и теперь их было два – один из бронелётов, судя по всему, выбыл из гонки, ушёл вверх, и расстояние между нами перестало сокращаться. Сквозь свист ветра я услышала выкрик Марка:

— Лиз, они берут нас в клещи!

— Вижу я, не ори… Были бы понаглее – давно бы уже нас смяли. В полиции одна молодёжь…

— Думаю, ты просто не успела их как следует разозлить, — парировал Марк.

Медленно отклоняюсь влево, ведя на кончике ствола обходящий нас гравилёт – его силуэт уже вполне неплохо различим среди помех. Куда-то в середину проёма… Огонь! Рельсотрон хлопал, отправляя в полёт увесистые шарики.

— Двести метров! — сообщил Марк. — Справа по ходу движения!

Разворачиваюсь и вижу чёрный силуэт массивной машины, проступающий через белоснежную завесу. Делаю выстрел и слышу резкие хлопки ответного огня с той стороны. В бок глайдера стучат одиночные пули. Рефлекторно прижимаю приклад рельсотрона к плечу в ожидании зарядки конденсаторов с одной только мыслью: «Лишь бы не миниган!» Ещё несколько шариков отправляются в тусклое красноватое пятно, и огонь прекращается – похоже, стрелок выбыл из игры.

А с той стороны, из-за вцепившегося в штурвал Марка и слоя стеклопластика к нам стремительно приближался второй гравилёт. В темноте грузового отсека засверкали вспышки, тяжёлая махина резво подскочила и оказалась почти перед глазами. Треснуло стекло, Марк вскрикнул, прикрыв лицо рукой, и дёрнул штурвал на себя. Меня вжало в сиденье, а «Шинзенги» с гулом устремилась почти отвесно вверх.

— С-сука, попали в меня… — Марк, шипя, держался за бок.

Волевым усилием он выровнял глайдер, который теперь ощутимо болтало. Сквозь пулевые отверстия в борту свистел ветер, по всей машине шла вибрация – неужели двигатель повредили? Мы так долго не протянем! Дядя Ваня, где же ты, беса тебе под ребро?!

Выругавшись в голос, я включила рацию:

— Дед, ты долго там будешь копаться, как жук в навозе?! Нас расстреливают в упор! Сейчас на таран пойдут!

Жужжа и свистя, коммуникатор сообщил:

— Я на подходе, держитесь! Одна минута.

Подняв дверь, я наполовину высунулась в пургу, пытаясь разглядеть гравилёт внизу. Он поднимался вслед за нами, и ещё пяток выстрелов не дали ощутимого эффекта. Неожиданно, резко нарастая и забивая собой пространство, воздух наполнил громогласный рокот. Позади расплылась гигантская крылатая тень, и, заслонив собой небо, пронеслась прямо над головой. В салоне с утроенной силой забушевала снежная заверть, у меня заложило уши, и я едва не вывалилась наружу, вытянутая цепкой морозной лапой. Дверь хлопнула, радио задребезжало:

— Ловлю вас, запрыгивайте в переходный шлюз.

Аэрокар трясся и дрожал, один из двигателей громко чихнул и отключился, и машина стала заваливаться набок, теряя мощность. Марк, вцепившись в штурвал обеими руками, рычал:

— Давай, железка несчастная, жми!

По днищу звонко постукивало – барабанили пули.

— Дед, не успеваем за тобой! — закричала я в селектор. — Сбавь скорость!

— Та-а-ак, одну секундочку, — невозмутимо ответил динамик.

Снежный вихрь впереди расступился в стороны, и прямо на нас выскочила огромная серая полусфера грузового отсека с распахнутым шлюзом. Марк, бешено крутя штурвал, пустил машину наискосок, пытаясь попасть в спасительный прямоугольник шлюза, а я стиснула зубы и зажмурилась в ожидании неизбежной катастрофы. Глайдер, грохоча, шваркнулся об угол проёма – антиграв слева с лязгом сорвался и полетел куда-то вниз. Меня швырнуло на приборную панель. Машина, вращаясь, пропахала брюхом металлический пол, грянулась о противоположную стену… И замерла.

Из динамика раздался отчётливый голос дяди Вани:

— Держитесь крепче, детки, мы уходим!

Поворотная камера шлюза поползла вбок, отделяя нас от воющей метели. Корабль ощутимо накренился и стал набирать высоту, а глайдер со скрежетом потащило по полу в обратную сторону. Марк болезненно застонал, я упёрлась руками и ногами, во что только можно. По помещению раскатился удар, и наконец всё стихло.

«Виатор» выровнялся, где-то снаружи натужно гудели двигатели, унося нас от погони. Я стянула тактическую маску, швырнула её на приборную панель и с шумом выдохнула.

— Когда-нибудь старый хрыч всех нас угробит, — прохрипел Марк.

— Ты как там, живой?

— Хрен его знает… Крови натекло…

Я глянула на Марка – он был бледен как мел, куртка под прижатой к боку белой ладонью набухла красным. Проворно выскочив наружу, я обогнула разбитую машину, рывком подняла водительскую дверь и принялась бережно, как могла, вытаскивать сводного брата. Стянула с него куртку и, скомкав её, прижала к пробитому бронежилету. Охая и ахая, он опёрся на моё плечо, и мы побрели внутрь корабля, оставляя на полу россыпи бордовых капель. В грузовом отсеке его ноги подкосились, он обмяк и сполз на пол, и в этот момент из жилого модуля выкатился дядя Ваня. По-старчески причитая, старик подкатил к нам, подхватил Марка многочисленными манипуляторами, развернулся и был таков. Профессор Мэттлок уже стоял рядом.

— Лиза, с вами, надеюсь, всё в порядке? — взволнованно поинтересовался он. — Вы не ранены?

— Нет, профессор, спасибо за заботу. Меня сейчас гораздо больше волнует Марк.

Сердце моё заходилось под действием боевого коктейля. Я пыталась отогнать плохие мысли подальше – дядя Ваня был хорошим врачом, но… Никаких «но»!

— Мне срочно надо сбавить обороты, — одними губами прошептала я и заковыляла в сторону кают-компании.

Как была, в боевой выкладке прошагала к минибару, оставляя на красочном ковре мокрые следы, достала первую попавшуюся бутылку и, сорвав пробку, припала прямо к горлышку. Обжигающая жидкость хлынула в горло. Я сделала несколько глотков, стукнула бутылью об стол и плюхнулась на ближайший диванчик.

Голова была ватная, всё тело гудело. За стеклом смотрового окна неслась пурга – «Виатор» на форсаже атмосферных двигателей направлялся куда-то на юг. У нас была небольшая передышка, но выходить за пределы циклона стало бы сейчас громким криком в тёмной комнате – мы оказались бы как на ладони.

Я встала, прошагала в свою каюту, опустилась за монитор и набрала на коммуникаторе привычный номер: пять нулей, две двойки, семь, четыре, семь. Один гудок – и звонок сбросился, как и должно быть. Сейчас перезвонят…

На меня вдруг накатила дикая усталость. Застыв и пристально слушая собственное сердцебиение, я поняла – с боевыми коктейлями пора заканчивать. И чем быстрее – тем лучше.

Робкой трелью входящий вызов вплыл в помещение. Неизвестный номер.

— Она у нас, — отчеканила я, нажав на кнопку. — Что дальше?