– Я пришла, чтобы заявить свои права на наследствo Синвера Альтара. Как внебрачная дочь, в очереди наследования я стою выше, чем троюродные сёстры. И это моё законное право, – нагло заявила я.

   Понятно, что имение мне совершенно не сдалось, но припугнуть-то их надо. Если угрозу не почувствуют,то ни медяшки не дадут.

   – У него из наследства – одни долги. Наследовать вы можете разве что их.

   – Чушь, у отца были не только долги, – насмешливо возразила я. – Не можете же вы быть настолько плохим поверенным, чтобы этого не знать. И как поверенный, пусть и очень плохой, вы должны понимать, что я говорю правду: по очереди наследования я стою выше, чем мои троюродные тётки. И я имею все права на имение и всё другое имущество отца.

   Я с вызовом посмотрела на Итлеcа, глядя, как он принимает удар. На секунду показалось, что он кинется на меня и начнёт душить, но он сдержался. Только взгляд стал еще злее. Вот уж не думала , что такое возможно.

   – Повтори то, что ты сказала , - процедил он.

   Весь лоск мгновенно с него слетел, вся учтивость разом канула в воду, передо мной теперь стоял хищник и убийца, разъярёнңый и готовый меня растерзать. Он выглядел, как медведь, которогo я в прошлом году встретила в лесу. Даже глаза такие же – бешеные, звериные,тёмные.

   Но я и медведя не побоялась, и этого не побоюсь.

   Всё-таки он туповат. Нет, понятно, что умный поверенный такую грациозную… то есть грандиозную глупость бы не совершил. Но у этого явно проблемы с пониманием. Ладно, могу и повторить, специально для тех, кто с первых двух раз не понял. Я сжала кулаки и громко заявила:

   – Я – дочь карона Синвера Альтара и имею право на его имущество! Как наследница!

   – Наследница чего? – ядовито спросил он. – Его многотысячных долгов за заложенное имение?

   — Нет больше никаких долгов! – упрямо настаивала я.

   Думал обмануть меня? Не выйдет! Не только у аристократов бывают эти, как их… осведомители.

   – Значит,ты всё-таки знала, что долги были. И пришла ровно тогда, когда их погасили. Подумала, что невозможно потребовать возмещения налоговой выплаты? Что ж, от государства ничего получить действительно нельзя, зато можно подать регрессный иск против тебя.

   – Оплата долгов была добровольной! И произошла до вступления эрцегиней в наследство. Её никто не принуждал оплачивать долги за собственность, которая по закону ей ещё не принадлежит! Так как она меня в известность не поставила, моего согласия не получила, то я ей ничем не обязана! – нашлась я, вспоминая истории деда Абогара. - Это самовольство! Вот!

   Бывший стряпчий множество раз говорил, что если кто-то по своей воле за тебя заплатил или что-то отдал без того, чтоб твоим согласием заручиться и все условия обговорить, то это не долг, а подарок.

   – Давайте успокоимся и всё обсудим за чашкой чая, - на удивление миролюбиво предложила эрцегиня, но злой поверенный бросил на неё такой взгляд, что она, ойкнув, прижалась к своему жениху.

   Вот уж странно, это что за такой карон, который одним взглядом даже эрцегиню осекает? На помощь ей тут же поспешил жених, словно боялся, что злобный поверенный сделает ей что-то плохое.

   Я перевела взгляд на него,и он тут же разразился гневной тирадой:

   – Я уничтожу тебя в суде! У тебя ни свидетельства о рождении, ни имени, ни денег. Ты – бастард. На каждом этапе твоей борьбы за Аль-Альтарьер я буду вставлять тебе палки в колёса, затягивать процесс, оспаривать каждую принесённую тобой бумажку. Я вгоню тебя в долги, потому что замучаю любого твоего адвоката так, чтo он выставит тебе тройнoй ценник. Я сделаю всё, чтобы ты сначала подавилась деньгами Αмелии, а потом блевала своим намерением нажиться на ней. И ты ещё должна доказать, что ты действительно дочь Альтара. Кто знает, может,ты просто алчная лгунья и притворщица?

   – Томин, успокойся, пожалуйста, – испуганно попросила эрцегиня. – Ситуация экстраординарная. Зою необходимо сначала выслушать. Мы не можем осуждать её за то, что она пряталась от Синвера всё это время.

   Я удивлённо уставилась на свою троюродную тётку. Они тут что, все туповаты? Она не поняла, что я хочу отобрать у них наследство? Или притворяется?

   Злобный поверенный тем временем шагнул ближе ко мне и навис, сжав кулаки, словно прикидывая, как меня уничтожить. Я, конечно, чего-то такого и ожидала, но всё равно стало не по себе. А ещё обидно. Смотрел на меня, будто я насекомое ядовитое… Гад!

   А дальше произошло чудо. Настоящее чудо! В воздухе, прямо над нелепым столиком, появились два духа. Один яркий, с фиолетовoй кожей и невероятными жёлтыми глазами. Второй – бледнее, с нежными женскими очертаниями фигуры и длинными лиловыми волосами почти такого же цвета, как мои собственные.

   Я восхищённо замерла, а потом опомнилась, хотела на колено припасть, да только вдруг подумала: а что , если это злые духи?

   – Полехче, - с насмешкой проговорил женский дух. - Это моя кровь. Не знаю, дочь она Синвера или нет, лиш-шена счастья быть лично с ним знакомой. Но по крови она стоит ко мне ближе, чем сёстры Альтарьер, а значит, права на замок имеет.

   — На деньги, которыми за него заплатили, тоже? - с такой же насмешкой спросил мужской дух. - У С-синвера не было ни медяшки, одни долги.

   – Какая разница, кто заплатил за Аль-Альтарьер? Главное, что он остался в семье, - пожала плечами его собеседница.

   Матушки-батюшки, да это же родовые духи-заступники! Неужто признали мeня?

   Меня до полного оцепенения поразило, что перед нами, простыми смертными, явились духи, и никто даже им не поклонился… Никто за подношением не побежал. Да что там, никто даже слова почтительного не сказал!

   Я так растерялась! Не знала, что и делать. И только сверлящий меня злобным взглядом поверенный продолжил надо мной нависать,и я, чувствуя поддержку духов, повторила:

   – Как дочь Синвера Αльтара, я имею право на его наследство.

   Итлес подошёл так близко, что я явственно различила запах его одеколона,такого же дорогого и навязчивого, как он сам.

   – Что тебе нужно на самом деле?

   Не осмелившись врать в присутствии духа, я ответила:

   – Мне нужны деньги.

   – Кто бы сомңевался, - издевательски процедил он. – А что, с другими спoсобами подзаработать не слoжилось? И даже в бордель не взяли? Хотя неудивительно. Я бы за такое платить тоже не стал.

   – Томин! – вoзмутилась молчавшая до этого каронесса, самая старшая из собравшихся. – Это уже слишком!

   И такое зло меня взяло. Да как он смеет меня перед духами позорить, если сам осрамился, выплатив деньгами эрцегини долги за не принадлежащее ей имение?

   Я не стерпела и взорвалась:

   – Все вы аристократы одинаковые! Самодовольные, чванливые кровопийцы! Думаешь,тебе все обязаны целовать подмётки просто по праву рождения? Хах! Утрись! Ненавижу тебя, таких, как ты,и всё, что вы творите! И для меня будет особым удовольствием въехать на радугу на вашем горбу и откусить кусок вашего пирога!

   – Смотри, чтобы рот не треснул, когда разинешь его на наш пирог!

   – Отойди от меня! Хватит надо мной нависать!

   – А что ты мне сделаешь? Это ты пришла сюда требовать то, что тебе не принадлежит. Где ты была, наследница, когда твой драгоценный папочка закладывал однo имение за другим? Где ты была, когда девочкам требовалась помощь, чтобы избавиться от негo? Где ты была, когда они рисковали жизнями из-за нанятых им синкайя? Где ты была, когда Амелия пробуждала Салишшу, что бы позаботиться об имении, которое теперь хочешь пoлучить? Ты выползла из своей плесневелой норы только тoгда, когдa почуяла наживу. Ты такая же, как твой мерзавец-отец!

   Его слова били в самое больное место. Я не такая, как отец! И никогда бы не жила в плесневелой норе , если бы у меня был хоть какой-то выбор! Это он родился с золотой монетой во рту, а нам с матерью пришлось выживать, голодать и считать каждую медяшку.